Каспаров приводит пример из собственной практики. «Складывалось впечатление, — рассказывает он об одной из партий с Петросяном, — что его оборона вот-вот рухнет, но Петросян невозмутимо лавировал. Мои фигуры сновали вокруг его короля, и я был уверен, что решающий удар — лишь вопрос времени. Но где же этот удар? Уставший и раздосадованный, я совершил одну ошибку, другую — и проиграл...»
Великий шахматист говорит о том, что, по его мнению, нечто подобное произошло в одном из важнейших матчей чемпионата мира 1982 года в Испании, когда «итальянский оборонительный стиль catenaccio восторжествовал над атакующим бразильским стилем jogo bonito (эффектная игра): “Иногда ключ к успеху — это искусная защита!”».
Даже новичкам тренерского цеха ясно, что всем командам, независимо от того, какого стиля они придерживаются, на контратаках играть легче, нежели взламывать массированную оборону, составленную из десяти полевых футболистов. Для проведения хорошей скоростной атаки необходимы два условия — время и пространство. Высококвалифицированные мастера контратак получают, благодаря этим условиям, возможность доставлять мяч от ворот до ворот за восемь-девять секунд. За это время только что атаковавшей, но потерявшей мяч стороне невозможно перестроиться и занять все важные оборонительные позиции.
Стратегией «бдительного бездействия» — среди прочих стратегических подходов, связанных с собственным состоянием, состоянием соперника на данный конкретный момент, турнирной ситуацией и другими моментами, — пользуются в современном футболе почти все ведущие клубы мира: «Манчестер Юнайтед», «Ливерпуль», «Челси», «Бавария», «Реал», «Барселона», «Атлетико», равно как и их тренеры: Жозе Моуриньо, Юрген Клопп, Антонио Конте, Карло Анчелотти, Зинеддин Зидан, Луис Энрике, Диего Симеоне...
Важно лишь не просто декларировать свою приверженность к ней, а знать, как поступать в соответствии с её требованиями. «Побеждает не тот, кто просто хочет победить, а — подготовленный», — говорил Лобановский.
«Подготовленный» Петросяном Каспаров через два года после полученного урока выиграл, благодаря отменной стратегической выдержке, претендентский матч у Корчного. «Я, — вспоминает проигравший тогда первую партию Каспаров, — решил отказаться от бесплодных попыток обострить игру и изменил стиль: вместо резких ходов стал избирать самые надёжные, даже если они вели к спокойным и пресным позициям. Это освободило меня от психологического давления, вызванного “обязанностью” навязать сопернику свою игру в каждой партии. Отныне я просто играл в шахматы!»
Команды Лобановского лучших времён («Динамо», например, из 1986 года и сборная СССР образца 1988-го) всегда, усилив по максимуму игру в обороне (от этой «печки танцуют» все лучшие тренеры мира), предоставляли сопернику исключительно мало возможностей, но сами при этом забивали в решающие моменты.
Жозе Моуриньо в бытность свою тренером «Челси» частенько получал «пинки» от «знатоков» за «слишком оборонительную манеру» игры лондонского клуба. «Как мне надоела эта чепуха о нашем якобы “закрытом” футболе. — Реакция Моуриньо на немотивированные оценки вполне объяснима. — “Челси” — не оборонительная команда! Мы готовы посоревноваться в агрессивности с любым соперником. Но — не в авантюрности. Иногда матч складывается так, что нужно в какой-то период защёлкнуть все замки. Скажем, когда ведём — 1:0, а противник играет сильнее нас, ведь и такое бывает. Это нормально, приемлемо. Но никто не имеет права говорить, что “Челси” убивает игру».
Сергей Ребров, при Лобановском уехавший из Киева в «Тоттенхэм», считает, что Лобановского сложно с кем-то сравнивать. «После работы с ним, — рассказывал Ребров, — футбол, в который я окунулся, показался примитивным. В “Тоттенхэме”, например, форварду не вменялось в обязанности отрабатывать в обороне. Там от нападающего ждали лишь одного — голов. После потери мяча ты мог отдыхать, не навязывая сопернику борьбу. Лишь с приходом в “Челси” Жозе Моуриньо в английской премьер-лиге задумались над тем, что у нас в “Динамо” являлось при Лобановском не просто нормой, а обязательной программой.
“Челси” потому и вызывает восхищение, что в этой команде из игры не выключается никто. Каким бы именитым ни был футболист, он везде отрабатывает до конца. В том числе и нападающие».
В «Динамо» Ребров вернулся, толком не заиграв ни в «Тоттенхэме», ни в «Фенербахче», ни в «Вест Хэме». Он оказался вне системы Лобановского, вне привычных обстоятельств и, не обладая таким талантом, как Андрей Шевченко, моментально превратился в «одного из». Таких — много везде. Клеймо неудачника, прилипшее к Реброву в Англии и Турции (23 гола за пять сезонов — мизер для лучшего бомбардира украинских чемпионатов), позволяло противникам его появления в Киеве — в 31-летнем, стоит заметить, возрасте — громко рассуждать о бессмысленности намерений руководителей «Динамо» вновь обратиться к его услугам. Игорь Суркис, откровенно, в течение многих месяцев, обсуждая с игроком сложившуюся ситуацию, осознавал, разумеется, степень риска задуманной им акции по возвращению Реброва. Однако пошёл на неё смело, понимая, что Ребров возвращается не просто в «Динамо», а в систему «Динамо», если точнее — то в систему Лобановского, выпав из которой он резко остановился в росте, но, к счастью для киевского клуба и сборной Украины, не сломался.
Простоты решений Лобановский настоятельно требовал только при обороне. В атаке, как бы ни упражнялись оппоненты тренера в навешивании на него ярлыков, не существовало никаких ограничений. Во главу угла ставилось движение. Группа в составе пяти-шести футболистов регулярно должна была врываться на чужую половину поля на скорости, используя любые технические элементы при продвижении. «Если этого не происходило, — вспоминает Ребров, — задача, вне зависимости от счёта, считалась невыполненной. Так что впереди всё зависело от нашей изобретательности. И если было движение, найти адресата для передачи не представляло сложности. Поэтому на контратаках мы “разрывали” любую команду».
У киевлян имелись, конечно же, домашние заготовки для позиционной атаки. К ним обращались в ситуациях, когда контратака с нешаблонными перемещениями не получалась и приходилось выстраивать осаду оборонительных линий. Важно было заставить соперника ошибиться. Тот, кто умеет делать это чаще всего, подсказывает опыт развития футбола, и выигрывает.
Глава 27ЛОБАНОВСКИЙ И МОРОЗОВ
Морозов на поле играл против Лобановского. В составе «Зенита» и «Адмиралтейца». Действовал Морозов в середине поля. Пересекался с Лобановским нечасто. Но когда пересекался, бутсы искры высекали. Борьба разгоралась нешуточная. По словам Морозова, игроцкая часть советского футбольного общества Лобановского недолюбливала. Из-за его независимого поведения и нежелания под кого-либо подстраиваться. Это, по мнению Юрия Андреевича, было одной из основных причин отсутствия к Лобановскому интереса со стороны тренеров сборной СССР. Они — Гавриил Дмитриевич Качалин прежде всего — не хотели запускать в состав игрока, который, как они считали, совершенно не занимаясь интриганством, был способен одним только присутствием в коллективе внести элементы раздрая в содружество людей, желавших стричь под себя любого новичка. Лобановского подстричь было невозможно. Он выделялся непохожестью на других, в шумных послеигровых компаниях не появлялся, пьяных застолий избегал, а потому своим не слыл.
Вне игры Морозов — надо сказать, выпускник, как и Лобановский, технического вуза (окончил физико-химический факультет Ленинградского технологического института) — с Лобановским никогда не встречался. Не встречались они и после завершения игровой карьеры.
Разумеется, друг о друге они знали. Лобановский работал в «Днепре», Морозов на футбольной кафедре лесгафтовского института. Константин Иванович Бесков пригласил Морозова ассистентом в сборную СССР, которую возглавил в 1973 году. Так что тренерскую карьеру Морозов, в отличие от Лобановского, начинал не в клубе, а в сборной. После жестокого поражения в конце 74-го в Дублине — 0:3 от Ирландии в отборочном матче чемпионата Европы — Бескова, как водится в таких случаях, с работы сняли. По его собственной, надо сказать, инициативе: Бесков (и Морозов был с ним солидарен) посчитал, что «ломать» работавших в Киеве по иной методике шестерых-семерых динамовских сборников нет смысла. Пусть этим займутся другие.
Морозов, как и Бесков, заявил о своём уходе из сборной. Руководитель Спорткомитета Сергей Павлов уговаривал Бескова остаться, но тот был непреклонен. Морозов договорился о возвращении на кафедру и уехал в ноябре 74-го на двухнедельную стажировку в Голландию, из которой на свет божий и появился в те годы футбол, названный тотальным. Уехал не один — во главе небольшой делегации, в которую входили переводчик, главный тренер бакинского «Нефтяника» Ахмед Алескеров и... Лобановский. Разместились неподалёку от Амстердама. Местная футбольная Федерация договаривалась с клубами — «Аяксом». «Фейеноордом», другими. В них и уезжали на целый день. Алескеров съездил раз-другой, потом перестал. «Да чего там можно увидеть. Они играть не умеют. Мы лучше играем», — говорил жизнерадостный бакинец и отправлялся по магазинам, из которых привозил горы отрезов — они хорошо «шли» на советском неофициальном рынке.
Летом 74-го, ещё работая в сборной, Морозов с Бесковым побывали на чемпионате мира в Германии. Игра голландцев произвела на Морозова неизгладимое впечатление. Как и на Лобановского, наблюдавшего за матчами чемпионата по телевизору. Так что во время стажировки оба использовали пребывание в Голландии по максимуму, вникая в мельчайшие детали ведения тренировочного процесса и построения игры местными клубами.
Вечера проводили по-разному. Ездили в Амстердам, играли в отеле на бильярде. Много говорили о футболе. Спорили до хлопанья (Морозовым) дверью. Спорили они, стоит сказать, постоянно. И потом, когда подружились и работали в сборной, — тоже. Да ещё как! Лобановский