трудно было поверить, что они тормозят командную игру.
Тренерская правота Маслова оказалась намного выше моей правоты игрока. Я не собираюсь рассуждать на тему, стоило ли Маслову возиться тогда со мной и обращать в свою веру, но сейчас бы я, по всей вероятности, поступил бы с Лобановским-игроком так же, как поступил он: разругавшись со мной в раздевалке ярославского стадиона после ничьей с “Шинником” 2:2, он перестал ставить меня в основной состав, и я понял, что в этой команде мне больше не играть.
Не скажу, что понимание этого доставило мне огромную радость. Я был раздосадован и зол на Маслова, его действия казались мне верхом несправедливости, я считал себя незаслуженно обиженным и, любя безмерно киевское “Динамо”, мечтал доказать свою правоту в то время, когда играл в команде другой.
Между тем Маслова резко критиковали за результаты, за шестое место в 1964 году, за невысокую результативность, за... зонный принцип в обороне, который он применял в чистом виде. Слава богу, у людей, ответственных за судьбу команды, хватило терпения, и Маслову было предоставлено время, которым он умело воспользовался, выведя киевское “Динамо” на уровень высокого международного класса в 1966—1968 годах».
«Мало того что под руководством Севидова киевская команда выиграла в 1971 году чемпионат страны, — «атаковал» Маслова Аркадий Галинский, — она ещё вернула себе тот дух, который определял её лицо начиная со второй половины 20-х годов (когда команда была создана) и который в 1964—1970 годах был, казалось, утерян безвозвратно. Хотя, между прочим, именно в эти годы киевское “Динамо” добилось неслыханных, по сравнению с прошлыми временами, успехов: в течение трёх лет подряд побеждало в первенстве СССР, дважды выигрывало Кубок и два раза занимало в чемпионатах страны 2-е место! Но если до 1964 года приматом стратегии киевлян была атака, то в 1964—1970 годах — практичная игра от обороны: выигрыш на своём поле, ничья на чужом».
Если называть вещи своими именами, то это утверждение, выдуманное всего лишь для того, чтобы голословно унизить признанного всем футбольным миром Маслова, приписать ему то, чего он никогда не делал, — форменное враньё. 50,9 процента масловских побед одержано на выезде и на выезде же — всего 41,5 процента от всех матчей, сыгранных вничью. Что же до показателей так называемой «практичной игры от обороны», то киевское «Динамо» периода Маслова (без учёта первого сезона — 1964 года, когда новый специалист приглядывался к команде, и последнего — 1970-го, когда тренера, не дожидаясь завершения чемпионата, уволили) забило 281 мяч (56,2 гола в среднем за сезон и 1,7 — за матч), пропустило всего 91 мяч (18,2 в среднем за сезон) и проиграло лишь 15 матчей (3 в среднем за год) — выдающееся достижение для одного из самых сильных на тот момент чемпионатов в Европе. Дважды при Маслове (в 1966 и 1968 годах) «Динамо» выигрывало «Приз агрессивного гостя» — его получала команда, больше других набиравшая очков на чужих полях.
Цифры же, сопровождавшие три масловских чемпионских года, вообще феноменальные: 65 побед и всего лишь 8 (за три сезона!) поражений, 74 матча из 110 сыграно «на ноль», разница забитых и пропущенных мячей: 175 (1,6 в среднем за игру) — 53 (0,48).
«Аркадий Романович, — говорил Лобановский, — был блестящим журналистом и, отчасти, даже прогрессивным человеком... Однако Маслов добился, чтобы ему “нашли квартиру” в Москве: спецкор “Советского спорта” пытался вмешиваться в тренировочный процесс и на весь Союз трубил о порочной тактике тренера Маслова!.. А ведь ему, великолепно владевшему пером, футбольные обыватели верили... Но стоит ли “красиво” писать о футболе, если выхолащивается сама идея и остаются одни слова?»
Принято считать, что Маслов, назначенный на должность старшего тренера киевского клуба 4 января 1964 года, разом избавился от них обоих — и Лобановского, и Базилевича. Но Базилевич в 1965 году сыграл за «Динамо» 25 матчей, забил 8 мячей. В том же 65-м Лобановский сыграл за «Черноморец» 28 матчей и забил 10 мячей, став лучшим бомбардиром команды. Базилевич поначалу был заявлен за «Динамо» (Киев) и на чемпионат 1966 года.
«Просто пришёл день, — рассказывает Базилевич, — когда Маслов решил, что я ему больше не нужен. У него было своё видение игры, и он создавал такую модель команды, в которую я не вписывался. С Лобановским случилась та же история. Никаких там “не сошлись характерами” не было. Не подходил Маслову Лобановский, а подходил Хмельницкий — вот вам одна замена. Не подходил Базилевич, а подходил Поркуян — вот вам вторая замена. И не было никаких скандалов. Так решил Маслов, и точка!»
Первой мишенью Маслов, перестраивавший игру команды, выбрал Лобановского. Группировок, будто бы созданных в команде специально «под Маслова» с участием Лобановского, в «Динамо» не было и в помине. Лобановский ему просто мешал работать над строительством новой команды.
«Валера, — говорит Василий Турянчик, не раз выводивший киевское «Динамо» на поле в роли капитана, — был очень упрямый, не хотел играть в пас, стараясь самостоятельно решить тот или иной эпизод. Несмотря на индивидуальное мастерство Лобановского — хитроумную обводку, финты, манеру укрывать мяч корпусом, соперники постепенно изучили его и начали всё чаще выигрывать единоборства, действуя по необходимости вдвоём, а то и втроём. Соловьёв с этим ещё как-то мирился, а когда “Динамо” возглавил Маслов, он начал подбирать себе исполнителей под систему 4—4—2. Лобановский не сошёлся с тренером во взглядах на игру и ушёл из команды».
«Такие конфликты, — подтверждает Андрей Биба, — как правило, решаются в пользу тренера и носят личный характер. Но в данном случае возникшее противостояние наставника и игрока имело, если угодно, судьбоносные последствия для всего отечественного футбола. Годы спустя, отвечая на вопрос, как бы он сам поступил по отношению к игроку Лобановскому, оказавшись на месте Маслова, Валерий Васильевич сказал: “Точно так же, как ‘Дед’ — расстался бы с Лобановским”. Из этого можно сделать вывод, что тренер Маслов, обративший самое пристальное внимание на функциональную подготовку игроков, оказался в каком-то смысле предтечей тренера Лобановского, предлагавшего своим подопечным просто космические тренировочные нагрузки».
«Лобановский, — считал Михаил Коман, работавший и с Виктором Александровичем, и с Валерием Васильевичем, — пошёл дальше “Деда”, когда поставил тренировочный процесс на научные рельсы и научил команду прессинговать на половине поля соперника. Более мощного коллективного оружия, чем прессинг, в футболе не существует, а чтобы в совершенстве владеть им, функциональная подготовка игроков должна быть на высочайшем уровне».
По версии английского журнала «World Soccer», Лобановский и Маслов вошли в 2010 году в список лучших тренеров мира последнего полувека.
«Какими бы великолепными специфическими данными ни был одарён футболист, — говорил Лобановский, — он не должен, не имеет права строить игру только на использовании своих выигрышных качеств. Между прочим, это прекрасно понимал Маслов, который отчислил из команды индивидуалиста Лобановского, самостоятельные действия и трюки которого нравились публике, но шли вразрез с той командной игрой, которую мыслил этот выдающийся тренер. Справедливость масловского решения я понял, естественно, не сразу, но когда понял, обрадовался, потому что это дало мне хороший толчок для последующей работы. Это было поразительно сложно сделать (но в высшей степени необходимо) — напрочь забыть, как ты сам играл в эту игру, не вспоминать о своём футбольном прошлом и ни в коем случае не навязывать футболистам своих представлений игрока».
Перестройку командной игры Маслов начал с коренных изменений действий в обороне. Он уже тогда — в 1964 году — приступил к работе над прессингом, что спустя годы позволило английскому журналисту Джонатану Уилсону назвать Виктора Александровича основателем этого приёма, без которого мировой футбол представить в XXI веке невозможно.
Работа над тем, чтобы в каждом игровом эпизоде иметь в защите численное превосходство и умело страховать партнёров, велась трудно, но успешно: киевская команда стала пропускать меньше всех мячей.
Следующим шагом Маслова и стало исключение из состава Лобановского. Причём без замены на его позиции левого крайнего. Этим шагом Маслов нажил себе в Киеве огромное количество врагов, принявшихся обвинять тренера в деспотизме, упрямстве, непонимании местных реалий. Маслов твёрдо стоял на своём. Созданную им «пустоту» на левом фланге регулярно — и эффективно — заполняли по очереди полузащитники Биба, Медвидь, Серебряников и левый защитник Островский. Игровые схемы Маслова начиная с 1964 года, когда он отправил в запас Лобановского, по 1966 год включительно менялись — от 1—4—3—3 до 1—4—4—2, «сочинённой» Масловым одновременно с Альфом Рамсеем.
После поездки олимпийской сборной СССР в Южную Америку — отправилась она туда 2 декабря 1963 года, а вернулась накануне новогодних праздников — Лобановского приглашали в московское «Динамо». После турне он остался в столице. Ада приехала к нему: в шубке, но в туфельках. Ударили морозы. Валерий отправился на переговоры в «Динамо» с тренером Александром Семёновичем Пономарёвым. Ада ждала его в коридоре Центрального совета общества. Валерий вышел: «Ответ надо давать сейчас. Не знаю, что и делать». «Вижу, — вспоминает Ада, — что не очень ему хочется оставаться. Говорю: да ну их, тут морозы вон какие (будто у нас морозов не бывает!). Так и уехали. Хотя тогда приглашение в московское “Динамо”, ставшее в тот год чемпионом, о многом говорило».
Если бы Лобановский мог заглянуть вперёд и увидеть, что у него не будут складываться отношения с Масловым, он, вполне возможно, приглашение москвичей тогда бы принял.
Лобановский очень не хотел уезжать из своего города, менять свою команду на другую. Однолюб по натуре, он конфликт с Масловым сильно переживал, в какой-то момент в 64-м замкнулся в себе, всё свободное время старался проводить только с семьёй. Выносил на улицу детскую коляску, и они с Адой шли гулять с семимесячной Светочкой. Тренировки и матчи за дублёров не отнимали, конечно же, столько времени, сколько тренировки и матчи за основной состав. Приходилось, понятно, летать на игры дублёров, но всё равно он стал свободнее. Ада рассказывает, что Валерий признавался ей тогда, что не может понять Маслова, был страшно этим огорчён, виду старался не подавать, но более или менее пришёл в себя только в «Черноморце», когда, пожалуй, впервые стал задумываться над тем, чем заняться после завершения игроцкой карьеры.