Коллегия Спорткомитета СССР рассматривала вопрос об итогах футбольного сезона 1983 года с учётом мнений и пожеланий трудящихся, изложенных ими в письмах, направленных в адрес Спорткомитета СССР, газеты “Советский спорт” и других изданий».
Накануне заседания коллегии, 14 декабря 1983 года, «Советский спорт» выделил для подборки выжимок из писем — редкий случай! — сразу два подвала. «Тренерская мысль позавчерашнего дня...», «так называемая “выездная модель”...», «расплата за примитивную тактику...».
За тридцать один год существования сборной СССР в ней произошла тридцать первая смена тренера (некоторые специалисты приходили в неё по три-четыре раза). Поразительный факт, особенно если сравнивать с одной из самых сильных европейских футбольных стран — Германией: там за это же время проработали лишь три тренера.
«Выговор, — рассуждал Лобановский в книге «Бесконечный матч», — дело понятное: заслужили — получили. Но за явное обвинение в профессиональной непригодности ни перед Никитой Павловичем, ни передо мной не извинились даже тогда, когда приглашали возглавить сборную за три недели до её отлёта в Мексику. Более того, формулировка осталась, постановление не аннулировано. Так мы, которых “нецелесообразно использовать”, и работаем в сборной... фактически вопреки постановлению высшей нашей спортивной организации».
Когда их беспардонно «разжаловали», Симонян попросил, чтобы его одновременно освободили и от работы в Управлении футбола Спорткомитета. «Мы, — говорит он, — могли открыто и честно смотреть с Лобановским в глаза друг другу. Нам не в чем было друг друга упрекнуть. Но в футболе часто всем распоряжается судьба».
«Уничижительную характеристику тренеру, — отмечал 11 апреля 2000 года в еженедельнике «Спорт-экспресс футбол» историк спорта Аксель Вартанян, — дали люди, поставившие его во главе сборной. Неужели не ведали они тогда о методах работы Лобановского? Кому-то его принципы могут нравиться, кому-то нет, а некоторые достойны и осуждения (речь о прежнем, советском Лобановском). Но говорить о профессиональной непригодности действительно выдающегося тренера с мировым именем — это уже слишком. Приведённый документ позволяет усомниться в профессиональной состоятельности людей, его составивших».
В защиту Лобановского, Симоняна и всего тренерского штаба на заседании коллегии Спорткомитета выступил — и довольно резко — начальник Управления футбола Вячеслав Колосков. Его поддержал только Валентин Сыч. Колосков пытался объяснить Грамову и его заместителю Сысоеву, что Лобановский и его помощники создали вполне боеспособную команду, которая проиграла в Лиссабоне только из-за грубейшей и умышленной ошибки судьи. Но услышан не был. Да и не мог быть услышан, поскольку всё давно было предопределено. Выступление в защиту Лобановского стало началом серьёзного конфликта Колоскова с Грамовым и постепенного «выдавливания» Сыча из Спорткомитета.
Год киевское «Динамо» оставалось без Лобановского. Год, отмеченный снижением уровня игры, попытками кардинального изменения боеспособного ещё состава, седьмым местом в чемпионате. Со стороны многим казалось, что в Киеве действует чётко отлаженная, заведённая ещё Лобановским футбольная машина, все механизмы которой работают исправно, и необходимо лишь время от времени проверять их, смазывать, что-то подтягивать, что-то заменять. На деле же обнаружилось, что всё обстояло далеко не так. Привыкшие к непреклонной воле Лобановского, к его исключительной требовательности и сверхсерьёзному отношению к делу и почувствовавшие малейшую слабинку люди, причастные к киевскому «Динамо», включая, разумеется, и футболистов, стали сбиваться с ритма.
Теперь в Киев вновь пришёл Лобановский. Случилось это сразу же после проигрыша сборной в Лиссабоне. Приняли его в Киеве хорошо. С Морозовым, приступившим к переформированию команды, намерены были распрощаться. Лобановский предложил ему остаться в роли помощника. Морозов отказался, и Валерий Васильевич его понял. «Стремление к самостоятельной работе, — сказал он, — особенно если привык только к ней, всегда похвально».
Вернувшись в Киев из сборной, Лобановский продолжил начатый Морозовым процесс основательной смены поколений, совершенно сознательно «пропустил», можно сказать, чемпионат 1984 года, в котором команда заняла десятое (!) место. Но при Морозове в 83-м и при Лобановском в 84-м (и в начале 85-го) появились футболисты, о которых спустя короткое время заговорили не только в Советском Союзе, но и в Европе: Михайличенко, Яковенко, Яремчук, Рац, Заваров, Кузнецов, Беланов, Евтушенко...
Десятое место в 1984 году чудесным образом трансформировалось в победы в чемпионате и Кубке СССР год спустя, в выигрыш Кубка кубков, в выдающуюся игру в составе сборной на чемпионате мира-86, выход в полуфинал Кубка чемпионов в 1987-м и звёздный час на чемпионате Европы-88, когда футбольные специалисты разных стран назвали команду Лобановского играющей в футбол XXI века.
Домой в 1983 году Лобановский вернулся с твёрдо принятым решением до конца дней своих работать только в клубе. Но перед Мексикой не выдержал...
Глава 11ВОЗВРАЩЕНИЕ В КИЕВ-2
Считается, что после возвращения из московской командировки Лобановский «решил наплевать на следующий сезон и ухлопал его на строительство новой команды». Никто, дескать, не одёргивал тренера, не давил на него.
Это не так.
Киев не тот город, в котором могли позволить — даже Лобановскому! — наплевать на новый сезон. Тем более что его в какой-то степени считали виновником неудач сезона-83: уехал в Москву, оставил тренера, который не справился с командой, так что давай теперь исправляй — так фактически встретили Лобановского в столице Украины.
Лобановский допускал, но только для себя или же в приватных разговорах с близкими ему людьми, что в процессе обновления состава на год-другой можно сделать и шаг назад в турнирной таблице. Но в беседах с футболистами — один на один или же на общих собраниях — задача, как бы трудно ни шло обновление, ставилась предельно простая: победа в турнире.
Сезон же 1984 года, результат в котором был ещё хуже, чем год назад, вообще мог стать для Лобановского последним, если бы не Щербицкий. Начальство потребовало изменений в тренерском штабе. Михаил Фоменко, один из тогдашних ассистентов Лобановского, вспоминает, что наверху «покушались на Пузача, но его Лобановский не хотел терять ни при каких обстоятельствах. Тогда мы сели за стол, посоветовались и решили, что мой уход в черниговскую “Десну” устроит всех».
Для того чтобы, как говорят в футбольном мире, «попасть в Европу», нужно что-то выиграть дома: или занять призовое место, или победить в Кубке.
Сезон-84 киевское «Динамо» закончило, заняв десятое место, и Лобановский был близок к тому, чтобы на себе испытать последствия обычных в таких ситуациях оргвыводов. Во всяком случае, он знал, что за его спиной шли переговоры с кандидатами на пост старшего тренера «Динамо». Но руководители, ответственные за состояние футбольных дел, сумели разобраться в реальных и объективных условиях, сложившихся в меняющей состав команде, и прислушались к мнению коллектива, выразившего пожелание продолжать работу с прежним тренером.
В команде по инициативе Лобановского состоялось очень важное и принципиальное собрание, на котором футболисты и тренер отошли от привычных при неудачах взаимных упрёков и обсудили лишь один вопрос: «Хотим ли мы — и можем ли — работать на новом, более высоком качественном уровне?» Лобановский волновался перед тем собранием, как перед сверхважной игрой.
«Внешне, — делился он своими ощущениями, — это, безусловно, было незаметно — я давно, в молодые ещё годы, приучил себя к тому, чтобы не показывать своё душевное состояние, но готов был к любому исходу разговора.
Страсти подогревались и тем обстоятельством, что вокруг команды образовалась плотная пелена слухов, сеявших сомнения относительно единства наших помыслов и целей и даже дискредитировавших тренеров и ряд игроков. Удивительное всё же дело (никак не могу к этому привыкнуть, хотя должен был давно понять неизбежность этого): в дни неудач те, кто считает себя самыми ярыми приверженцами команды, делают вид, что не замечают никого из нас. Это ладно бы. Но за кулисами они же развивают бурную антикомандную деятельность и — самое поразительное — радуются, когда команда проигрывает, предрекают ей с торжествующим видом провалы, а если их пророчество не сбывается, они опять рядом. Впрочем, цену таким людям мы — и тренеры, и футболисты — уже знаем и стараемся относиться к ним по мере возможности снисходительно. Тем более что не только с нами, как выясняется, это происходит. О подобных явлениях говорил, например, Бесков, такие же ситуации знакомы Иванову, Морозову, Ахалкаци, Садырину...»
На собрании том говорили мало, но по делу. Лобановский объяснил футболистам, что его вызывают к руководству и ему нужно знать их мнение о возможности дальнейшей совместной работы. «Буду прям с вами, — сказал он. — Если решите работать со мной и руководство согласится с вашим мнением, мои требования не изменятся ни малейшим образом, принципы останутся теми же. В перспективу команды я верю». Игроки сказали, что о расставании не может быть и речи, они готовы активно участвовать в деле создания практически новой команды и вместе бороться за самые высокие результаты.
От «поставить задачу» до «выполнить» — дистанция солидная. Динамовский состав значительно видоизменился. Имена Кузнецова, Раца, Яковенко, Яремчука знакомы были многим, но не как основных игроков киевского «Динамо». Теперь же они оказались на первых ролях, как и Беланов, приглашённый из одесского «Черноморца», — единственное приобретение клуба перед новым сезоном.
Из тактических соображений в различных интервью Лобановский сетовал на молодость и необстрелянность многих футболистов реконструированного состава, но сам при этом уже понимал: с этой командой можно делать серьёзные дела. Порукой тому было желание футболистов тренироваться не щадя себя по предложенной программе и играть, руководствуясь принципами современного футбола. У них горели глаза, когда они выходили на поле или тренировочную площадку — в грязь, дождь, снег, они ворчали потихоньку про себя, но не жаловались на усталость. Ни на Кавказе, ни в ФРГ, где динамовцы проводили подготовку к сезону.