То есть со стороны Лобановского не было никакой вражды — ни с Бышовцем, ни с Малофеевым. По крайней мере он никогда и никого не называл врагом — это они почитали за честь называть себя его врагами! Не дождавшись в ответ на свои измышления ни слова от Лобановского, оба пытались «уколоть» его побольнее.
«Не хочу, — говорил, например, Бышовец, — реагировать на колкости со стороны чемпиона мира по договорным матчам. Не буду отвечать на слова человека, система подготовки которого безжизненна без фармакологии». Голословно обвиняя Лобановского, Бышовец, как это принято у подобного рода обвинителей, не приводит ни одного примера ни «колкостей», ни «договорных матчей», ни применения запрещённых препаратов в киевском «Динамо» и сборной СССР (игроков которых на международном уровне постоянно проверяли на наличие допинга).
Говоря о «колкостях», Бышовец, возможно, имеет в виду приписываемую Лобановскому фразу о том, что олимпийская команда во главе с Бышовцем обыграла на Олимпиаде-88 в Сеуле «парикмахеров». Что ж, если Лобановский действительно сказал так, то, возможно, ошибся: в составах обыгранных советской олимпийской сборной команд в пятом по значимости международном футбольном турнире (после чемпионатов мира, Европы, Южной Америки и среди молодёжных сборных) не было ни одного парикмахера. Но были, наряду с небольшой группой игроков-профессионалов, таксисты, бармены, банковские служащие, студенты, мелкие предприниматели.
Лобановский считал, что Бышовец, к сожалению, не сумел избавиться от двух сопровождавших его постоянно маний — мании величия и мании преследования. Иногда в порыве нахлынувшей на него откровенности (и зависти к более удачливым коллегам) Анатолий Фёдорович перечислял своих врагов (он так и говорил: «У меня есть враги. Я представляю определённую опасность для них...»). В список этот входили Романцев, Сабо, Морозов и, разумеется, Лобановский... «Хотите, — предложил Бышовец в декабре 2000 года репортёру газеты «Спорт-экспресс», — почти всех назову для печати? Лобановский, Колосков... С ними отношений нет. Остальные, помельче, этим угождают. Морозов, например...» «Футбольные успехи, — продолжал он, — они Бышовцу простить ещё как-то могут, а вот то, что я на “Мерседесе” езжу, сын на БМВ, дом новый построил и вполне уютно себя по жизни чувствую, — простить трудно. Я понимаю...»
Тренерская карьера Бышовца фактически оборвалась в прошлом веке на громком провале в донецком «Шахтёре», с которым Бышовец в 1999 году не сумел выиграть чемпионат Украины, не попал в финал Кубка страны, проиграв «Карпатам», и на самой ранней стадии вылетел из Кубка УЕФА (в 1/16 финала 0:2 от голландской «Роды» в гостях и 1:3 дома): владелец донецкого клуба Ринат Ахметов сказал тогда, что у Бышовца «не получился_ контакт с коллективом», и попросил тренера на выход.
По словам самого Бышовца, его появление в «Шахтёре» напугало Лобановского. На самом деле Лобановского появление Бышовца в «Шахтёре» обрадовало. На момент его приезда в Донецк «Шахтёр» и киевское «Динамо» шли в чемпионате Украины после 22 туров вровень («Динамо», добившемуся права играть в полуфинале Лиги чемпионов с «Баварией», было тогда не до внутренних соревнований). Но при новом тренере команду залихорадило, и отставание от киевлян превратилось в неприличное. «Динамо» досрочно стало чемпионом Украины, и Лобановский, отправив доигрывать турнир полурезервный состав, получил неожиданную возможность пораньше уйти в отпуск. Отпуск он провёл с Адой на Кипре, славно отдохнул: рано утром плавал, дышал воздухом на берегу, читал после завтрака на балконе, спал после обеда. Я прилетел к нему на неделю, и вечерами мы вели неторопливые беседы обо всём на свете. «Могу только поблагодарить Анатолия Фёдоровича, — говорил он мне, — за то, что предоставил возможность не нервничать до конца турнира.
За полгода, проведённые в Донецке, Бышовец запомнился лишь интригами против своих помощников, разрушением нормальных отношений с большинством футболистов и конфликтом с главным тренером сборной Украины Сабо.
Бышовец называет свой приезд в Донецк «вызовом монополии»: «Монополизация исключает инакомыслие, независимость... Достаточно вспомнить период лысенковщины. Украинская футбольная иерархия предусматривает существование одной вершины. И надо отдать должное изощрённому умению её обитателей бороться с теми, кто посягает на эту царственную высоту. Изощрённость инквизиторов как раз и состоит в том, что их действия против ереси были ощутимы и при этом тайны. Всё это осталось за кадром. Нет ни одного запротоколированного факта борьбы с Бышовцем».
Вот ведь как можно «упаковать» полный провал, о котором тот же Ахметов сказал: «К сожалению, у него не получилась игра».
После «Шахтёра» начиная с 2000 года Бышовец на протяжении почти двух десятилетий работал в общей сложности один год и девять месяцев в трёх различных клубах — московском «Локомотиве» (год), португальском «Маритиму» (полгода) и томской «Томи» (три месяца).
В 2006 году московский журнал «PRO-спорт» задал Бышовцу логичный вопрос: почему тренер не работает ни с одним из российских клубов? Ответ поразил даже тех, кто был осведомлён о «скромности» специалиста: «Российский футбол ещё не дорос до Бышовца!»
Подтасовка фактов — обычное для людей такого рода занятие. В своей книге «Не упасть за финишем» Бышовец, например, пишет о том, как, будучи тренером олимпийской сборной СССР, позвонил Лобановскому, отправлявшемуся на чемпионат мира в Мексику (1986 год): «Слушай, кто-то из этих трёх — Яковенко, Яремчук, Рац — не будет играть? Или Чанов не будет стоять? Если так, то не заигрывай их, пожалуйста». Лобановский в ответ: «Да нет вопросов!» Но, пишет Бышовец, «заиграл их всех в ничего не значащем матче с Канадой».
Одна несуразица подгоняет другую. Бышовец, рванувший из Киева в Москву в начале мая 1986 года, практически сразу после Чернобыля, возглавил олимпийскую сборную страны в июле, спустя некоторое время после мексиканского чемпионата мира, и, пребывая в дни отлёта национальной сборной в Мексику в технической должности старшего тренера Центрального совета общества «Динамо», не имел никаких оснований просить не заигрывать тех или иных футболистов. Да и что значит «не заигрывать»? Зачем тогда везти их на чемпионат мира?
И с чего это вдруг Бышовец взял, что Яковенко, Яремчук и Рац (Чанов — понятно, он вратарь, как все знали, резервный) не будут играть? Тренер, пусть нигде ещё себя не проявивший, не мог не видеть, как в начале мая 1986 года киевское «Динамо» в поразившем всю футбольную Европу стиле выиграло финал Кубка кубков у мадридского «Атлетико» и важную роль в составе той команды играла тройка динамовских хавбеков (Яковенко в середине поля, Яремчук и Рац на флангах).
Все хорошо знающие Лобановского люди легко подтвердят, что в его лексиконе отсутствовали такие выражения, как «Да нет вопросов!». Тема, затронутая Бышовцем в разговоре с Лобановским — если, конечно, допустить сам факт этого разговора, — настолько серьёзна, что подобного ответа от главного тренера сборной СССР, назначенного в авральном порядке за несколько дней до вылета в Мексику, быть никак не могло. Лобановский — не сумасшедший, чтобы обещать не ставить на матчи чемпионата мира трёх ведущих футболистов, от которых, как и от остальных киевских динамовцев, выехавших в Мексику, во многом зависело, каким будет уровень командной игры. Каким он был, все увидели в матчах с венграми, французами и бельгийцами (а затем и осенью во Франции во встрече в рамках отборочного турнира к чемпионату Европы). Яковенко и
Яремчук забили по голу венграм, Рац открыл счёт в игре с Францией. А вот против Канады большая группа игроков основного состава, Яковенко, Яремчук и Рац в их числе, как раз и не играла: матч действительно ничего не значил.
«Отношения с Лобановским у нас всегда были ревнивыми», — констатирует Бышовец. Но ревность проявлялась только с одной стороны, поскольку у Лобановского вообще не было никаких отношений с человеком, промышлявшим интригами, направленными в основном на то, чтобы занять его место в киевском «Динамо». Иногда их отношения называли «напряжёнными». Но и для «напряжённых отношений» должны быть задействованы как минимум две стороны.
Думается, Бышовец напрасно пытается встать вровень с Лобановским, а заодно и с теми, кто составляет ряд выдающихся отечественных тренеров, — Борисом Аркадьевым, Гавриилом Качалиным, Михаилом Якушиным, Виктором Масловым, Константином Бесковым. У них с ним несопоставимые профессиональные уровни. После победы в 1988 году на Олимпиаде Бышовец тратил в основном время на самопиар и с какого-то момента вообще перестал практиковать. В профессиональном отношении он заметно слабее и таких российских тренеров из новейшей истории, как Юрий Сёмин, Олег Романцев, Валерий Газзаев, покойный Павел Садырин, Курбан Бердыев, Леонид Слуцкий.
Бышовец несколько раз предпринимал попытку заменить Лобановского на посту главного тренера киевского «Динамо». Первый случай для широкой публики малоизвестен. Относится он к 1976 году, когда после Олимпиады в Монреале в «Динамо» вспыхнул нешуточный конфликт, потребовавший вмешательства и применения кардинальных мер со стороны высшего партийного руководства Украины. Тогда, стоит напомнить, динамовские футболисты настаивали на отставке Валерия Лобановского и Олега Базилевича, и тренер динамовской школы Анатолий Бышовец без ложной скромности считал, что именно он должен возглавить «Динамо», и пытался задействовать все связи, имевшиеся у него на тот момент. Через меня, например, он хотел отправить посыл об этом в прессу. Наш общий приятель попросил меня встретиться с Бышовцем, мы присели днём в кафе гостиницы «Киев», в которой я остановился (приехал для подготовки материала о конфликте в команде). Чай, кофе, пирожные. Бышовец прошёлся по ошибкам, допущенным, на его взгляд, Лобановским и Базилевичем, и сказал, что знает, как исправить эти ошибки, и готов сделать это в том случае, если ему доверят команду. Говорил так в надежде, что его слова дойдут до тех, кто принимал решения.