, рассматривая предмет. — Его используют в хирургических операциях. Вставляют в манипулятор, и робот что-то там режет или колет.
— Может, скальпель, — догадался Цеб.
— Точно, скальпель. Спасибо! Но к нему идет еще прилагательное, я не помню какое. В общем, хитрый скальпель.
Следователь медленно положил предмет на середину стола.
— Возьмите, подержите в руках, — сказал он. — Но прошу вас, за ручку. Лезвие очень острое.
Цеб взял скальпель и тут же положил, не прошло и секунды, будто его цель была только взвесить инструмент в руке, а дальше он не представлял интереса.
— Вам не любопытно?
— Больше нет, — ответил Цеб.
— Ну, как хотите. Я обещал вам игру, — напомнил следователь. — Меня сподвигла на нее запись с титана. У вас идеальная воля, она не знает колебаний, и ваше тело безукоризненно ей подчиняется. Нам, слабым людям, трудно представить на что способно человеческое тело, если отдать его под управление совершенной воли. Мертвых не воскресить, но вы своими действиями показали образец. Страшный, но образец.
Уоннел глубоко вдохнул, коротко выдохнул и встряхнулся.
— В чём моя игра. Для начала я хочу посмотреть на вашу ловкость и скорость движений. Вот скальпель, вот справа от вас стена, до нее два метра. Стена обшита мягким материалом, он поглощает звук и мешает подследственным убиться, вы понимаете. Но не в этом дело. В общем, при сильном броске скальпель можно воткнуть в стену, я пробовал. Вы должны положить руки на колени, потом на счет три как можно быстрее взять скальпель со стола и бросить его вправо, потом быстро вернуть руку на колено. Если он воткнется, я накину вам дополнительные полчаса до операции. Вы согласны?
— Начинайте счет, — сказал Цеб.
Он убрал руки со стола, сделал сосредоточенное лицо и впился глазами в блестящий инструмент.
— Раз, два… Три!
Я посещал террариумы и видел, с какой скоростью змеи кидались на стекло, если их раздразнить. Этот рывок не уловить глазом. Змеиную скорость показал и Цеб. Я не успел разглядеть его движение, что-то мелькнуло в воздухе — и вот он снова сидит в прежней позе. На замедленном просмотре его движение казалось совершенно обычным, но в нем не было чего-то лишнего, неточности или отклонений от задуманного плана.
Следователь встал и подошел к стене. Скальпель торчал в ней.
— Неплохо, — сказал следователь, разглядывая инструмент. — Вы проживете на полчаса дольше, господин Цеб.
Он выдернул скальпель и вернулся на место.
— Давайте продолжим. Сейчас я положу руку на стол. Вот… — и он положил перед Цебом указательный палец подушечкой вверх. — Вы должны держать руки на коленях. Потом на счет три вы с максимальной скоростью, на какую способны, должны взять скальпель и сделать мне укол на пальце. После этого быстро положить скальпель на стол, а руку на колено. Укол должен быть легким, чтобы только-только пошла кровь, не глубже. Я соглашаюсь на этот вред и дам вам полчаса жизни. Согласны?
— Начинайте считать, — повторил Цеб.
— Раз, два… Три!
Опять что-то мелькнуло над столом, и вот Цеб сидит как ни в чем не бывало, а скальпель лежит на столе и мелко трясется вправо-влево.
Уоннел поднес палец к глазам, затем поднял и показал его в камеру. На нем отчетливо проступила красная точка. Он достал из кармана пузырек с жидкостью и смазал ранку.
— Это было впечатляюще, господин Цеб!
— Вы обещали мне полчаса, — напомнил тот.
— Да-да, вы их выиграли. Мы еще продолжим, но пока у меня пара вопросов.
— Спрашивайте.
— Вы раньше пользовались таким ножом?
— Нет.
— Однако вы так ловко с ним управляетесь.
— Да, и в этом нет чего-то особенного. Всё в рамках физических возможностей тела. Для вас это странно, потому что ваше тело не подчиняется вам, вам лишь кажется. У меня по-другому. Подобные предметы без внутренних деталей я могу один раз ощупать, взвесить в руке, и они становятся для меня тем же, чем для вас собственные руки. У меня появляется знание как ими пользоваться, и оно не забудется, если я полагаю, что оно продлит мне жизнь.
— Но кроме знаний нужен навык.
— Это общее заблуждение. На самом деле, правильное знание — это и есть навык. Если бы вы умели сосредоточить свой разум на задаче, не прерывать себя и не метаться мыслями, то получали бы навык одновременно со знанием. Для вас эти понятия слились бы в одно.
— Какая мудрая мысль! — заметил Уоннел. — Но давайте продолжим.
— С удовольствием, — выразил готовность Цеб.
— Я сейчас.
Следователь встал, взял было скальпель со стола, но подумал и положил его обратно. И, ни слова не говоря, вышел из комнаты.
На него тут же накинулись подчиненные:
— Господин Уоннел, что вы делаете?!
Но тот осадил их:
— Прошу, сядьте! В приказе у меня расширенные полномочия.
— Но это опасно, поймите.
Уоннел не слушал, он отмахнулся от них и обратился к сержанту:
— Господин Най, вы готовы?
— Так точно, — ответил тот.
— Всё-таки предупреждаю вас об ответственности. Он хоть и убил двух колонистов, но он — ценнейший экземпляр для науки. Вы понимаете?
— Да. Я не причиню ему вреда.
— Поклянитесь! — потребовал Уоннел.
Най посмотрел на него как на говорящую мышь.
— Я колонист и десантник Первого полка. Каждое мое слово и есть клятва.
Уоннел понимающе кивнул, подошел к компьютеру и оформил сержанту пропуск.
Следователь и колонист вошли в допросную. Цеб сидел на месте, скальпель лежал где его оставили. Уоннел не стал садиться, а встал сбоку от стола. Сержант сел на место Уоннела, напротив Цеба.
— Господин Цеб, — сказал следователь, — это сержант Най, десантник, победитель многих соревнований за последние несколько лет. В плане общей физической подготовки сержант — первый среди колонистов. То есть и на всей Олимпии.
— Я помню вас, господин Най, — сказал Цеб, приветливо улыбаясь. — Видел на соревнованиях и на телешоу.
Сержант не ответил и даже бровью не повел. Он сидел с непроницаемым видом, и чуть сощурившись, прямо глядел на Цеба.
— Вы согласны продолжить игру? — спросил следователь.
— Да. Объявите правила, — сказал Цеб.
— Ставка прежняя — дополнительные полчаса до операции. Между вами скальпель, — Уоннел нагнулся и подвинул скальпель ровно на середину стола лезвием к сержанту. — У обоих руки на коленях. Делаем на счет три. Вы, господин Цеб, должны схватить скальпель и метнуть вправо. Постарайтесь воткнуть в стену, как вы недавно сделали, но не принципиально, пусть хотя бы долетит. Главное, что сержант постарается перехватить вашу руку и не даст сделать бросок. Вы согласны?
— Я готов, — подтвердил Цеб.
— Сержант, вы готовы?
— Значит так!.. — резким и страшным голосом сказал десантник. — Правила меняются.
Я даже на записи слышал, как гул его голоса резонировал в комнате.
— В чём дело, сержант? — с тревогой спросил следователь.
Най отодвинул скальпель в сторону и сказал:
— Броски, захваты и прыжки на батуте отменяются. Сейчас будет моя игра.
И тут он резким движением вынул из кобуры пистолет и замер. Он держал его в согнутой руке, дулом вверх и не шевелился.
— Черт возьми! Сержант! — закричал Уоннел. — Нельзя!
Дверь распахнулась, в комнату вбежали младшие следователи, они на ходу доставали оружие.
— Стоять! — рявкнул десантник, не спуская глаз с Цеба. — Всем на место! Господин следователь, стойте где стоите. Остальные, вон отсюда!
Никто не пошевелился, несколько стволов было направлено на сержанта.
— Сержант, прошу вас, — успокаивающе заговорил Уоннел. — Он нам нужен. Он больной в конце концов.
— Я знаю. Я уже сказал, что не причиню вреда. Я слово держу, но еще одно напоминание — и я приму это как оскорбление, — ответил Най. — Прикажите вашим людям уйти.
Уоннел долго молчал, глядя на сержанта и раздумывая. Най держал пистолет дулом вверх и не двигался. Было ясно, что если бы он хотел убить Цеба, то давно бы это сделал.
Уоннел наконец принял решение:
— Господа, прошу вернуться на место. Оставьте нас!
Следователи медленно и с сомнением стали выходить.
— Благодарю вас, господа! — сказал сержант, не оборачиваясь. — И больше не входите, пока не позовут.
Дверь закрылась.
— Давайте спокойно, — предложил Уоннел. — Что вы задумали?
— Господин следователь, я смотрел на ваш допрос. Вот что я увидел: перед нами человек, который хочет долго жить, всё верно?
— Да, именно так.
— Тогда пообещайте ему минуту жизни, а потом я назову правила игры.
— Минуту? — спросил следователь.
— Да, — сказал Най, — сделайте ему это предложение. Выиграет — получит минуту. Проиграет — останется при своих. Это лишь предложение, он вправе отказаться. Если откажется, я спрячу оружие и выйду.
— Хорошо, — согласился Уоннел, — хорошо. Только спокойно. Господин Цеб, вы слышали. Я дам вам дополнительную минуту до операции, если вы сыграете с сержантом и выиграете. Напоминаю вам, что в любом случае назначенное вами время никто не сокращает. Сейчас сержант озвучит правила. Вы вправе в любой момент отказаться безо всяких последствий.
На последнем предложении Уоннел сделал особый акцент и посмотрел на сержанта.
— Я бы с радостью принял ваше предложение, господин следователь, — сказал Цеб, — но, конечно, я должен узнать правила. Надеюсь они будут для меня приемлемы.
— Правила простые, господин Цеб, — сказал сержант, впервые обратившись к своему визави и больше не называя его в третьем лице. — Смотрите.
Он четкими, отработанными движениями вынул обойму из пистолета и убрал ее в карман. Потом с резким щелчком вынул патрон, зажал его в кулаке и положил разряженный пистолет перед Цебом. Тот немедленно убрал руки подальше от стола и демонстративно отстранился насколько позволяла спинка стула.
— Вы пользовались этой маркой? — спросил сержант.
— Нет, — ответил Цеб.
— Держали в руках?
— Нет.