ильность и успешность. Сознательность действий есть прежде всего появление в действиях живых существ нового ингредиента — сознания. А то, что это послужило основой колоссального прогресса обладающих сознанием существ сравнительно с прочим животным миром, это явилось результатом истории, а не исходным пунктом. В этом «скачке» прогресс не был запланирован.
Сознание является фактором человеческих действий не само по себе, а посредством эмоционально-волевого механизма. Этот механизм является продуктом биологической эволюции людей. Он становится компонентом человеческой деятельности благодаря сознанию.
Люди выделились из животного мира и образовали качественно новый уровень в эволюции живой материи благодаря сознанию и сознательному поведению. На этой основе у них развились три способности, сыгравшие и продолжающие играть решающую роль в их эволюции. Это, во-первых, способность сохранять, накапливать и использовать результаты и средства познания окружающего мира независимо от биологически прирожденных средств. Это, во-вторых, способность сохранять, накапливать и изобретать материальную культуру независимо от биологических способностей и готовых даров природы. Это, в-третьих, способность само организовываться независимо от биологически наследуемой способности поведения.
Объединением множества предметов в единое целое называют такое скопление предметов в ограниченном пространственном объеме, которое существует (воспроизводится) достаточно долгое время, причем — благодаря взаимосвязям этих предметов. Объединения людей образуются и сохраняются благодаря действию многочисленных и разнообразных факторов. От всех прочих объединений человеческие объединения отличаются тем, что в числе объединяющих факторов тут появляются факторы социальные. Со временем эти факторы становятся все более и более значимыми и доминирующими в комплексе объединяющих факторов, — возникают объединения социальные. В чем именно состоит специфика таких объединений?
Специфика таких объединений заключается в том, что в них среди объединяющих факторов фигурирует сознательное объединение людей как социальных атомов для совместных сознательных действий. А чтобы объединение как целое совершало сознательные действия, оно должно как целое обладать управляющим органом, сознанием. Для этого должно произойти разделение членов объединения на таких, которые становятся воплощением мозга объединения, и таких, которые становятся управляемым телом объединения. Часть членов объединения должна стать носителями и исполнителями функции сознания объединения.
Если в человеческом объединении не происходит рассмотренное выше разделение на управляющий орган и управляемое тело, оно оказывается нежизнеспособным. Управляющий орган должен быть один. Он может быть сложным, расчлененным на части, но он сам должен быть единым объединением. Если в объединении появляются два или более таких органов, возникают конфликты, объединение распадается или образуется какой-то неявный орган единства, подчиняющий себе явные, претендующие на эту роль. Борьба за единовластие в объединении есть форма проявления рассматриваемого закона. Образно говоря, Наполеон в армии должен быть один. Если их два, в армии идет между ними борьба за первенство. Много Наполеонов делают армию небоеспособной. Это не дело характеров людей, а проявление объективных законов.
И управляемое тело тоже должно быть одно (едино) в том смысле, что в нем не должно быть части, которая не подлежит контролю управляющего органа. Если такая часть возникает, то подобное отклонение от закона сказывается на состоянии объединения и в конце концов как-то преодолевается (если, конечно, объединение не погибает). Бывают случаи, когда один и тот же управляющий орган управляет двумя и более объектами. Но это бывает в порядке исключения и временно. Или управляемые тела имеют какую-то компенсацию такого дефекта.
Помимо разделения членов объединения на управляющий орган и управляемое тело происходит разделение функций членов объединения в других аспектах. При этом способности, слитые в социальном атоме в единство, дифференцируются в качестве функций различных членов объединения, образующих органы целого.
Части объединения людей, регулярно выполняющие в нем определенные функции, становятся органами объединения. Между органами и исполняемыми ими функциями устанавливаются закономерные отношения. Назову два основные из них. Во-первых, орган и функция в идеале должны взаимно-однозначно соответствовать друг другу, то есть определенные функции должен выполнять определенный орган, а орган должен выполнять только эти функции. Во-вторых, между органом и функцией должно иметь место отношение взаимной адекватности. Тут тоже речь идет о соответствии, но иного рода, а именно о том, насколько орган справляется с исполнением функции и насколько функция отвечает возможностям органа. Орган со временем изменяется, усложняется, увеличивается, совершенствуется. Изменяется и функция (усложняется, дифференцируется), а также условия ее исполнения.
Так что адекватность органа и функции постоянно нарушается. Но действует и тенденция к ее установлению. В реальности это происходит как борьба, полная драматизма и жертв.
Сложные социальные объекты суть комбинации социальных «атомов», воспроизводящие основные черты этих «атомов». Так что их можно рассматривать как эмпирически реализующиеся экземпляры из числа логически непротиворечивых вариантов. Законы образования сложных объединений, как и вообще социальные законы, универсальны, то есть имеют силу везде и всегда, где имеются соответствующие им условия. Например, фундаментальный закон дифференциации объединения на тех, кто выполняет функции управляющего органа (мозга, сознания), и тех, кто выполняет функции управляемого тела, имеет силу в отношении объединений из нескольких человек (минимум из двух) ив отношении объединений из сотен миллионов человек.
Социальные объекты по нашему определению суть особого рода объединения людей и люди как члены этих объединений, как социальные атомы. Эти объекты не наследуются биологически. Они искусственно изобретаются, сохраняются (воспроизводятся) и эволюционируют благодаря сознательно-волевой деятельности людей. Это не означает, будто они суть продукты субъективного произвола людей. Существуют определенные объективные законы, с которыми так или иначе люди вынуждены считаться в своей жизнедеятельности в этом ее аспекте. Эти законы объективны в том смысле, что не зависят от того, знают о них люди или нет (как правило, они о них не знают или не осознают их в качестве именно объективных законов). И что бы люди ни предпринимали, они не в силах отменить факт существования этих законов. Социальные законы суть законы организации людей в их объединениях и их поведения в аспекте этой организации и в ее рамках, — это мы принимаем как определение выражения «социальные законы», а не как некое эмпирическое утверждение. Это означает, что мы в сфере социальных объектов по нашей воле исследователей выделим что-то и назовем это «что-то» словами «социальные законы». Ниже мы несколько подробнее поясним, что это такое.
Сначала уточним понятие объективного (или объектного) закона. Слово «закон» неоднозначно. В конкретных эмпирических науках и в методологии этих наук говорят о законах науки (или о научных законах). При этом имеют в виду определенного типа суждения об исследуемых объектах. То, о чем говорится в таких суждениях, называют законами объектов. Речь идет об одном и том же, только в одном случае имеют в виду языковые выражения, а в другом — то, что в них фиксируется. При этом законами науки (законами объектов) называют суждения самого различного логического типа. В их число включают обобщения результатов наблюдений и экспериментов, которым приписывают какую-то особо важную роль в науке, утверждения о причинно-следственных связях, о строении объектов и так далее. Тем самым смешиваются различные с логической точки зрения языковые выражения и, соответственно, явления изучаемой реальности. Феномен закона науки (и закона объектов) остается непонятым в его отличии от других — от общего, причины, отношения, связи, и так далее.
Мы здесь законами науки (суждениями законов) будем называть такие суждения, которые явно или неявно предполагают определенные условия, при которых они всегда (универсально) истинны. Логическая структура ситуации при этом в явном виде имеет вид: если А, то В, где в А фиксируются условия, при которых В всегда истинно, а В фиксирует то, что мы называем законом объектов, о которых в В говорится. В языковой практике условия законов обычно не учитываются совсем или подразумеваются неявно как нечто само собой разумеющееся. В практике познания эти условия также зачастую подразумеваются, поскольку в реальности они существуют как нечто постоянное, или выявляются лишь частично, что не гарантирует универсальность закона. Это становится одной из причин всякого рода явлений в познании, на которых мы здесь останавливаться не будем.
Чтобы некоторое суждение (совокупность суждений) А приобрело статус научного закона, необходимо условие В установить (подобрать специально!) таким образом, чтобы А было истинно всегда при наличии условия В. Если при наличии условий В возможны случаи, когда А ложно, то А не может рассматриваться как закон, отвергается в качестве закона. В практике познания условия В устанавливаются всегда лишь частично и приблизительно. В ряде случаев они вообще являются воображаемыми, невозможными в реальности. В таких случаях суждения «А при условии В» вообще не верифицируются (не подтверждаются и не отвергаются) путем сопоставления с эмпирической реальностью. Их ценность устанавливается косвенно, то есть тем, что с их помощью получаются выводы, которые соответствуют или не соответствуют реальности. Они принимаются как аксиомы или на основе логических рассуждений, в которых А выводится из каких-то посылок, включая в них В. Условия А могут быть в той или иной мере достигнуты в эксперименте или выявлены в результате логической обработки данных наблюдений.