цели человечества.
Столь оптимистический взгляд на будущее развитие общества не мог побудить Маркса и Энгельса уделить переходному этапу между капитализмом и коммунизмом, позже получившему название «социализм», то внимание, которое он действительно заслуживает. В результате социализму было отказано в праве считаться особой общественно-экономической формацией, равной по статусу капитализму и коммунизму. Основоположники марксизма представили социализм как неполный коммунизм, его первую, низшую фазу и наделили социалистический способ производства почти всеми атрибутами коммунистического, включая главный и определяющий — общенародную форму собственности на средства производства. Единственное существенное различие заключалось, как известно, в способе распределения.
Однако противоречивый опыт ХХ века в итоге все-таки доказал неправомерность сведения процесса обобществления средств производства исключительно к их огосударствлению. Более того, в последние десятилетия постепенно набирает силу другая тенденция, почти незаметная в XIX в. коллективизация собственности. Она проявляется в виде «диффузии» капиталистической собственности (наделения рядовых работников акциями их предприятий), всё более широкого распространения системы «соучастия» (практики вовлечения работников в управление и совладение компаниями), появления и успешного функционирования предприятий, находящихся в полной собственности трудовых коллективов, наконец, в устойчивом развитии кооперативного движения. Характерно, что инициаторами введения, например, системы «соучастия» или внутреннего антрепренёрства (частичного делегирования права собственности автономным подразделениям внутри частных фирм с целью увеличения их заинтересованности в создании новой наукоемкой продукции) в большинстве случаев выступают не трудящиеся, а сами капиталисты. При этом они руководствуются, конечно, не идеалами социальной справедливости, а интересами развития производства, которое на современном этапе невозможно без изменения психологии работника, формирования качественно иной, более действенной системы его трудовой мотивации. Этот факт является лучшим доказательством того, что указанные процессы лежат в русле главной тенденции, определяющей развитие общественных производительных сил. Точно так же в прежние времена, повинуясь неумолимому давлению законов экономики, римские рабовладельцы отпускали на волю своих рабов, а позже феодальные монархии были вынуждены допускать развитие буржуазных производственных отношений, готовя тем самым себе гибель.
Эта современная тенденция развития капитализма даёт все основания для выдвижения гипотезы, в соответствии с которой грядущий социалистический (посткапиталистический) способ производства будет основан на преобладании различных форм коллективной собственности на средства производства при рыночной организации экономической жизни общества. Заметное место в социалистической экономике должны занимать государственная, а также частная собственность в тех сферах, где она ещё не исчерпала свой позитивный организационный потенциал.
Подробный анализ проблемы, осуществлённый в книге Ю. Александрова «Синтетическая концепция стоимости», добавил аргументов в пользу этой гипотезы, но одновременно выявил «подводные камни» на пути практического осуществления заложенной в ней идеи коллективизации средств производства. Поэтому выдвинутый тезис следует рассматривать именно как гипотезу и избегать при этом чрезмерной категоричности утверждений.
В этой связи базирование советской общественно-экономической системы на тотальном господстве общенародной формы собственности и плановой централизованной экономике следует рассматривать как вульгаризацию идеи и теории коммунизма, попытку «перескочить через ступеньку» общественного развития социализм, то есть стремление воплотить принципы коммунизма на недостаточной для этого материально-технической и социальной базе. Следуя этой логике, существовавший в Советском Союзе способ производства должен быть квалифицирован как вульгарно-коммунистический, для которого характерна неадекватность производственных отношений уровню развития и характеру производительных сил. Тезис о неадекватности существовавшего в СССР способа производства экономическим реалиям может рассматриваться в качестве того самого ключа, с помощью которого возможно найти решение поставленной задачи выявления объективной логики истории СССР.
Ниже события и этапы истории нашей страны рассматриваются через призму приведённого выше политэкономического анализа.
РЕФОРМА 1861 г.
Исходный пункт всех русских революций реформа 1861 г. Ликвидация архаических форм внеэкономического принуждения к труду сняла основные преграды перед буржуазными преобразованиями и в итоге привела к утверждению нового, капиталистического способа производства. Поэтому по своему содержанию и последствиям реформа 1861 г., открывшая дорогу развитию капитализма в России, должна быть признана буржуазной революцией, аналогичной тем, которые имели место в ряде европейских стран в 1848-49 гг.
Революции бывают не только социальные, но и политические, технологические, культурные и т. д. Сущность социальной революции заключается в смене способа производства. В этом состоит её общественное предназначение.
Побудительной причиной социальной революции является развитие общественных производительных сил ― это тот самый «крот истории, который роет» (по Марксу). По мере их развития внутри старого способа производства возникают новые производственные отношения, формируются новые классы со своими интересами. Постепенно, незаметно меняется психология(!) людей.
Старые порядки начинают тормозить развитие общества. Новым производительным силам становится тесно в старых оковах. Обострение «основного противоречия» существующего способа производства внешне, на поверхности общественной жизни проявляется в том, что всё больше людей начинают осознавать «антигуманность» и эксплуататорскую сущность существующих порядков. (Кавычки поставлены потому, что то или иное представление о гуманности исторически обусловлено). Подготовительный этап революции заканчивается, когда необходимость перемен становится очевидной для всех.
Иногда, как это было в России после 1861 г., назревшие преобразования под давлением обстоятельств вынуждена проводить старая элита. Если господствующий класс оказывается неспособным к переменам, его сметают. Штурм Бастилии, взятие Зимнего дворца, строительство баррикад и т. п. означает начало политического этапа революции ― перехода власти к новому классу. В обоих случаях сущность социальной революции проявляется только на следующем этапе ― во время длительного периода революционных реформ. Происходит окончательное торжество новых производственных отношений, вместе с ними утверждается новый способ производства. Меняется классовая структура общества. В итоге, по прошествии времени, формируется новая психология людей, отражающая перемены в способе производства. Только после этого можно говорить о завершении социальной революции, и только произошедшие в сознании людей перемены могут служить свидетельством успеха или неуспеха революции.
Предыдущие три абзаца достаточно точно описывают то, что происходило в России до отмены крепостного права и сразу после неё. До 1861 г. в России господствовали феодальные производственные отношения, к концу XIX в. окончательно утвердился капитализм. Таким образом, в этом временнóм интервале произошла смена способа производства. Если это так, то имела место социальная (буржуазная) революция, кто бы что ни думал по этому поводу.
Сходство проявляется и в том, что это была типичная «революция сверху», при которой назревшие реформы проводятся в жизнь старым господствующим классом. Причём он вынуждается к отказу от части своих экономических и политических привилегий не столько накалом политической борьбы (в Европе острая политическая фаза завершилась поражением революционных сил, а у нас до этого вообще дело не дошло), сколько неумолимой логикой развития общественного производства. Однако «революциям сверху» присуща специфическая особенность, заключающаяся в том, что преобразования, осуществляемые руками старой элиты помимо её воли и вопреки её традиционным экономическим интересам, неизбежно носят ограниченный, половинчатый и незавершённый характер.