Идут медийный поток, информация, коммуникация. Мысль и коммуникация прямо противоположны. Либо язык используется для коммуникации – и это одна функция (она связана с компромиссом, с заменой телепатией, то есть телепатию вытеснил язык), либо это мысль, то тогда это система «Иванушки на холме», который одиноко сидит и приводит к связи равноудалённые феномены, образующие это движение мысли (не «коммуницирует» ни с кем). А мы погружены в информативную систему коммуникации, которая в пределе, вырождаясь, вводит нас в посткоммуникационную эру, то есть сейчас мы уже в посткоммуникации, потому что существует государство (государство, которое представляет собой аппарат). А аппарат – это всегда организованный люмпен, чиновничество в кабинетах. А организованный люмпен в кабинетах переходит от коммуникации к посткоммуникации. Это когда выходит на трибуну «политик» (в кавычках) и начинает говорить – и вроде бы слова связываются грамматически складно, но воспроизвести это невозможно и содержания у этого никакого нет. Это не только здесь. Я слышал американских сенаторов: кроме первой фразы, которую он говорит: «Спасибо вам за ваше внимание», – всё остальное понять невозможно. То есть тебе кажется – так же, как музыка «понимается», – но воспроизвести это нельзя. Это посткоммуникация.
А собственно говоря, какие перед нами задачи? Перед нами задача – это борьба с бытием для того, чтобы эмансипировать сознание, а потом взять бытие под контроль. Потому что сегодня наше сознание является абсолютным угнетённым заложником, пленником бытия, тем более что бытие сегодня становится социальным. Уже давно нет Бытия в платоновском смысле и даже в гегелевском смысле. Гегель уже олицетворял собой переход, кстати говоря, потому что под Бытием он имел в виду, что на конечном этапе Бытие становится «абсолютной идеей», становится бытием, допустим, Прусской монархии. Сегодня этот переход уже давно свершился, сегодня забыли, что было какое-то начало, когда была независимая метафизическая онтология, сегодня всё бытие является социальным. То есть если это не социальный феномен, то такого феномена не существует, и о «боге» говорится как о социальном феномене, как о некоем предмете социальной психологии. Религия – это социальный феномен, природа – социальный феномен, она поглощена обществом, то есть природы вне экологии нет, папа римский – это элемент социума (он же не может проводить мосты от себя к себе). Короче говоря, все стало социальным.
Для того чтобы имелась угнетённость, должно иметься сознание, потому что сознание есть субъект угнетения. Бытие всегда иерархически встраивается: нижние слои бытия, как фундамент, легко и охотно подчиняются более высоким слоям Бытия. Невозможно определить, какое «бытие» более высокое, какое более низкое, потому что Бытие бессмысленно, Бытие «вообще» – это абсурд. И поэтому высокие, красивые, рафинированные этажи Бытия не имеют преимуществ перед грубыми, земляными и страшными этажами бытия. Потому что где это преимущество? Преимущество вносим мы своими понятийными оценками – например: «Это – красиво, а это – нет, грубо».
Но угнетать можно только сознание. Сознание угнетено. И задача, которая ставится перед «малым отрядом», наследующим тем, кого призывал впервые Адам, на сегодняшнем этапе, – это эмансипация сознания и взятие под контроль Бытия. Короче говоря, это борьба с социумом как с прямой коллективной проекцией Люцифера, Аполло, Сатаны, Великого Существа в зеркало нашего мира. Я хочу подчеркнуть, что «скважина», куда вставляется «ключ, отпирающий все Бытие», это наш мир (это единственная «скважина»). «Золотой ключик» только здесь. И все миры, и все зеркала рухнут, когда в нашем мире этот ключ будет повёрнут. Потому что знаете, наверное, эту сеть зеркал, которая отсылает изображение по определённой системе друг другу, и если одно зеркало накрыть полотенцем или разбить, то сразу во всех остальных изображение исчезнет, потому что ключевой элемент изымается из этой «сети». Наш мир в этом плане является центральным, хотя и над нами, и под нами бесконечная лестница миров.
Сознание существовало только в Адаме и передаётся только пророкам, потому что это сознание, этот блик, который реально вложен в Адама и его потомков, в отличие от всех остальных людей, получивших это через язык, – это реципиент Откровения, поскольку Божественная Мысль напрямую обращается именно к своей собственной проекции в недра этой выгребной ямы, в которой мы находимся.
Ответы на вопросы
Сознание, то есть вот эта песчинка, которая падает в материю, – у ней некое свойство действовать, находить выход…
Никакого «выхода» она не ищет. Эта песчинка просто является «провокацией». Во-первых, напоминаю, что эту песчинку мы «получаем» через язык. То есть мы приобщаемся к тому, что не является нашей собственностью по сущности, – как стена не имеет прав на «зайчик», который по ней скользит, отражённый зеркальцем: стена не является собственником «зайчика» на ней, так и мы не являемся собственниками этого сознания.
Мы только надеемся, что если мы окажемся праведниками и после Воскресения и Страшного Суда будем введены в Новую землю и Новое небо, то там то, что для нас было бликом, скользящим по стене, станет неотъемлемо нашим, уже никуда не девающимся, фундаментально нашим. А сейчас, в нашей жизни, если зеркальце будет убрано, блик скроется. Но для этого и посылается к реальным обладателям (которые реальные обладатели в этой жизни) – пророкам – Откровение. А Откровение, которое посылается, – это призыв и наставление, которое потом уже, на нашем уровне дискурса, надо развить и превратить в политическую философию, которая даёт уже конкретное большое теоретическое тело ко всему этому.
Есть импульс, который побуждает к противостоянию Бытия и освобождению сознания. А этот импульс оформляется уже потом через наши усилия. Как у политических теологов, идеологов, интеллектуалов, которые делают всё для того, чтобы дискурс, который у нас оживает через язык в голове, соответствовал Откровению, входил с ним в резонанс.
Мухаммад (да благословит его Аллах и приветствует) является последним пророком. Это как снять с гончарного круга кувшин, который уже готов, а круг по инерции вращается, но последний кувшин уже снят. Вот последнее вращение будет идти до Судного Дня. И тут есть такой вопрос.
Дело в том, что было бесчисленное множество человечеств. Это для многих обычных верующих покажется спорным, но время циклично. То есть возникают человечества, которые проходят по некоторой определённой парадигме весь этот путь, и оказывается, что они не могут выполнить эту задачу, они не могут решить вопрос об освобождении сознания. То есть они оказываются глиняными куклами, которых Провиденциальный Замысел (как скульптор, который решил, что это не удалось) мнёт, кидает назад в ящик, где лежит вся глина, и опять набирает и лепит новое человечество до тех пор, пока в бесчисленной цепи восстановлений не явится то человечество, в котором, в виде чуда, эксклюзива, не совершится задача, поставленная Провиденциальной Мыслью перед глиняной куклой, перед тварью. Тогда будет не очередное звено в цепи – то есть возврат к Золотому веку, нисхождение опять к Железному, затмение, опять Золотой век и так далее, – а будут на самом деле смерть, Воскресение, Суд, Новая земля и Новое небо как Бытие, которое уже преображено таким образом, что оно уже не циклично, то есть постциклическое Бытие.
То есть это в некотором смысле есть конец круга Сансары и обретение…
«Сансара» – неудачное слово. Дело в том, что «перерождение» – это атрибутика не нашего дискурса. Никаких «перерождений» – всё уникально и одновременно множественно. В спирали каждая точка располагается по соседству предельно близко к другим, но она всегда остаётся собой. Поэтому нет повторов, нет перерождений.
Единственный повтор будет в случае успеха, когда мы будем воскрешены. Это уникальный повтор, в виде абсолютного триумфа, который вообще всё останавливает. Но это остановка числового ряда. Вы можете остановить числовой ряд? Вы же не можете досчитать до последней цифры. Чудо состоит в том, что на самом деле числовой ряд может быть досчитан до последней цифры, которая является действительно окончательно последней. Это – ноль, с которого числовой ряд начинается. Если вы из бесконечности считаете к нулю, то рано или поздно вы приходите к этому нулю, хотя всё и отодвигается, но в конце всё равно ноль. Поэтому и говорится «нет победителя, кроме Аллаха».
Бесконечные человечества проиграли, но одно из них выиграет, и это и будет поднятие «камня, который невозможно поднять». Почему? Потому что это и есть решение апории: как Всевышнему создать камень настолько большой, что нельзя поднять. Это – создать такой камень, который нельзя поднять, и поручить Адаму его поднять. Адам поднимет – человечество должно поднять этот камень. Таким образом, этот камень создан так, что его нельзя поднять, и вместе с тем он поднят тварью, – то есть бесконечно меньшим. Эта апория решается таким образом, что обе стороны апории остаются соблюдёнными, а при этом сама вызывающая часть апории оказывается униженной.
Может ли новая теология инициировать процессы, о которых идет речь? Возможно ли создание такой идеологии, которая…
Политический ислам – это и есть такая идеология. Политический ислам бросает вызов мировому порядку. Мировой порядок, соответственно, отвечает на это яростью и тотальной бомбёжкой. Дальше уже война до Судного Дня.
На самом деле, Америка сама по себе – это не «мировой порядок». Америка вкупе с Россией и даже вкупе с Ираном и Китаем – это не мировой порядок. Мировой порядок – это гораздо более высокий уровень, чем даже империи, и это даже не глобальное общество, где существует полюс производителей и полюс потребителей, это нечто гораздо большее.
Мировой порядок – это та система, в которой решён вопрос кризиса матрицы. Это самое страшное. Потому что в Древнем Египте была матрица, но она вступила в полосу кризиса, когда древние египтяне (в эллинский период) перестали верить в Анубиса, в Озириса и стали подразумевать, что это некие метафоры.