Почему? Посмотрим на идею Бога не так, как в XX веке смотрит агностик, которому идею Бога предъявляют в заранее абсурдной форме: что это некий «дед мороз» на облаке или некий такой тайный распорядитель, непостижимый Хоттабыч, который стоит за пеленой внешней видимости, двигает вещами, или тотальный сверхкудесник, некий глобальный демон. Все эти детские идеи являются порождением современного сознания и постмодернистского обыгрывания, сознательного непонимания, что такое идея Бога. И поэтому постмодернисты, как неоатеисты агностического толка, борются не с идеей Бога, а с собственными фантомами по этому поводу.
Идея Бога очень фундаментальна, серьезна и коренится в самоочевидной логике. Бог – это точка, в которой Бытие встречается само с собой. Когда взгляд человека падает на судьбу, падает на предъявленное ему множество явлений, феноменов, то он чувствует, что за этим стоит некое утвердительное движение, которое порождает все это многоцветие окружения: цветы, пчелы, звезды, облака, другие существа. Тяга, как бы прущая сила возможностей, которая пронизана неким таким пафосом: «Есть – это дано!» Но оно дано как бы вслепую, оно прет и прет как трава, которая не знает о своих корнях.
Но в какой-то точке, в какой-то перспективе, если она прет по кругу и встречается сама с собой, это Бытие смотрит само в себя и себя узнает. И в этом узнавании реализована вся полнота возможностей, безграничная полнота явлений, в этом узнавании осуществляется исчерпывающее, последнее понимание Бытием самого себя; Бытие встает перед своим зеркалом. Эта точка встречи Бытия самого с собой происходит как раз в форме Великого Существа, которое метафизики и называют «богом». «Бог» есть Великое Существо, в котором Бытие обретает себя, видит себя и встречается с собой. Эта идея настолько прозрачна и настолько очевидна, что она всегда довлела над сознанием и видением человечества и всегда руководила всеми ориентациями, всеми векторами философского онтологического исследования и созерцания.
На самом деле из самой формулировки «Бытие, встречающееся само с собой» видно, что здесь заложена некоторая простая очевидность, от которой как бы никуда не деться. Да, есть бытие слепое, которое мы видим как нечто внешнее, но мы ему сопричастны, и мы знаем, что в динамике этого бытия оно где-то должно замкнуться на себе и где-то обрести себя, понять самое себя, как некое существо, которое всю жизнь провело в темной комнате и не знало, как оно выглядит, и не знало, что оно – это оно. Оно внезапно понимает, что оно – это оно, когда внезапно оказывается перед зеркалом и вдруг наступает шок понимания того, что «это же я».
И эта встреча с зеркалом, это понимание, это узнавание Бытия о самом себе и в самом себе в форме Великого Существа считается всегда абсолютно прекрасным. То есть узнавание Бытия о себе, встреча Бытия с собой есть тот максимум позитива «нахождения», обретения, в котором осуществляется финал равновесия, гармонии, блаженства и красоты.
И всюду мы находим одно и то же: «бытие», «сознание», «блаженство». Находим мы сат-чит-ананда у индусов, «Бытие как высшее благо» у Платона, а благо – это блаженство, сознание, обретение, встреча с собой, некий неувядаемый позитив, у которого нельзя даже отщипнуть что-нибудь: он будет неумолим и не уменьшаем. Вот, все это происходит в форме Великого Существа. Это как бы существование, а встреча Бытия с самим собой происходит в Существе, а что такое «Существо»? Чем Существо отличается от существования стихийного утверждения «есть»?
А Существо – это организация Бытия в некий порядок. Когда вы просто видите мельтешащий калейдоскоп феноменов, то это как ковер: это не имеет ни смысла, ни встречи с собой. Есть некий порядок как противоположность хаосу, как противоположность неопределенности (ключевое слово здесь именно «неопределенность»). Существо есть образ, обратный неопределенности, то есть это чистая определенность.
Иными словами, Бытие встречается с собой в форме безграничной определенности. И тогда эта встреча и есть «бог» с точки зрения метафизики.
Что это за определенность? Определенность существует в системе хаотического феноменологического мира, феноменологического проявления Бытия, определенность существует только в единственной форме, единственной парадигме. Это строго определенная иерархия, которая по своей природе не может быть ничем иным, кроме как иерархией причин и следствий.
Иными словами, что такое Великое Существо, что такое «то же самое, что Великий человек или совершенный человек»? Это иерархия, в которой наверху стоят субтильные состояния Бытия, а внизу – более плотные, более грубые и так далее. Более плотные выводятся из более плотных. Иными словами, Существо – это причинно-следственная иерархия плотности, в которой более густые плотности выводятся из более тонких плотностей, это Земля раскручивается из Неба через ряд последовательных проявлений и нисхождений. И обратного хода не может быть по той простой причине, что вы не можете достать колодец из ведра – вы только ведро можете достать из колодца. Ведро – это сгущенное, плотное; а колодец – это тонкое, субтильное и так далее. И это причина, которая всегда располагается в этом метафизическом мире сверху. Земля как гармошка, как веер, скручивается, все более и более уплотняясь, из неба, как куб выводится из сферы, потому что символом Земли является куб[42]. Это чистая геометрия, геометрия плотности, – она и есть иерархия, которая господствует в организации Великого Существа, противостоящего чистому Хаосу.
Если вы посмотрите на эту концепцию иерархии с другой стороны, свежим взглядом, то вы обнаружите такую специфику: весь этот причинно-следственный ряд принадлежит к некой общей реальности, общей плотности; он, что называется, «консистентен», он непрерывен в своей динамике, то есть, иными словами, хоть тонкая, хоть грубая, – но в этой иерархии нет прорыва, нет нарушения линейной связи причин и следствий. Это Существо является по отношению к самому себе единым и самотождественным. Его определенность состоит в том, что оно монолитно. Когда мы смотрим на Великое Существо, мы понимаем, что оно все возможности включает, оно определенно тем, что в нем нет ничего, выходящего за его пределы, намекающего на что-то другое. Это Существо в своей определенности, в своей иерархичности – это, конечно, праздник утверждения, праздник Бытия, – но это есть и абсолютная несвобода.
То, что мы сейчас изложили, – картина Существа, которое является зеркалом вселенной, в котором Бытие встречается само с собой и познает себя, торжествует. Почему, собственно, это «праздник», почему люди называют это «богом», почему они смотрят вдаль, в сторону этого Великого Существа, как в сторону горизонта? Потому что над человеком (как он есть – физически) довлеет Рок.
Что такое Рок? Это второе начало термодинамики: чайник, снятый с огня, становится только холоднее, все в мире остывает, если к нему не подключены внешние источники подогрева. Все остывает и сжимается, а на мир – как духовный, так и физический, – действует сила некоего поля, которое все сводит в некую общую остывающую кучу, закручивает все это в некую спираль, которая сжимается, превращаясь в точку, а потом исчезает – это гравитация. Гравитация и остывание, второе начало термодинамики, тесно связаны, а, возможно, они – тождественные категории.
А в поэтическом, «высоком» смысле, у Софокла, у Гомера – это Рок. Это означает, говоря экзистенциальными терминами, что все мы исчезнем, что поколения прейдут, как волны, что смыслы и построения, и планы развеются, как иероглифы, написанные на песке, – все стирается. А вот это Великое Существо, которое достигло колоссального успеха в реализации встречи Бытия с собой и полноты всех возможностей, которые репрезентованы в нем как реальные, – оно стало неуязвимым для второго начала термодинамики, оно не остывает, потому что в нем нет принципа сжатия, в нем пришло все к гомеостазу, из которого уже невозможно выйти. Это вечность. Это вечность полноты проявления, это вечное Да.
Для человека происходит подключение к этой перспективе через аналогию, потому что здесь мы находимся в царстве аналогий: «Что внизу, то и вверху», только через ряд ступеней можно к этому приблизиться. Для человека в метафизическом горизонте – это очень важная перспектива ухода из-под действия Рока.
Есть другой взгляд на человека. Взгляд на человека принципиально противоположный: его называют сегодня «экзистенциалистским взглядом». Взгляд на человека как на смертное существо, которое брошено в хаос и абсурд дезорганизованного существования. Многие считают, что это модернистский взгляд, который появился в конце XIX века вместе с Ницше, Шопенгауэром, а потом был подхвачен другими экзистенциалистами, и это атеистический взгляд, который игнорирует такую очевидную и «красивую» вещь, описанную мною только что: Великое Существо как место встречи Бытия с самим собой. Как же можно это игнорировать – ведь это настолько очевидно, математически обосновано, как дважды два четыре.
А берется за точку отсчета человек, который не то чтобы стремится к этой перспективе, а тот человек, который стоит вот здесь, который еще не знает, что ему куда-то надо стремиться, он еще хочет разобраться, где он оказался, что он такое. И оказывается, что он на самом деле есть некая неопределенность, которая проваливается сквозь самого себя, потому что все мы тонкие, – земля не держит, земля расступается под ним, а смыслы исчезают, – все является неопределенным. Оказывается, его взгляд вот за тот горизонт, где поднимается великая тень, полная звезд и облаков, Великое Существо, к которому он стремился, – это была только попытка уйти из его страшной ситуации здесь и теперь, в которой он является огромным вопросительным знаком, погруженным в ночь. И он хочет уйти к той «великой тени», он хочет протянуть ей руку, хочет, чтобы та тень тоже протянула ему руку, чтобы спасти его из этой неопределенности. Он называет эту тень «высшей определенностью», он считает, что эта тень победила хаос, но если отказаться от жажды помощи с той стороны горизонта, от Великого Существа, если посмотреть на себя в той чистой непосредственной правде, которая обретается только таким сократовским беспристрастным взглядом внутрь себя, что мы находим?