Прежде всего следует четко понимать, что многочисленные сокращения и упущения в процессе мышления, в которых прослеживается стремление к экономии, можно также интерпретировать как стремление к самозащите. Если я выдвигаю редуктивную гипотезу и свожу все к одной центральной переменной, я не только облегчаю себе процесс мышления, но и обеспечиваю успокаивающее чувство контроля над происходящим. Сомнение в этой гипотезе привело бы к тому, что я погрузился бы в океан с трудом поддающихся анализу сведений и взаимосвязей, а ощущение потерянности не назовешь приятным. Построение простых гипотез и ограниченный сбор информации не только сокращают процесс мышления, но и обеспечивают меня чувством собственной компетентности в сложившейся ситуации.
Проявлением самозащиты также может быть склонность к зацикливанию и бесконечные процессы планирования, сбора и структурирования информации. Если при помощи чрезмерного планирования и сбора информации я избегаю любого прямого контакта с реальностью, то и у реальности нет возможности сообщить мне, что мои придумки не работают или являются в корне неверными.
Фоном для склонности к самозащите может также быть уподобление существующей ситуации той, для которой человек уже обладает определенной схемой действий, и эту схему нужно лишь «запустить» – в общем, то, что мы описали как методизм. Прежде чем, согласно метафоре Клаузевица о рубке деревьев, я задумаюсь о специфических требованиях специфической ситуации и, возможно, замечу, что имеющаяся у меня схема действий неприменима, я лучше предположу, что новая проблема не нова, а принадлежит к типу давно знакомых мне задач, которые я многократно решал. Это прибавит мне уверенности и подарит чувство того, что я могу справиться с данной ситуацией. А если затем мне придется не только думать, но и действовать, то свои промахи или полное отсутствие результатов я могу держать на расстоянии при помощи «баллистических» решений. Я просто не буду видеть последствий!
Еще одно надежное средство защиты компетентности – решать только те проблемы, которые я могу решить. Если решать лишь те задачи, которые мы в состоянии решить, и пропускать те, которые мы решить не можем, это тоже повышает ощущение собственной компетентности.
Еще один фактор, определяющий трудности в работе с комплексными и зависящими от времени системами, – это относительно низкая скорость помещения нового материала в нашу систему запоминания. Человеческая память имеет большую емкость, однако ее способность справляться с притоком информации скорее низка. То, что мы воспринимаем в данный момент, может быть содержательным, ярким и хорошо очерченным; однако, как только мы закрываем глаза, бо́льшая часть этих образов немедленно исчезает, остаются лишь неясные и бледные схемы, и чем дальше мы возвращаемся в прошлое, тем беднее информация о событиях, предоставленная «протоколами» нашей памяти.
Возможно, это «выцветание» воспринятой информации имеет свое назначение. Может быть, оно служит для того, чтобы обеспечить нас абстрактными схемами, которые нужны нам для создания групп эквивалентов (см. раздел «Натуральные числа…»). Таким образом, забывание, с одной стороны, часто бывает досадным, однако, с другой стороны, оно оберегает нас от переизбытка ненужной информации. И все же оно, несомненно, имеет свои недостатки. В главе «Ход процесса во времени» мы не напрасно так подробно останавливались на том, какие трудности могут возникать во временном течении событий. Отчасти эти трудности можно объяснить переизбытком информации, а отчасти тем, что информация попросту «теряется». У меня нет картины соответствующего процесса, и по этой причине я ориентируюсь во временных рамках событий. Именно так в эксперименте с холодильной камерой дело доходит до сиюминутного реагирования, а в эксперименте с мотыльками в Куэре до того, что испытуемые обращают внимание лишь на имеющееся в настоящий момент положение дел. Они не могут наблюдать за всем произошедшим просто потому, что в их памяти этих событий больше нет.
Есть и четвертый кандидат, который кажется нам ответственным не столько за недостатки, сколько за упущения мыслительного процесса. Человек не думает о проблеме, которой у него нет! Да и зачем ему это делать? Однако при работе с комплексными динамическими реальностями приходится думать и о тех проблемах, которые в настоящий момент еще не возникли и могут проявиться только в виде непосредственных или отдаленных последствий наших действий.
То, что человек не думает о «скрытых» проблемах данной ситуации, при определенных обстоятельствах зависит вовсе не от того, что он слишком перегружен обдумыванием всех последствий планируемых мер, а от того, что этих проблем для него не существует и он не страдает от связанных с ними неполадок. «Переоцененность актуальных мотивов», которую мы неоднократно в деталях описывали, является еще одной причиной того, что в требующей принятия решений ситуации человек слишком мало размышляет и потому совершает ошибки.
Медленное мышление и малое количество одновременно обрабатываемой информации, склонность оберегать чувство собственной компетентности, низкая способность памяти воспринимать входящую информацию и фиксация на особенностях актуальной на данный момент задачи – вот простые причины ошибок, которые мы совершаем при работе с комплексными системами. В то же время эти причины вполне постижимы, и мы должны уметь находить возможности в максимально возможной степени исключать эти предпосылки для возникновения ошибок. Далее мы подробно остановимся на нескольких таких возможностях.
Что делать?
Вернемся ненадолго к племени моро. На рисунке 61 даны средние показатели поголовья скота, растительного покрова, уровня грунтовых вод, капитала и урожайности проса к концу «правления» двух групп (P и L), каждая из которых состояла из 15 испытуемых. P и L означают практиков и любителей в сфере планирования и принятия решений.
Рис. 61. Состояние критических переменных в регионе моро после 20 лет управленческой деятельности «практиков» и «любителей»
При помощи этой симуляции мы провели исследование, в котором с ситуацией в стране моро столкнулись, с одной стороны, менеджеры крупных торговых и промышленных фирм, а с другой – студенты. Менеджеры скрываются за литерой Р, студенты – за литерой L. (Когда писался этот раздел, исследование еще не было завершено, поэтому нам пришлось произвести предварительную оценку, которая включает в себя по 15 человек из обеих групп.) Как мы видим на рисунке 61, результатом исследования оказалось то, что менеджеры (Р) справились с системой «моро» существенно лучше студентов (L).
Практики в сфере принятия решений оставили регион моро в гораздо лучшем состоянии почти по всем критериям. Есть переменные, в отношении которых практически не было различий: у обеих групп почти не отличаются урожайность проса и состояние грунтовых вод. Однако в отношении важных переменных – а именно капитала, поголовья скота и растительного покрова – разница оказалась весьма существенной.
Чем это объясняется? Наши «практики» были людьми из сферы топ-менеджмента промышленных и торговых компаний, они были гораздо старше испытуемых-студентов, и, конечно, у них было намного больше профессионального и жизненного опыта. К сожалению, в этом исследовании мы не могли собрать данные об интеллекте испытуемых из сферы промышленности и торговли, и нам остается лишь предполагать, сравнимы ли обе наши выборки в этом отношении. Однако мы можем предположить, что наши студенты не уступали менеджерам в интеллекте. У нас сложилось впечатление, что они были несколько проворнее, а замечать и запоминать информацию у них получалось лучше, чем у взрослых испытуемых. О таких различиях между молодыми и взрослыми участниками эксперимента следовало бы догадаться, и все же в среднем наши старшие испытуемые, более опытные в планировании и принятии решений, добились существенно бо́льших успехов. Совершенно такие же результаты обнаружила Вибке Пуц-Остерло[102] со своей экономической симуляцией Taylor-Shop. В исследовании принимали участие преподаватели и студенты факультета делового администрирования. Преподаватели оказались лучше студентов не только в сфере профессиональных знаний; прежде всего их отличала более успешная стратегия действий.
Испытуемые из обеих групп не могли прибегнуть к предыдущему опыту в сфере «управления» частью региона Сахель. Однако можно предположить, что у более молодых испытуемых, соответственно их сфере интересов, было больше любопытства и опыта в отношении экологии и стран третьего мира, чем у испытуемых старшей возрастной группы. В настоящей момент мы не можем точнее рассказать о структуре интересов и ценностей наших испытуемых. Интерес к самому эксперименту у испытуемых обеих групп тоже показался нам одинаковым.
Однако если у групп не было различий ни в уровне интеллекта, ни в предыдущем опыте, ни в мотивации, то в чем же они тогда различались? Что стало причиной разных результатов работы?
Я предполагаю, что нужно искать различия в особенностях «оперативного интеллекта». Этим термином мы называем всю совокупность знаний человека о применении своих интеллектуальных способностей и навыков. Я хотел бы пояснить этот термин немного подробнее.
При работе с комплексной проблемой человек обычно не может «стричь под одну гребенку» разные ситуации и свой подход к ним. Иногда требуется точный анализ ситуации, иногда достаточно беглого взгляда на нее. Иногда следует составить себе широкую, но при этом довольно приблизительную картину, а иногда, наоборот, нужно уделить внимание деталям. Иногда требуется вложить много времени и сил в планирование, а иногда этим можно не заниматься. Иногда человек должен ясно понимать свои цели и, прежде чем действовать, тщательно проанализировать, чего именно он желает достичь, а иногда нужно просто не спеша идти небольшими шагами. Иногда нужно больше мыслить картинками, целостно, а иногда аналитически. Иногда надо подождат