представлениями о предмете. Представление, так же как и понятие, есть мысль, выделяющая в предмете известные признаки этого предмета. Но в представлении, во-первых, не выделяются непременно существенные признаки. В представлении о предмете выделяются те признаки, которые почему-либо бросаются в глаза и которые могут не быть существенными.
Когда в русском языке возникло слово «чернила», слово это, родственное со словом «чёрный», должно было вызывать в мысли представление: «то, чем чернят» или «то, посредством чего окрашивают в черный цвет». В настоящее время это представление уже не совпадает с признаками, которые мыслятся в понятии «чернила». Понятие «чернила» выражает мысль о жидкости, посредством которой пишут, независимо от её цвета. Жидкость эта может быть не только чёрной, но и фиолетовой, синей, зелёной и красной. То представление окрашивающей в чёрный цвет жидкости, которое мыслилось прежде, оказалось теперь несущественным для понятия «чернила».
Во-вторых, в представлении признаки устанавливаются не одинаково и зависят от лица, представляющего предмет, от психологических обстоятельств в каждом отдельном случае. Так, если два человека представляют себе, например, квадрат, то их представления будут, конечно, отличаться друг от друга. Один представит себе большой квадрат, начерченный на листе бумаги, другой – квадрат, нарисованный на доске, и т. д. и т. п. Напротив, в понятиях, устанавливаемых наукой, признаки берутся только существенные и берутся таким образом, что всякий раз, когда данное понятие мыслится, состав его существенных признаков не подвергается случайным изменениям, не зависит от того, какое лицо и в каком психологическом состоянии мыслит данное понятие. Так, если два человека знакомы с геометрией, то понятие о квадрате у них будет одно и тоже: и тот и другой будут разуметь под квадратом прямоугольник, у которого все стороны равны.
§ 2. Именно эти свойства понятия – твёрдость и точность, с какой в содержании понятия устанавливаются его существенные признаки, – делают понятие важной логической формой научного мышления. В известном смысле понятие и наука – синонимы, т. е. слова, означающие одно и то же.
Понятие – одновременно и первое условие научного мышления и его последний высший результат. Логическое мышление начинается с образования различных понятий о различных объектах. Посредством суждений, раскрывающих различные отношения между различными понятиями, познание существенных свойств предмета всё более углубляется и обогащается. Выясняются новые точки зрения, с которых могут рассматриваться свойства предметов, а следовательно, признаки их понятий. В результате возникают понятия, вмещающие в себе множество связанных между собой, но различных групп существенных признаков, отражающих в нашей мысли существенные свойства предметов. Путь, ведущий от первых опытов образования понятий до высших понятий, очень сложен и долог. Путь этот совершается не только при помощи суждений, но также при помощи других форм познания и мышления, о которых речь впереди. Но в результате путь этот приводит к возникновению понятий, которые как бы сжимают в одной сложной мысли огромное множество познанных свойств предметов, их отношений и связей между ними.
Определение понятия
§ 3. Так как характернейшей чертой понятия, отличающей его от простого представления, является точность, с какой в содержании понятия указываются существенные признаки, то отсюда следует, что важнейшей логической операцией, или первым логическим действием над понятием будет установление его содержания. Действие это называется определением понятия. Определить понятие значит указать, какие существенные признаки мыслятся в его содержании.
Словесное обозначение понятия, точно определённого и пригодного к применению в науке, называется термином. Определение не просто поясняет значение термина. Определение устанавливает это значение. Такое установление значения необходимо не только для новых, впервые вводимых в науку понятий и их терминов. Оно не в меньшей степени необходимо для уточнения давно употребляющихся в языке, но неточных, сбивчивых терминов. Хотя понятия обычно образуются из материалов повседневных представлений, но научными они становятся только после того, как превратятся из простых и неотчётливых представлений в определённые понятия.
§ 4. Как всякая деятельность мышления, определение может быть правильным и неправильным. Правильное определение, т. е. определение, указывающее существенные признаки понятия, выражается в форме предложения, в котором подлежащее есть само определяемое понятие, сказуемое же содержит в себе перечисление существенных признаков определяемого. Логическое определение не есть простое пояснение значения слова — вроде тех, которые содержатся в толковых словарях, например в толковом словаре Ушакова. Логическое определение не есть и простая подстановка одного слова вместо другого. Логическое определение раскрывает для мысли признаки, которые мыслятся наукой в содержании понятия.
§ 5. Мы уже знаем, что объём понятия находится в обратном отношении с его содержанием, указанным в определении. В зависимости от того, какие существенные признаки мыслятся в содержании понятия, объём этого понятия будет бо́льшим или меньшим. Но именно потому, что объём каждого понятия ограничивается содержанием понятия, определение должно быть таково, чтобы оно точно указывало тот объём, который мыслится в данном понятии.
Поэтому первое условие правильности определения состоит в его соразмерности. Определение называется соразмерным, если объём определяющего понятия в точности равен объёму понятия определяемого. В определении «квадрат есть прямоугольник, у которого все стороны равны», объёмы определяемого («квадрат») и определяющего («прямоугольник, у которого все стороны равны») в точности равны друг другу: все квадраты суть такие прямоугольники, и все такие прямоугольники суть квадраты.
Определение, в котором требование соразмерности не соблюдено, будет неправильным определением. Рассмотрим, например, определение «квадрат есть четырёхугольник, у которого все стороны равны». Определение это неверно, так как несоразмерно: ромб — тоже равносторонний четырёхугольник. Ошибочность этого определения в том, что при его посредстве нельзя точно отличить квадрат от ромбоида. Определение, в котором объём определяющего больше объёма определяемого, называется чересчур широким.
Несоразмерное определение может быть и чересчур узким. Так называется определение, в котором объём определяющего оказывается меньшим сравнительно с объёмом определяемого. Например, определение «энергия есть способность производить полезную работу» есть также несоразмерное, но при этом чересчур узкое определение. И действительно, объём определяющего оказался здесь меньшим сравнительно с объёмом определяемого: определяющее указывает на способность производить полезную работу, в то время как в действительности понятие энергии означает способность производить всякую работу, будет ли она полезной или бесполезной.
Второе условие правильного определения состоит в том, что определение не должно заключать в себе круга. Кругом называется такой способ определения, когда понятие как будто определяется посредством другого понятия, однако это другое понятие таково, что оно само может сделаться понятным только через определяемое. Таково, например, определение «величина есть всё то, что можно увеличивать и уменьшать». Здесь понятие величины раскрывается посредством понятия увеличения и уменьшения, однако это понятие в свою очередь разъясняется только посредством понятия величины. И действительно, увеличение и уменьшение есть не что иное, как изменение величины.
Особо явный случай круга в определении образует тавтология. Так называется определение, в котором определяющее представляет простое повторение того, что мыслится в определяемом. В такой явной форме тавтология хотя и редко, но встречается. В одной плохой книжке по истории музыки автор, желая пояснить, в чём сущность музыкального стиля Мейербера, писал: «Стиль Мейербера — это настоящий мейерберовский стиль». Определение это — яркий пример тавтологии.
В письме одного учёного XVII в., Ноэля, к знаменитому французскому математику и писателю Паскалю имеется определение света, представляющее явную тавтологию. По этому определению свет есть «световое движение лучей, состоящих из светящихся телец, которые наполняют прозрачные тела и получают этот свет только от других светящихся тел».
Но и в новое время логическая ошибка тавтологии может быть обнаружена в ряде научных рассуждений. Только здесь она выступает обычно не в столь явном виде. Так, Маркс показал, что классики политической экономии и их продолжатели в XIX в. постоянно впадали в ошибку «круга» или тавтологии. Состояла эта ошибка в том, что стоимость товаров они определяли стоимостью труда, а стоимость труда — стоимостью товаров. Однако, поступая таким образом, мы, как показал Маркс, «лишь отодвигаем затруднение, так как определяем одну стоимость другой стоимостью, которая в свою очередь нуждается в определении».1
Причиной тавтологии может быть как небрежность и неотчётливость логического мышления, так и крайняя трудность, с какой приходится встречаться при определении.
Образцом небрежности логического мышления, приводящей к тавтологии вместо определения, может быть наш пример с определением «мейерберовского» стиля. Подобные ошибки сразу видны и легко могут быть исправляемы.
Но иногда заметить тавтологию в определении оказывается делом чрезвычайно трудным. Это бывает в случае, когда предмет, понятие которого определяется, настолько прост, что в понятии о нём трудно выделить существенные признаки, составляющие его содержание.