В тереме князя совещались князь и его воеводы. Настроение было унылое, никто не ожидал, что брать город придет такая тьма народа.
Ярослав Святославович, с горящими щеками вспоминал, что усомнился в рассказе Ярополка, когда тот начал хвастать какой у него младший брат и как он стал ханом половцев. Ведь ни единому слову не поверил, думал, похваляется спьяну Ярополк. После этого и ссора началась.А все правдой обернулось. Вон они половцы вокруг города скачут.
Мысли князя прервал воевода Магута:
-Княже, мыслю я, что не смогут они град наш взять, не вижу я у них ни лестниц, ни орудий каких, даже тарана нет. Будут только носиться около стен, да нас на бой вызывать. А им всем есть пить надо. Даже если они все припасы в окрестных деревеньках да весях выгребут, им это всего на несколько дней будет. А облавной охотой тоже на одном месте много дичи не возьмешь. Кони от бескормицы через десяток дней падать будут. Как это начнется, половцы сразу уйдут, и слушать никого не станут.
Князь задумчиво сказал:
-Так, то оно так, но на что тогда князь Глеб рассчитывает? Он ведь Булгар взял не подавился, а нас и подавно проглотит.
-Так, то булгары, не знаю уж как там дело было. А у здесь у нас все перед глазами. Так, что будем стоять. Выстоим неделю, - уйдут вражины,- заключил Магута.
Совещались еще долго, но постепенно пришли к тому, что сразу высказал старый воевода – стоять и держать город. Зима и голод заставят войско князя Глеба уйти несолоно хлебавши.
Уже за полночь, оставив охрану и подготовку к обороне на воевод, князь ушел в опочивальню, где его встретила, все еще бодрствующая жена, сидевшая за столом, с опухшим от слез лицом. Успокоив ее, как мог, Ярослав лег в кровать. Сон долго не шел. Но он заставил себя заснуть, завтра он должен быть бодр, чтобы во всеоружии встретить врага.
Ирина проснулась неожиданно, как будто кто-то ее толкнул. В воздухе стоял, какой-то сладковатый запах и было подозрительно тихо. Она повернулась. Мужа рядом не было. Еще не совсем придя в себя после сна, она позвала:
-Ярослав, что стряслось? В ответ за дверью прозвучал слабый стон. Она вышла в холодную светлицу, в окно светила луна и в ее призрачном свете на полу чернела чья-то фигура. С рыданием она приникла к ней, но это был всего лишь страж, он лежал на спине обмотанный веревкой, а изо рта торчал кляп. Глаза у парня плавали в разные стороны, видимо он еще не отошел от удара по голове. Ирина схватила, лежавшее на столе кресало, и попыталась зажечь свечу. Трясущиеся руки долго не слушались, промахивались по огниву, но, наконец, трут задымился, и свечу удалось зажечь. Она забежала в опочивальню, вытащила из-под подушки нож, перерезала веревки и сняла кляп у охранника. Тот ничего не говорил, только громче замычал и стал оглядываться вокруг с испуганным видом. Понял, что ничего от него не добьется, она кое-как оделась, спустилась по лестнице и начала поднимать челядь. Через пять минут княжеских терем напоминал муравейник, все носились в разные стороны. Вскоре в людскойлежали десяток часовых, которых нашли в таком же виде, как и первого. Что удивительно, все они были живы. Никаких следов князя не было. Посыльные на стены, сообщили, что там все, в порядке стража ничего не видела и не слышала. Вскоре в княжеский терем пришли встревоженные хмурые воеводы. Во главе стола сидела жена княгиня и злыми глазами смотрела на них. Рядом сидели трое ее сыновей, они с робкой надеждой встречали входящих военачальников, как будто они могли вернуть им их отца.
-Ну что же вы воеводы, умудренные мужи, проспали, и ваши вои проспали, а тати ночные князя умыкнули, как будто не человека, а колечко, какое! И не видел и не слышал никто! Как жетакое дело невиданное приключится могло?
Не знаю, княгиня матушка, сам в непонятках хожу,- замялся Магута,- видно есть у Глеба умельцы такие, что без шума и пыли человека выкрасть могут.
-Так, что же это такое!? Значит и меня и сыновей моихэтот Глеб выкрасть может?
-Нет, княгиня, теперь мы уж совсем другие караулы выставим, мышь не проскочит. А вот, что с князем не знаю. Но ежели бы Глеб хотел месть свершить, просто зарезали его в кровати и все. Так, что надежа еще есть, что жив наш князь. Только теперь ждать вестей придется с той стороны ждать. Более ничего мы сделать не можем.
Наступило хмурое утро. Падал редкий снег. А на душе у муромчан было пасмурно, под стать погоде. Уже весь город знал, что пропал князь. И сейчас все с надеждой смотрели на самого опытного воеводу. Магута уже стоял на стене, недалеко от главных ворот и глядел, как по сигналу трубы пришедшие рати строились в боевые порядки, притом он никак не мог понять, что они сейчас будут делать. У него создалось впечатление, что войска вытягиваются двумя змеями, в направлении ворот города. Но ни таранов, ни чего другого у нападавших не было.
Одна из таких змей остановилась у главных ворот Мурома и чего-то ожидала, вторая начала круто огибать стену, выходя к за ней к малым воротам, уже ночью, заложенным изнутри камнями и деревом. Воеводы обменялись недоумевающими взглядами и Магута, на всякий случай приказал усилить оборону северной стены. Вновь двойным сигналом прозвучала труба, и нападавшие остановились, как бы ожидая, что осажденные сами откроют им ворота.
Магута повернул голову, чтобы что-то спросить у соседа и в этот момент его подбросило в воздух, по ушам ударил оглушительный шум. Когда он, шатаясь, встал на ноги, то практически ничего не слышал, и только непонимающим взором обнаружил, что на местегородских ворот и части стены образовалась безобразная дыра, в которую неторопливо вливались бесчисленные ряды воинов Тьмутараканского князя.
Я сидел в княжеском тереме в высоком кресле князя Ярослава, Только, что от меня ушли представители горожан, которые выясняли у меня, какую виру они должны уплатить за поддержку своего князя. Ушли они недовольные, но я знал, что такую сумму серебра они соберут. С самого утра, когда мы почти бескровно заняли город, у меня не было свободной минуты. Два взрыва, которые разрушили городские ворота, полностью лишили муромчан способности сопротивляться.Разочарованные легкой победой половцы вышли из города и сейчас устраивали скачки по полям, жарили дичь и забранную у жителей скотину и с надеждой ожидали обещанного выкупа и дележки богатств князя Ярослава. Я же, наконец, слегка освободился и сейчас сидел и думал, как поступить с плененным княжеским семейством. Наконец, я все же вроде додумался и приказал доставить ко мне местного попа.
Пока попа искали, князя, княгиню и княжат рассадили за большом столом в зале, сам Ярослав сидел связанный, и только зыркал на меня исподлобья. Он оказался крепким орешком, и как я его ночью не уламывал,отказался приказывать защитникам города открыть ворота. Конечно, это было только потому, что мне не хотелось применять на нем свои методы. Но надо было думать о будущем и своем авторитете, так, что пытки пришлось оставить.
-Ну что же князь,- сказал я ему,- не хотел по-хорошему, будет по-плохому. Вот сейчас возьмем город, и сами заберем, все, что нам нужно.
-Ярослав ничего мне не ответил, только гордо скривил губы, явно показывая, что не верит моим словам.
-Ну, не веришь, так не верь,- сказал я и закончил бесполезную беседу. Через час, когда князь, усаженный на самое удобное место для наблюдения, увидел, взлетающие в воздух бревна доски и кирпичи, он вытаращил глаза и только шептал молитвы. Руки у него были связаны. Иначе, он, наверняка, осенял бы себя крестным знамением.
После этого он замолчал и за сегодняшний день не произнес ни слова.
Вот и сейчас он сидел за столом и мрачно смотрел на меня.
Его сыновья, приведенные в залу, сначала сидели молча. Потом, увидев, что никто не обращает на них внимания, начали шептаться.
Старший из них неожиданно встал и звонким ломающимся голосом закричал:
-князь Глеб, пошто ты пошел войной на нас и в полон взял? Не по Правде это!
Я спросил у муромского воеводы, стоявшего рядом со мной, как зовут парня, тот, услужливо нагнувшись, назвал мне имя.
-А скажи мне Юрий Ярославович, что бы ты сделал с тем, кто пригласил бы на пир честной твоего брата, и там предательски убил?
Юноша опешил:
-Я, я бы его ноги к вершинам березовым привязал и разорвал бы Иуду на части,- выкрикнул он.
Сидевшая рядом с ним княгиня охнула и заплакала.
-Ну вот,- сказал я, - ты сам своему отцу и казнь назначил.
Парень побледнел:
-Быть такого не может! Батюшка, такого злодейства никогда бы не совершил!
-А ты возьми и спроси у него сам, правду ли я говорю.
На князя уставились тревожно три пары глаз. Молодые князья, не искушенные в жизни и еще вчера слушавшие былины о подвигах богатырей, изо всех сил желали, чтобы это оказалось неправдой. Князь опустил голову, несмотря на бороду на его щеках были видны красные пятна.
-Батюшка, скажи, что ты этого не делал! - закричал Юрий и продолжал с надеждой смотреть на отца. После продолжительного молчания Ярослав Святославович заговорил:
-Дети мои, вы еще отроки и только готовитесь к службе ратной. В жизни может случиться всякое. Бывают случаи, когда приходится делать дела неприглядные, жестокие.
Надежда, видневшаяся на лице княжат потухла, Юрий сел, но между собой дети уже не переговаривались.
В сенях послышался шум и в зал зашел поп. Увидев его, я чуть не охнул. Он был, наверно всего лишь на полголовы ниже меня. Но зато толще в два раза, серебряный крест почти лежал на его животе. Он остановился, видимо привыкая к темному залу, после света дня, затем сказал:
-Явился я Глеб Владимирович по твоей просьбе, и только потому, что передали мне, что хочешь ты все решить без крови и по-христиански.
Его гулкий голос без усилий наполнил весь зал. Я встал с кресла и сказал: