Я подошел к Доврику, который напряженно следил за моим разговором с вампиром, заметил, что он так и не снял с себя защиту. Боится.
- Магистр, заночуем здесь. - И уже обращаясь к Сквашу, - Граф, здесь есть поблизости место пригодное для разбивки лагеря?
- Недалеко есть большая поляна с ручьем. Если желаете, могу показать дорогу.
- Забирай лошадь инквиза, Доврик возьми наших лошадей, я понесу Нориса, Алаина несет продукты. Вперед.
Скваш не обманул. Пройдя по лесу около ста метров, мы вышли на большую круглую поляну. Сквозь листья на землю падали последние лучи заходящего Божа, образую красивые мерцающие тени. Посреди поляны из аккуратно выложенной каменной чаши бил родничок. Рядом с ним высилось каменное кострище с двумя железными рогатинами. Третий прут, используемый как перекладина для импровизированного очага, лежал рядом. Жаль, у нас нет котелка, а то можно было бы приготовить что-нибудь горячее. Недалеко от кострища какие-то добрые люди соорудили нехитрый навес - четыре вкопанных в землю столба, перекрытые жердями, поверх которых накидана трава с широкими стеблями и острыми большими листьями, очень похожая на земной бамбук. Я не стал заморачиваться и, применив простое заклинание, обломал ветки у ближайших деревьев, соорудив их них мягкое ложе под навесом. Туда и положил Нориса, накрыв его тонким ковриком, который нашел в сумке инквиза. Вампир съел немного вяленого мяса и теперь спал, усыпленный заклинанием Доврика. Маг, сначала неодобрительно наблюдал за моими действиями, но, увидев с какой легкостью, я заживил раны на теле несчастного, решил проявить врачебную солидарность, мотивируя свои действия исследовательским интересом. Но меня не обмануть, я прекрасно видел разгорающийся алчный огонек в глазах магистра-целителя. Зато Алаина от меня шарахалась как от прокаженного. Вот и сейчас она устроилась на другой стороне поляны и, уткнувшись взглядом в лес, жевала лепешку, игнорируя все попытки Скваша завести знакомство. Нужно сказать, что юноша в отличие от ученицы целителя вел себя свободно. Он спокойно и без брезгливости покормил вампира, а после сносил его в кустики и к ручью, где мы попытались смыть с несчастного кровь и нечистоты, помог Доврику расседлать и стреножить лошадей и сейчас колдовал над костром, пытаясь высечь искры при помощи примитивного огнива. Я решил, что сейчас подходящее время, чтобы проверить свои подозрения.
- Не хочешь попробовать другой способ? - Подойдя к парню, я тронул его за плечо, одновременно внедряя в его ауру импульс пробуждения.
- Какой? - В голосе графа слышался явственный интерес.
- Отчетливо представь перед собой горящий шарик, сосредоточься взглядом на сухом мхе, который лежит внизу под ветками, вообрази, как он загорается, и толкни шарик в мох.
Скваш даже не стал удивляться моему предложению, словно всю жизнь ждал именно этих слов. Он насупился, сжал губы, тяжело задышал и ...ничего не произошло. Я заржал. Парень зло глянул в мою сторону.
- Издеваешься, яр?
- Нет, нет, - я похлопал его по спине, - просто ты очень смешно выглядел, словно у тебя живот скрутило. Давай еще раз и не стоит так напрягаться, а то до кустиков не добежишь.
В этот раз Скваш не пыхтел, он с ненавистью уставился на костер, затем резко толкнул воздух руками и мох загорелся веселыми маленькими язычками пламени. Доврик и Алаина воскликнули одновременно, а я удовлетворенно похлопал многострадальную спину графа.
- Поздравляю твое магичество, с первым успехом.
Скваш с совершенно обалдевшим лицом удивленно хлопал глазами, глядя на разгорающийся костер.
У Доврика и Алаины лица были не менее ошарашенные.
- Кстати, магистр, все хотел спросить, а как оказалось, что у твоей ученицы нет ригута?
Я с удовольствием присев возле костерка и подкинул прожорливому пламени пару толстых ветвей.
- Как это? Как он смог это сделать? Я не вижу его ригута! - По-моему Доврик даже не услышал вопроса. Зато мне ответила Алаина.
- У меня есть ригут, яр Сохо, просто он очень маленький. - Девушка протянула руку к голове и на ее ладони засияла зеленоватая заколка размером со спичечный коробок, - Вот мой ригут. Я очень слабая магиня, но Учитель говорит, что с годами ригут может увеличиться. А пока я прячу его в волосах как обычную заколку. Человек, не обладающий магическим зрением, ничего не замечает.
Стыдно признаться, но и я не заметил ее ригута. К нам подошел Скваш.
- С ума сойти! Я - маг! Горн бы удавился от зависти, - При этих словах лицо графа посерело, он сглотнул и начал рассказывать, постоянно срываясь на крик. - Мне только исполнилось пятнадцать, старшему брату Горну было девятнадцать, он собирался жениться на баронессе Асторской, когда случился переворот, принесший новую религию. Наш отец граф Эрост Скваш не признал нового бога, он до последнего не верил, что его - героя войны, награжденного Золотым Колосом ( высшая награда государства Крехт ) посмеют тронуть. Посмели. Наш родовой замок разрушили до основания, крестьян продали в рабство, тех, кто не присягнул новой церкви повесили, а земли отдали прихвостню Инвазия барону Козусу. Этот старый хмырь давно уже разевал рот на наши владения. Отец с Горном возглавили оборону замка, встав во главе дружины, они защищались до последнего. Если бы я был с ними! Но меня, за день до нападения, отправили в столицу с письмом к королю, в котором отец просил покровительства и защиты против Ивазия. До короля я не доехал. В одном из придорожных трактиров меня попытались задержать, я отбился и повернул домой. Но было слишком поздно! Когда я прискакал, нашел лишь двенадцать обгорелых столбов. Одна из наших бывших крестьянок присягнувшая новой вере, чтобы спасти жизнь себе и своим детям, показала мне столбы, у которых инквизы Ивазия сожгли отца и брата. Все что я смог, это похоронить пепел и поклясться над могилой отца убивать этих тварей везде, пока в моей груди бьется сердце. В тот же день я перерезал горло трем священникам, обосновавшимся в старой часовне Многоликого. Я пролил их кровь на древний алтарь и сбежал в лес. Постепенно вокруг меня собрались такие же сироты. На нашем счету уже больше десяти инквизов и святош. Эти скоты настолько уверены в своей значимости, что часто путешествуют без охраны, а на узких лесных дорогах их поджидаем мы, нам всегда удается подобраться на расстояние удара, ведь никто не боится горстки оборванных детей. - На этих словах Скваш как-то жалко ухмыльнулся, - Так что яры перед вами последний в роду граф и первый в роду атаман ватажников Герат Скваш. Это все что у меня осталось - имя предков, родовой меч и месть.
Я, задумчиво смотрел на парня. Пятнадцать лет для этого времени совсем не мало. В этом возрасте становятся главами родов, женятся, рожают детей. Благородные в пятнадцать лет возглавляют дружины, сражаются и погибают.
- И что мне с тобой делать? - Задал я риторический вопрос.
- Возьми меня в ученики! - Не задумываясь, выпалил граф Герат Скваш.
- Какой шустрый! Но у меня совершенно другие цели в этом мире. Магистр?
Доврик поднял на меня недоумевающий взгляд.
- Не понимаю! Как такое может быть?
- Не вижу ничего странно в том, что парень является носителем магии. Странно то, что ты этого не видишь. Нужно бы и остальных детей проверить.
- Но... Неужели... - Доврик забегал по поляне, точно так же как сегодня утром бегал по моей комнате Ишван. Прошел всего день а, кажется что несколько суток, - Не могу поверить! Парень, а ну иди сюда, - он подскочил к поднявшемуся Скваш. - Закрой глаза, постарайся отринуть суетное, попробуй заглянуть внутрь себя, а затем посмотри вокруг, что ты видишь?
Граф прикрыл глаза, минуту постоял, перекатываясь с носка на пятку, затем внимательно всмотрелся в Доврика, обошел его по кругу и безапелляционно заявил:
- Вокруг тебя яр, голубой свет который уходит в пустоту.
Доврик так и не снял защиту, запитанную на ригута. Я махнул рукой и с магистра спала личина, а с ригута соскользнул полог невидимости.
- Ни... себе! - Абсолютно некультурно выразился благородный граф. Алаина сразу же покрылась пунцовым румянцем. - Что это было?
- Всего лишь иллюзия. Поздравляю, у тебя открылось истинное зрение. Здесь его называют магическим. Чтобы развить и закрепить успех придется много и долго тренироваться. Мы с магистром Довриком покажем тебе несколько практических упражнений для концентрации внимания и высвобождения магии. То, что ты смог так быстро и без особых усилий включить истинное зрение заслуга плетения " пробуждение спящего дара", которое я поместил в твою ауру. Оно послужило катализатором твоих возможностей но, к сожалению, его действие не долговечно. Так что халявы дорогой наш юный маг не будет. Придется много работать, если хочешь достигнуть успехов в искусстве.
- Я буду стараться. - Серьезно кивнул Герат.
- Позволь представить тебе магистра целительства и артефактостроения Доврика Могучего и его ученицу Алаину.
- Неужели тот самый? Самый сильный артефакторщик Соунора? Тот, кто изобрел ворота перемещения?
Доврик снисходительно улыбнулся. Было видно, что ему приятна такая известность.
- А ты?
- О, а этого яра позволь представить мне. - Магистр явно решил отыграться за испорченные нервы, - Яр Вад Сохо - воин, освободитель, убийца инквизов, сильнейший маг и... демон, призванный одолеть Ивазия.
- Это капля того, что сокрыто за оболочкой повелителя, - раздался голос из-под настила, - вы люди видите только очевидное.
Наш вампир очнулся и с удовольствием потянулся, хрустя сросшимися костьми, затем осторожно встал и, сделав пару наклонов, удовлетворенно хмыкнул. Так как вся его одежда состояла только из больших рваных крыльев, Алаина вновь зарделась и быстро отвернулась. Какая же она целительница, если так легко смущается при виде обнаженного тела. Мы же, наоборот, с неприличным для мужчин любопытством рассматривали таинственное существо. Роста в нем было не более ста семидесяти сантиметров, хрупкое телосложение, кожа сероватого оттенка, пол явно мужской. О лице говорить рано. Глаза еще не восстановились, вместо вырванного носа зияла дыра, хотя уже появились первые признаки образования хрящей. Короче, лицо у Нориса было схоже с кошмарной маской. Ему сейчас бы в фильме ужаса сняться в роли самого себя - восставшего из могилы вампира. Крылья на фоне тела казались огромными. Они все так же зияли прорехами. Норис шел к нам с закрытыми глазами, однако, похоже, это ему не мешало. Он уверенно обходил небольшие преграды в виде редких кустов, переступал через корни и камни. Подойдя к костру, уселся к самому огню, поджав под себя ноги и прикрывшись остатками крыльев. Зрелище весьма сюрреалистичное. Закутанная в серые кожистые крылья худая лишенная волос фигура на фоне отблесков огня.