– Я с вами полностью согласен, – произнес Токарев и почему-то покосился на Малютина, нахмурив лоб.
Небо на западе потемнело. Казалось, что опять пойдет дождь. Тем более ветер дул теперь как раз с юго-запада.
– Пойдемте на первый этаж, – услышал биолог голос полковника. – Тут, наверху, нет ничего, кроме старого говна. Мы таких мест уже сотни повидали.
Бунчук, сказав это, опять погрузился в апатию, стал как сонная муха.
– Якут, – это уже сказал майор у него за спиной. – Глаз не спускай.
Северянин ответил лишь медленным кивком. Понятно, кто имелся в виду.
«Как бы отделаться от этой няньки и пройтись по этажам?» – подумал биолог.
Но пока они шли по коридору плотным строем, об этом не могло быть и речи. Рядом с Малютиным помимо Якута находилось еще двое майоровых прихлебателей. Когда Николай попытался на секунду задержаться перед указателем с надписью «Отделение радиобиологии», показавшимся ему любопытным, один из них бесцеремонно пихнул его в плечо. Хорошо еще, что рукой, а не прикладом.
Они прошли через все здание. Скоро выкрашенный в темно-зеленый цвет коридор с идущей вдоль потолка широкой гофрированной трубой, похожей на газопровод, закончился, и они оказались в той части корпуса, где, похоже, перед самой войной сделали евроремонт. Неподвижный глазок камеры на потолке, казалось, следил за ними.
Оружие было у всех наготове, настороженные взгляды обшаривали каждый темный закоулок, хотя Малютин подумал о том, что они зря сбились в такую кучу. Град пуль скосил бы их всех. Но они ждали не пуль, а чего-то другого.
В нескольких местах по пути им попадались запертые двери. Одну из них бойцы высадили ударом плеча, другую – тем же способом, что и входную, – расстреляв замок. А к третьей, стальной, майор подошел первым и достал из кармана плоский блестящий ключ. «Где он его, блин, успел раздобыть?»
Вскоре они были уже на главной лестнице – широкой, почти монументальной. Со стен на них смотрели панно еще советской эпохи – с учеными-демиургами, запускавшими Спутник и колдовавшими над каким-то веществом в колбе.
Отряд продвигался вниз. На площадках между этажами стояли кадки с мертвыми тропическими растениями. Одно из них, прежде чем засохнуть, раскинуло свои побеги так широко, что оплело ими лестничный пролет. Сами плети даже сейчас, будучи пустой корой, напоминали щупальца осьминога. Одна протянулась к разбитому окну, словно надеясь утолить жажду дождевыми каплями.
Малютин перешагнул через эту лиану, а идущий следом за ним Якут наступил на нее всей подошвой. Поднялось облачко бурой пыли с резким грибным запахом.
– Ёж твою мать! – боец чихнул и начал тереть глаза.
– Осторожнее, – крикнул майор. – Тут любое дерьмо может быть. Надеть маски!
Все начали быстро надевать те средства защиты органов дыхания, которые у них были.
Малютин заметил, что его конвоир рукой в резиновой рукавице расчесывает красное пятно на щеке. И у него самого заболела кожа на лице. Оставалось надеяться, что эта пыльца была не смертельна.
Не задерживаясь на втором и первом этажах, где Малютин успел заметить только распахнутые двери и офисные кресла, которые кто-то выкатил на середину коридора, они спустились в подвал.
Зажгли электрические фонари. В их лучах клубилась пыль, а из множества ртов выходил пар. Воздух тут был сырым и холодным. Похоже, здание постепенно подтапливали грунтовые воды.
На стенах виднелись белые следы плесени. Ее едкий запах, должно быть, здорово бил бы в нос, если бы не маски на лицах.
– А вот и она. – Токарев остановился перед дверью, выкрашенной желтой краской. – Юра, иди сюда со своими инструментами!
Черноволосый низкорослый мужик минут двадцать возился с дверью, используя набор слесарных инструментов, ковырял в замке, долбил в нескольких местах косяки, потом развел рукам и отошел, опустив голову.
– Бесполезно. Надо резать.
– Ну, так режьте, чего встали? Потап, помоги ему. Давайте автоген.
Вскоре принесли аппарат для газопламенной резки.
«Кислород, пропан?.. Не взорвали бы они тут все к чертовой матери», – подумал Малютин. В этот момент полетели искры, и через пять минут дверь упала в проем.
Оттуда пахнуло еще более затхлым воздухом.
Дверь тут же убрали в сторону. Они оказались в узком тамбуре, из которого дальше вела еще одна дверь – более массивная, красно-коричневого цвета.
– Ого. Тут убежище, – объявил Токарев, – и оно… заперто изнутри. Хотя обычно так не делается. Наверное, кто-то успел спуститься туда. Потом они могли уйти через аварийный выход. А могли остаться… там. В этом случае запас мог и сохраниться.
«Если они быстро умерли», – додумал эту мысль Малютин.
В углу тамбура была свалена груда защитных костюмов. Николай опознал среди них ОЗК и Л-1 – все в отвратительном состоянии, рваные. Горой, словно отрезанные головы, лежали маски противогазов. И еще какое-то тряпье валялось. Эту кучу они обошли стороной – независимо от обстоятельств ее появления, лишние рентгены никому не нужны были. Малютин вспомнил анекдот: героям-ликвидаторам Чернобыля дадут приставку «фон-» к фамилии и титул «ваше сиятельство».
– Город Прокопьевск. Завод «РТТЗ», – ни к кому не обращаясь, произнес Николай. – ДУ-VI-6. Дверь убежища защитно-герметическая распашная. Установили совсем недавно… перед войной.
– Это ты откуда знаешь?
– Читал в бумагах.
– Это где такой город? – переспросил подошедший к ним Бунчук.
– Не помню, – Токарев пожал плечами. – На Урале где-то.
– В Сибири, – поправил Малютин.
– Неважно. – Майор уже подошел к штурвалу и навалился на него, но сдвинул только на пару сантиметров.
Дверь не шелохнулась.
Он сделал еще один заход. Руки в перчатках со скрипом скользили по штурвалу, несмотря на их специальное покрытие.
По сигналу майора еще двое самых дюжих бойцов попробовали открутить штурвал, но тщетно. У одного он чуть подался, но намертво застрял примерно на середине первого поворота. Будто что-то держало.
– Ничего не понимаю, – Токарев выглядел растерянным. – Если там электромагнитное блокировочное устройство, оно не может работать без энергии. И дверь не заржавела. Совсем. Режьте ее тоже! – приказал он солдатам.
Снова полетели искры.
В этот момент Якут зашелся в приступе кашля и сорвал с себя маску. Его почти тут же вырвало – он еле успел отвернуться к стенке. Красные пятна на его лице подступали уже к самому лбу.
– Товарищ майор, мне хреново. Надо воздухом подышать.
– Иди. И подопечного забери с собой.
Воздух тут действительно был очень спертый. Но Малютин не был уверен, что дело в этом.
У него тоже зверски болел тот участок кожи на лице, куда попали частицы проклятого растения.
«Природный алкалоид, вызывающий аллергическую реакцию даже в микродозах».
Чуть пошатываясь, Якут потянул Николая к выходу из подвала. На секунду они остановились в углу тамбура, где северянина снова начало выворачивать наизнанку. Малютин пригляделся и увидел, что пол покрыт не просто мусором, а пустыми консервными банками: тушенка, произведенная по ГОСТу, – свиная и говяжья.
Но что-то с ними было не то. Некоторые выглядели так, будто крышку просто выбили кирпичом. Другие – словно их открывали тупым ножом или стамеской. Третьи были истерзаны так, будто их грызли зубами. Впрочем, Малютин вспомнил, как однажды купил на барахолке дешевую китайскую открывалку. Она рвала крышки банок именно так.
А вперемешку с жестянками лежали кости. Много костей. Он с ходу заметил три большие берцовые. Точно такие, как их изображали в учебниках по анатомии. А значит, тут закончили свою жизнь минимум два человека.
«Выходит, зверье в этом месте еще как гнездовалось… И куда же оно потом делось?»
Но биолог в этот момент мог думать только о том, как выбраться на воздух и присесть. Он тоже почувствовал себя хреново. Даже боль в щеке отошла на второй план. Потому что начали распухать лицо и шея, а дыхание сделалось затрудненным.
«Надо быстрее выбраться на воздух и добраться до аптечки. Любой антигистаминный препарат сейчас подойдет…»
Борясь с тошнотой и не давая себе потерять сознание, он доковылял до рюкзака, который майор бросил на диванчике в фойе. Рядом стояло кресло, жутко продавленное и ободранное, будто обивку его драли когтями коты. Невысокий тощий солдат, оставленный здесь для охраны тылов, смотрел в окно, разглядывая двор. Расстегнув рюкзак, ученый быстро нашел аптечку и выбрал ампулу димедрола. Старый добрый димедрол хотя бы некоторым помогал при аллергии на пыльцу. Набрав немного в пятикубовый шприц, биолог уколол себя в бедро прямо через одежду.
В этот момент он услышал, как хлопнулось об пол человеческое тело. Оборачиваясь, Николай уже знал, что увидит. И точно. Якут лежал на боку и только хрипел, показывая рукой на горло.
Солдат, стоящий у окна, теперь смотрел куда-то в небо. Видимо ему там что-то померещилось.
– Чё хрипишь? Курил много? – спросил Малютин с издевкой.
Ответом ему был только взгляд, в котором боль мешалась с ненавистью.
– А вот что ты мне сделаешь, если я нарочно буду тормозить? А ничего. И товарищи твои – ничего. Вон тот индюк даже не слышит, что мы подошли. Все пялится наружу. Ты кончишься раньше, чем они подойдут. Поверь.
Во взгляде снайпера теперь была только униженная мольба.
– Да черт с тобой, – скривился ученый. – Я же не зверь. Только и ты не быкуй сильно. Мало ли что начальник приказал.
И он поставил своему тюремщику укол спасительного – скорее всего – препарата. А после, в трогательном жесте, помог подняться на ноги. Вскоре цвет лица почти нормализовался, отек спал, хотя жуткие пятна на коже никуда не делись.
Придя в себя, Якут первым делом огрел ученого прикладом и связал руки.
«Вот и помогай после этого людям. Никогда этого делать не надо».
Когда пришли остальные, связанный Малютин лежал, а Якут стоял над ним с автоматом.
– Командир, он в твоем рюкзаке рылся.