Через пару секунд тележка снесла на своем пути дощатые ворота эллинга и продолжала движение к краю платформы. Сбив с ног нескольких зазевавшихся тонтон-макутов, она вскоре оказалась в воде. Бандиты бешено заорали и начали стрелять в сторону катера. Но одновременно с этим громко взревел катерный двигатель: судно, управляемое Полундрой, понеслось прочь от устричной фермы.
Удалившись на приличное расстояние от платформы, Сергей позволил себе слегка сбросить скорость и оглянуться назад. Как он и предполагал, бандитский траулер неуклюже маневрировал, едва добравшись до краев самых длинных тросов устричной фермы. Однако уже во второй раз за эту ночь старлей допустил оплошность, позабыв о наличии у тонтон-макутов резиновой моторной лодки. Негры совершенно беспрепятственно перенесли ее с одной части платформы на другую, опустили на воду и напрямую помчались в погоню за катером. Это сильно разозлило Павлова. Он громко выругался на родном языке и стал прибавлять скорость.
Вдруг за спиной Полундры послышался подозрительный звук. Старлей обернулся и опешил: из-под брезентовой накидки поднимался чернокожий громила с инграмом в руках. Времени для размышлений не было ни капельки. Ситуация требовала от боевого пловца немедленной реакции. Агрессивно настроенный негр явно не собирался разрешать русскому дотянуться до гарпунного ружья и взять его в руки. Сергей быстро схватил один из железных шаров, накануне забытых Герникой в желобе чуть выше рулевого устройства. Русский моментально прицелился и резко швырнул тяжелый шар в противника. Неожиданно сильный удар пришелся на широкий лоб тонтон-макута. Полундра знал, что в иных случаях от подобных ударов человек мог отключиться или вовсе умереть. Однако в данной конкретной ситуации неприятель удержался на ногах. Он лишь подался корпусом назад и начал шлепать губами, словно ему не хватало воздуха.
Сергей воспользовался состоянием противника, ударив того с разворота ногой в подбородок. Громила попятился и упал на спину. Полундра едва успел протянуть руку за ружьем, как боковым зрением увидел, что тонтон-макут вскочил. Опасность для старлея неминуемо возросла: враг держал перед собой инграм, пытаясь начать стрельбу. Негр злорадно усмехнулся и нажал на спусковой курок. Полундра метнулся в сторону, надеясь ускользнуть от пуль. Выстрелов, однако, не последовало. «С предохранителя идиот не снял», — понял Сергей. Он быстренько взял второй шар и снова прицельно метнул в верзилу. На этот раз русский старался попасть противнику по руке с оружием. Удар опять-таки оказался мощным, но не настолько точным, как первый. Шар не попал головорезу в руку, он звучно ударился о патронный рожок инграма, заставив его отлететь прочь. Павлов мгновенно оценил выгодность такого положения и подскочил к неприятелю с кулаками, нанося один за другим сильнейшие удары в голову. Тонтон-макут в ответ начинал истошно орать, как будто раненое хитрым богатырем чудовище, и на удары русского пробовал выставлять блоки. Это немало раззадорило Полундру, и он, помимо боксерских приемов, начал использовать из других боевых техник. Подобным образом он устранял любые блокировки и продолжал изматывать чернокожего бандита, сосредоточившись на нанесении точечных ударов в виски. Однако, несмотря ни на что, негр продолжал держаться на ногах. Он периодически уклонялся от ударов и даже ухитрялся чуток врезать белокожему противнику.
Катер без управления чертил круги по волнам предрассветного моря. Своим движением он напоминал один из детских аттракционов. Правда, бой, который Полундра продолжал вести против тонтон-макута, детским не казался абсолютно. Противник был порядочно измотан. Хватило бы всего нескольких хороших ударов на то, чтобы отправить его за борт. Но старлей все же не спешил это делать. Уже вполне отчетливо слышался шум приближающейся моторки. Избитый до полусмерти враг мог пригодиться в качестве живого щита.
Когда надувная моторная лодка едва ли не вплотную подошла к катерку, Сергей тот час же прикрылся безвольной тушей неприятеля. Тонтон-макуты на моторке громко ругались по-французски, а на ломаном английском ультимативно предлагали сдаться. «Врагу не сдается российский пловец», — бормотал себе под нос Полундра, стараясь не подставляться под прицелы автоматического оружия гаитянских бандитов.
Не услышав помимо ругани ни одного выстрела, Полундра несколько удивился. Он не верил в волшебное действие своего чернокожего живого щита. По его мнению, тонтон-макуты для запугивания должны были пострелять хотя бы в воздух. А коль этого не произошло, значит, что-то в этом деле не так. «Может, они ждут траулер?» — предположил Сергей, услышав близкий гул знакомого судна.
Сергей Павлов не мог знать, что великий унган лично отдал своим подопечным приказ брать белого только живым. Он грозился превратить в зомби любого, кто ослушается. Поэтому никто из тонтон-макутов, находившихся в моторке, стрелять не собирался. Все подыскивали другие способы обезвредить «беложопого ублюдка». Двое негров из лодки взяли в руки багры, прихваченные из эллинга. Они стали приноравливаться к движению крутящегося без управления катерка, стараясь зацепиться за его корму.
Живой щит то ли от шума родных голосов, то ли от нисхождения благодати из траулерного прожектора почувствовал прилив сил и сомкнул руки на шее у Полундры. Русский такого поворота никак не ожидал и принялся отчаянно сопротивляться. Он пробовал одним разом избавиться от изощренных объятий пришедшего в себя чернокожего бандита. Левой рукой Сергей старался ослабить натиск противника. Согнутую в локте правую руку он поднял вверх и, направив кулак в сторону головы душителя, несколько раз саданул того по лицу. Когда хватка противника ослабла, старлей обрушил на него нескончаемую череду ударов. С моторки слышалось звонкое улюлюканье. Негры с баграми практически подцепили катер. Сообразив, что его собираются брать живым, Полундра дюжим ударом ноги отбросил противника за борт. Затем он посмотрел на лодку и несущийся траулер. Ему стало ясно, что с прибытием траулера надежды на спасение исчезнут, как утренний туман. С моторкой же можно было справиться.
Сергей молниеносно схватил ружье и выпустил гарпун в лодку. Резина громко лопнула, и лодка стала стремительно сдуваться. Тонтон-макутов охватила немалая паника. Не давая им ни единого шанса опомниться, Полундра поднял канистру с бензином, открыл ее и метнул в моторную лодку горловиной книзу. Следом за канистрой в моторку полетела зажженная бензиновая зажигалка. Старлей в тот же момент шустро подскочил к штурвалу. Взяв, наконец, управление, он резко прибавил скорость. Панические вопли охваченных огнем тонтон-макутов сменились в скором времени достаточно громким взрывом. Спасся ли кто-нибудь из неприятелей, Сергея Павлова совершенно не волновало. Они выполняли свою задачу, а он действовал так, чтобы суметь впоследствии выполнить свою.
Русский перевел катер на максимально возможный скоростной режим. Нужно было во что бы то ни стало оторваться от преследований ненавистного траулера. Свет траулерного прожектора некоторое время не просто был направлен на катерок, но даже неотступно вел его, как будто под прицелом. То, что прожектор на самом деле выполнял функцию прицела, Полундра понял после нескольких длинных пулеметных очередей. Трассирующие пули озаряли серость предрассветного воздуха и гасли подобно падающим звездам. Желания быть застигнутым одной из таких звезд Сергей Павлов не имел. Поэтому приходилось прилагать немало усилий, чтобы умело маневрировать и не в ущерб стремительности уйти от навязчивой погони. Через какое-то время луч прожектора исчез. Павлов обернулся, желая увидеть, что же произошло с вражеским судном. Однако траулер попросту растворился в тумане.
Стралей устало вздохнул. Чего-чего, а исчезновения преследователя он никак не ожидал. Притормозив, Сергей попробовал прислушаться к окрестным звукам. Ничего, похожего на гул траулера, в радиусе нескольких километров слышно не было. Русский ухмыльнулся, прибавил газу и повернул катер в направлении Порт-о-Пренса. Туда, где все еще светил маяк.
Унган Пьер Бокор остался недовольным действиями своих подчиненных.
— Вы еще ответите за то, что упустили эту белую тварь! — кричал он тонтон-макутам, после того как катерок ушел от погони. — Я вас всех повыгоняю к чертовой матери! Будете опять в трущобах своих прозябать и придумывать каждый день, что бы такого и у кого стащить, лишь бы только ноги не протянуть.
— Мы обязательно его отыщем, — смиренно сказал один из молодчиков. — Он от нас никуда не денется. Поймаем и приведем его живым к тебе, великий унган.
В обещания своих подручных колдун верил мало. Большинство из них были относительно неплохими бойцами, но совершенно никудышными стратегами. Просчитать развитие событий на пару шагов вперед мог исключительно он — великий служитель вуду. По крайней мере, сам Пьер Бокор имел о себе такое мнение.
22
К причалу у маяка катерок с Полундрой прибыл на рассвете. Русский все еще опасался преследования и поэтому машинально оглядывался в сторону моря. Опасения были напрасными: траулер с тонтон-макутами и их повелителем на борту не наблюдался. Сергей живо поднялся на берег и побежал к домику смотрителя маяка. По дороге он подыскивал в мыслях нужные слова, чтобы столковаться со сребролюбивым мулатом.
Старлей не беспокоился за денежные аргументы, припасенные для смотрителя. Они выглядели весьма убедительными. Большее беспокойство вызывала вероятность того, что Андре не сумеет правильно понять смысл событий, унесших жизнь Герники. Ведь, не сумев этого сделать, мулат вполне мог отказаться от любого содействия даже за большие по гаитянским меркам деньги. Вероятность столкнуться с подобным непониманием была достаточно велика. Полундра стоял перед выбором тактики поведения в общении со смотрителем маяка, которая оказалась бы наиболее эффективной.
Сергей Павлов открыл калитку палисадника у маяка. Смотритель Андре, словно ожидал гостей, вышел навстречу. Взгляд встречавшего был не слишком дружелюбным. «Какого дьявола ты приперся?!» — читал Полундра в его глазах. Чтобы эта фраза вдруг не прозвучала на самом деле, старлей поторопился поздороваться: