Благополучная посадка произошла на одном из отдаленных летных полей. Вдалеке от лишних глаз и ушей. Немногочисленных пассажиров секретного рейса встречала группа, состоявшая из представителей российских и кубинских служб государственной безопасности. Они подъехали к самолету на двух черных легковых автомобилях. Следом за ними подрулил грузовик с зарешеченной будкой. Российские и кубинские службисты сразу же вышли на летное поле. Они не без напряжения смотрели на самолет, ожидая, когда откроются двери. Прибытие этой винтокрылой машины означало решение многих вопросов и для Российской Федерации, и для Кубы.
Двери резко открылись. Вниз была опущена откидная лестница. Тем не менее никто из самолета выходить не стал. «Ну, ты только посмотри! Четко следуют инструкции: ждут приказа», — изумленно отметил про себя Виктор Снежков.
— Внимание, — крикнул он, — выпускайте сладкую парочку, а затем выходите сами!
— Есть выпустить сладкую парочку! — из салона самолета послышался голос Полундры и приглушенный смех его кубинского напарника.
Эрнесто Кипитильо медленно, с явной неохотой покинул самолет. Он был мрачен, словно безлунная ночь. Все его мечты, надежды, планы остались где-то в прошлом, возврата к которому не предвиделось. Зато самой что ни на есть реальностью было его возращение на Кубу. Ничего хорошего этот факт обещать не мог.
Бывший кубинский разведчик угрюмо смотрел на Снежкова и его коллег. Ощущение безысходности подтачивало Эрнесто изнутри. В голове бурлила одна-единственная мысль — о возможности быстро покончить с ужасной проблемой. Нужно было лишь набраться смелости и безоглядно метнуться в какую-нибудь сторону. В том, что службисты начнут стрельбу и будут вести огонь на поражение, он не сомневался. Однако отважиться на такой поступок Кипитильо никак не мог. Он смиренно прошествовал к группе своих бывших коллег. Те защелкнули наручники на его запястьях и повели к бронированному автомобилю с зарешеченными окнами. Эрнесто хорошо помнил, что подобные машины предназначались для перевозки опасных преступников.
— Подождите, пожалуйста, — внезапно он обратился к сопровождающим. — Вы не разрешите мне в последний раз посмотреть на нее?
Кубинские службисты переглянулись. Вопрос для них оказался полной неожиданностью, и никто не взялся сразу ответить на него.
— Ты прекрасно понимаешь, что это никак не вяжется с нашими правилами, — наконец промолвил в ответ главный из них. — Однако, помня о твоих заслугах перед Кубой, которые ты имел до совершения предательства, в виде исключения я выполню твою просьбу.
— Спасибо, — тихо сказал Кипитильо и обернулся в сторону самолета. Оттуда как раз выходила Анна Власова. Эрнесто жадно ловил каждое ее движение, осознавая, что больше не увидит ее никогда. Женщина почувствовала на себе взгляд своего любовника. Однако отвечать взаимностью не стала, демонстративно отвернув от него голову. Тот явно не ожидал подобной холодности. Низко опустив голову, Эрнесто отвернулся от самолета и быстрым шагом направился к открытым дверям автозака.
К Анне Сергеевне подошли два российских службиста и настойчиво предложили пройти в черный легковой автомобиль. То, как она повела себя по отношению к любовнику, тотчас же вызвало подозрения Снежкова. Он был убежден, что вот-вот Власова начнет некий спектакль. И представление действительно началось, когда недавняя хозяйка виллы «Мирабелла» вдруг заговорила на чешском языке:
— Я не понимаю смысла этой гнусной провокации? На каком основании ваши люди посмели меня выкрасть?
— О какой провокации вы изволите говорить, Анна Сергеевна? — нарочито по-чешски уточнил Виктор Иванович.
— Прекратите меня называть не моим именем, — Власова мастерски изображала праведный гнев. — Меня зовут Беата Кралова. Я гражданка Чешской Республики. Дайте мне возможность связаться с нашим послом или консулом. У вас будут огромные неприятности. Вы даже не сможете осознать их масштабы.
— Ну, уж нет, Анна Сергеевна, — спокойным, но настойчивым тоном отвечал на ее выпады Снежков, перейдя на русский язык. — Это у вас будут неприятности. Крупномасштабные. А если точнее, то они у вас уже и так имеются. Полным полна коробушка.
— Говорите со мной по-чешски! — потребовала женщина.
— Да оставьте вы этот фарс, — сказал службист. — Мы давно уже все о вас знаем. В России вас долгое время считали погибшей. Однако дополнительное расследование вскрыло кое-какие ранее неизвестные факты. И сейчас у нас есть все основания подозревать, что вы, Анна Сергеевна Власова, имитировали свою гибель в автокатастрофе. В связи с этим возникают серьезные вопросы по трупу, который тогда был опознан как ваш. И это лишь одно обвинение из тех, которые могут быть предъявлены вам в скором будущем. Советую идти с нами на самое тесное сотрудничество. Поверьте, что это больше всего необходимо не нам, а вам самой.
— Я абсолютно ни в чем не виновата. Это все делишки моего мужа и его зарубежных друзей, — Власова наконец-то заговорила по-русски, признавая тем самым поражение в попытке выдать себя за чешскую гражданку.
— Разберемся, — пообещал ей Виктор Иванович и жестом руки указал на машину, в которую она должна была сесть.
Анна Сергеевна села в ближайшее черное авто.
Полундра и Пингвин вынесли из самолета кофр с облучающей установкой. Снежков встречал героев одобрительным взглядом. Сергей встал по стойке смирно и начал отдавать рапорт о выполнении задания. Службист пожал руки обоим напарникам и кивнул в сторону кофра.
— Оно самое? — спросил он.
— Судя по всему, да, — ответил Полундра. — Открывать мы не рискнули. Использовали дозиметр из нашего снаряжения. Ящик, хоть и свинцовый, но уровень радиации находится на той предельной грани, за которой наступает превышение нормы. К тому же Эрнесто Кипитильо подтвердил, что установка находится именно там.
— Наши кубинские коллеги обещают организовать первичную проверку аппарата в одной из здешних лабораторий, — пояснил ситуацию Снежков. — А более тщательный анализ будет сделан только в России.
— У нас ведь еще и бонус к этому ящику есть, — напомнил Андре.
— Ты как-то странно выражаешься, — улыбнулся Сергей напарнику и протянул Виктору Ивановичу ноутбук: — Это то, за что Власова держалась до конца, предпочтя эту штуку спасательному кругу. Я так понял, что это должно вас очень заинтересовать. Я не знаю, как он там после полоскания в морской воде фурычит, но вдруг что-то действительно важное.
— Ребята вы, молодцы, — похвалил их службист. — Скорее всего, этот ноутбук дорогого стоит. Я имею в виду его информационное содержимое. Наши специалисты в Москве установят это более точно.
— Что прикажете делать дальше? — решил осведомиться Полундра. — Как я понимаю, если не сегодня, то завтра я должен буду вернуться в Россию. Так ведь?
— Почти так, — принялся пояснять ситуацию Виктор Иванович. — Ваше командование и наше ведомство с согласия кубинских коллег решили предоставить вам краткосрочный отпуск. Поэтому еще недельку вы сможете спокойно провести здесь, на Кубе, находясь на полном пансионе. А затем международным авиарейсом вы отправитесь на родину. Все остальные нюансы будут уточнены дополнительно и незамедлительно доведены до вашего сведения.
— Спасибо, конечно, — ответил Сергей. — Правда, я опасаюсь, что за семь дней отдыха я несколько растеряю свои боевые навыки.
— Не растеряете, — улыбнулся Снежков. — Если у вас есть желание, то кубинские товарищи готовы предоставить вам все необходимые условия для каждодневных тренировок: и по подводному плаванию, и по рукопашному бою, и по стрельбе из разных видов оружия. Заодно сможете больше со своим напарником пообщаться.
— Реальная возможность, кстати, — подтвердил Андре.
— Разрешите вопрос? — по-военному четко Павлов обратился к службисту.
— Разрешаю, — промолвил тот, стараясь понять, что еще может беспокоить скромного русского героя, каким ему виделся Полундра.
— Я догадываюсь, что вскоре должна будет проводиться операция по нейтрализации российского капитана, который являлся важным звеном в механизме «ядерной атаки» на Россию. Тем более что он и сейчас везет к нам в страну кейс с облученными купюрами. Мой вопрос совершенно конкретный: могу ли я принять участие в данной операции? До мозга костей ненавижу предателей. А за время выполнения задания на Гаити я дважды был свидетелем общения капитана с чернокнижником и просто не могу себе позволить пропустить его поимку, — говорил Сергей, растолковывая свою позицию.
— Во-первых, разрешите вас поблагодарить за всю ранее переданную нам информацию по сухогрузу и его капитану. Она оказалась весьма ценной. И мы уже сумели нейтрализовать непосредственных исполнителей вбрасывания наличности в оборот. Во-вторых, вы правильно полагаете насчет операции против предателя. Думаю, что никто из заинтересованных в этом деле ведомств не будет против вашего участия, — сказал в ответ службист.
— Огромное вам спасибо за разъяснения. Я прошу вас согласовать с командованием мое участие в данной операции, — еще больше конкретизировал свою позицию Сергей Павлов.
— Хорошо, я это сделаю, — пообещал Снежков. — И сразу же сообщу вам.
Все участники разговора расселись по машинам, которые через пару секунд стремительно умчались с летного поля в сторону здания аэропорта.
39
Громадный сухогруз под российским флагом в полном соответствии с графиком отошел от восточного побережья Кубы. Взяв курс на северо-восток, он оказался вскоре в нейтральных водах. Капитан мысленно прикидывал, в скольких еще портах придется останавливаться, прежде чем судно доберется до России. Его беспокоило не столько время, которое будет затрачено: оно было давным-давно известно. Не волновало его и содержимое трюмов сухогруза: все было до банальности стандартно. Больше всего его тревожило то, что в практически любом из портов на борт могли подняться представители российских спецслужб для обыска.
Нет, у капитана не было никакой информации о гибели на Гаити его подельника и о захвате других участников ядерного шантажа России. Его тревожность основывалась лишь на интуиции и постоянных приступах трусости. После последнего общения с колдуном такие приступы стали донимать капитана все чаще и чаще. Один раз он даже был готов взять злосчастный кейс с облученной наличностью и выбросить его в море. Правда, невероятная жажда больших денег, которые должны были ожидать капитана в России, сдерживали его от подобного поступка. Поэтому и приходилось судорожно подсчитывать количество оставшихся портов и вздрагивать при внезапном появлении на горизонте каких-либо военизированных судов. Это превращалось в страшное наваждение. Многие члены команды никак не могли понять, что происходит с их капитаном. Но, по большому счету, списывали его странное поведение на