Шухевич спорить не стал, только поиграл желваками и принялся застегивать пиджак на все пуговицы. Стелла буквально смотрела Ворону в рот и кивала при каждом его слове. Женщина была чуть бледна, но держалась хорошо.
Они убедились в том, что по вагону никто не идет в сторону тамбура, все пассажиры спокойно дремлют на своих местах, и открыли дверь. В тамбур ворвался сырой ночной воздух. Мимо подножки проносился кустарник, едва озаренный светом, падающим из окон вагона.
Шухевич спустился на нижнюю ступеньку подножки, придерживая рукой шляпу, нахлобученную по самые уши. Ворон поморщился. Он предупреждал этого господина о том, что ее стоит снять и держать в руке, а еще лучше – сунуть за пазуху. Но спорить с подозрительным и сварливым попутчиком он не хотел.
Шухевич выбрал подходящий момент и прыгнул. Скорость поезда была невелика. Он пробежал несколько шагов вдоль полотна, прежде чем споткнулся и упал в жиденький кустарник, торчавший возле откоса.
Ворон взял Стеллу за плечо и посмотрел ей в глаза, стараясь передать свою уверенность в благополучном исходе их опасного дела. Женщина благодарно улыбнулась и стиснула поручень.
Через миг она с отчаянием в глазах прыгнула с подножки в ночь. Ворон увидел мелькнувшее платье и блузку под распахнувшимся жакетом. Стелла упала сразу, как только ее ноги коснулись земли.
Больше не раздумывая, не медля ни секунды, Ворон прыгнул следом. Наверное, поезд уже начал набирать скорость, или же он немного поторопился, но земля встретила Ворона сильным ударом в ноги и бросила ему под ступни остатки истлевшей шпалы, которую рабочие почему-то не убрали от путей. Падать ему пришлось в темноту и совершенно наугад. Ворон весь сжался в один большой комок упругой плоти, закрыл голову руками, перелетел через кустарник, повалился на бок и прокатился еще несколько метров по склону.
Первая же мысль, которая мелькнула в голове, была такой: «Все цело, ничего не сломал. Хорошо!»
Стеллу он нашел буквально через минуту по тихим стонам в темноте. Поезд унесся вдаль, в сторону границы. Теперь местность освещала только россыпь звезд на небе.
Ворон пригляделся, осторожно подошел к женщине и присел на корточки рядом с ней. Стелла постанывала и держалась за правую ногу то ли в районе колена, то ли выше. Это было плохо.
Ноги при таких падениях обычно ломаются в области щиколотки, иногда не выдерживает берцовая кость, но чтобы выше колена!.. Не дай бог, перелом шейки бедра или сильный вывих тазобедренного сустава. В таких условиях, да еще и ночью! Пока они доберутся до врача или просто жилья, нога распухнет, и нужна будет экстренная хирургическая помощь.
– Что с вами, Стелла? Как вы себя чувствуете? – спросил Ворон. – Сильно болит?
– Да, – прошептала женщина сквозь слезы. – Страшно больно.
– Позвольте мне, – уверенно заявил Ворон, убирая руки Стеллы от ее ноги, за которую она держалась. – Поверьте, я умею.
Ворон задрал подол платья и принялся пальпировать ногу. Он осторожно ощупал женское колено, бедро с внешней стороны, потом перешел на внутреннюю.
Стелла странно притихла, потом он услышал ее страшно напряженный, угрожающий голос:
– Если вы хоть на миг заставите меня усомниться в крайней необходимости того, что сейчас делаете, я ударю вас по голове камнем!
Ворон с удовлетворением убрал руки и постарался не улыбаться, хотя ему сделалось весело от слов Стеллы. Во-первых, она вполне владела собой. Будь у нее по-настоящему серьезные повреждения, ей не было бы никакого дела до его вольностей. Во-вторых, он убедился в том, что боль у нее была только от ушибов и растяжения связок на стопе.
Тут из темноты, как привидение, прихрамывая и шепча ругательства, вынырнул Шухевич и остановился возле своих спутников.
– Ну и что у вас тут? – спросил он неприязненно.
– Стелла ушибла ногу, – после небольшой паузы ответил Ворон. – Пожалуй, она не сможет сама идти. По крайней мере быстро.
Шухевич еле слышно выругался, потом потянул Ворона за рукав в сторону.
Отойдя на несколько шагов от женщины, сидевшей на земле, он заговорил очень тихо, но горячо и энергично:
– Слушай, Ворон, с этим надо кончать. Ты что, не понимаешь, что она нам обуза? Какая от нее польза, зачем она нам? Ты – ладно, опытный боец, офицер с фронтовым опытом, можешь пригодиться. И вообще я тебе обязан тем, что ты мне жизнь спас. А она? Нас с ней ведь быстро возьмут пограничники. Не дури, Ворон, или как там тебя! – В руке Шухевича тускло блеснуло лезвие ножа. – Не можешь сам? Офицерская честь не позволяет так беспардонно обойтись с дамой? Ну и ладно. Я сам все сделаю.
Ворон перехватил руку Шухевича и стиснул запястье с такой силой, что нож мигом вывалился из пальцев и упал к ногам. Мужчины стояли друг против друга и шумно дышали. Шухевич был заметно слабее и быстро сдался.
– Я не «как тебя там», – зло прошипел Ворон в лицо своему противнику. – Михаил Арсеньевич Борович, поручик русской армии, к вашим услугам! Вы совершенно правы. Я действительно знаю, что такое офицерская честь. Если вы считаете, что ваша миссия важнее жизни вот этой женщины, которая готова служить вашим идеалам верой и правдой, то не можете претендовать на роль лидера и вождя. Именно вот такие рядовые идейные исполнители и несут на своих плечах всю тяжесть политической борьбы. Во всех ее проявлениях! – Ворон наконец-то отпустил руку Шухевича, но продолжал стоять прямо перед ним и говорить: – Я не люблю, когда отцы-командиры разбрасываются жизнями своих людей. Я слишком много убивал на войне и каждый день терял там своих товарищей. Собственную армию надо собирать по крохам, начиная вот с таких рядовых бойцов, как Стелла Кренцбах. Вы должны беречь каждого из таких преданных и способных людей. В противном случае вы со временем останетесь один и погибнете. Хотите вы этого или нет, но я буду тащить женщину на себе столько, сколько надо. Я знаю, куда мы пойдем.
– Ладно, – буркнул Шухевич. – Черт с вами. Вы правы. Но теперь вы мне расскажете, откуда взялись в «Карпатской сечи»!
– Я четыре года сидел в окопах. В четырнадцатом году ушел на фронт вольноопределяющимся. Воевал в Восточной Пруссии, а после ранения – здесь, в Галиции. Последнее звание я получил из рук генерала Брусилова. Потом все рухнуло, не стало армии. Дальнейшая моя судьба как две капли воды похожа на участь тех сотен тысяч офицеров, которые не приняли советскую власть. Если вас интересует моя протекция, то скажу, что я был представлен премьер-министру Волошину Николаем Михайловичем Алексеевым. Это сын генерала Михаила Васильевича Алексеева, основателя Белого движения. Николай Михайлович был участником знаменитого Ледяного похода, прошел всю гражданскую. Идея создания группы Ворона тоже принадлежит ему. Еще какие-то вопросы у вас есть? Может быть, мы оставим их на потом, когда наша спутница, которая нуждается в помощи, будет доставлена к лекарю или просто в человеческие условия?
– Я все еще не доверяю вам, Борович, – заявил Шухевич, покачал головой и с прищуром глянул на Ворона. – Но мне нравится, что у вас есть принципы и вы готовы отстаивать их в любой обстановке. Это может мне пригодиться. Хорошее качество. Ну и что мы делаем дальше?
– Дальше нам надо пересечь железную дорогу и пройти несколько километров на северо-восток. Там есть словенские поселения. Думаю, что нам удастся найти кров и договориться о том, как перебраться через границу. Словенцы ходят туда как к себе домой, навещают родственников. Пограничники смотрят на это сквозь пальцы, да и сами словенцы знают тут все тропки.
Когда Борович вернулся к Стелле, женщина уже стояла на ногах, опираясь спиной на деревянный верстовой столбик.
– Ну, – раздался в темноте ее напряженный голос. – Вы что-то решили?
– Мы… – Борович тихо засмеялся. – Да мы особенно ничего и не решали.
– Вы решили оставить мне жизнь или избавиться от меня?
– Стелла, какие глупости лезут вам в голову! Разве так можно? Я понимаю, что это результат травмы. Ну да ничего, я понесу вас, а вы дайте мне слово, что не будете капризничать. Вы ведь такой же солдат, как и мы с Романом Иосифовичем. Вам тоже не положено стонать и жаловаться.
– Подождите!.. – Женщина потерла лоб рукой. – Нести меня? Куда? Мы ведь сейчас находимся черт знает где.
– Отнюдь, – подходя к ней, с теплом в голосе произнес Борович. – Мы находимся в трех с половиной верстах от деревни Смислович. Там есть доктор, замечательный седоусый старик-словенец по имени Марко. А у него есть внучка, смышленая девчушка по имени Дарина. Когда-то она была в меня влюблена. Но я тогда был молод и красив. Совсем не то, что сейчас. Устраивайтесь поудобнее! – С этими словами Борович повернулся к женщине спиной и чуть присел, предлагая ей взобраться ему на спину и обхватить его поясницу коленями.
Поразмыслив немного, Стелла так и сделала. Когда она обхватила его за шею руками, он подхватил ее под колени и пошел вниз по насыпи. Шухевич шагал следом.
– Он предлагал убить меня? – спустя некоторое время тихо спросила Стелла в ухо Боровичу.
– Глупости, – лаконично ответил Ворон. – Вы с друзьями, и вам ничего не угрожает.
– Понятно, – заявила женщина. – Умеете вы ответить. Шухевич – личность жесткая, поэтому он и лидер, который всегда добьется своего. А скажите мне, что за роман у вас с Дариной?
– Обычное дело, – ответил Борович. – Красавец офицер, пусть и бывший, которому нет еще и сорока, и девица-фантазерка четырнадцати лет от роду, начитавшаяся романов о красивой любви. Эта особа взяла с меня обещание приехать за ней, когда она повзрослеет.
– И вот вы явитесь к ней с женщиной на закорках?
– В полном соответствии с образом благородного рыцаря, – заявил Борович, встряхивая Стеллу и пытаясь поудобнее посадить ее на своей спине. – Не переживайте так за девчушку. Она в прошлом году вышла замуж.
– А вы очень хорошо знаете эти места. Вы отсюда родом?
– Родом я из Чернигова. Здесь просто воевал, потом заглядывал иногда в эти места просто так, чисто из пустого любопытства.