— Где? — спросила Рита с отвращением. — Тут же только один топчан!
— Фюрер, — терпеливо проговорил Сергей, — я ведь сказал, что это — моя сестра!
— Правда? — Эрик пожал плечами. — Ну, у меня есть еще раскладушка.
— А ты-то сам?
— Да я ночью не сплю, я ночью работаю. — Он указал рукой на заваленный бумагами стол. — Вы не бойтесь, у меня лампа слабая.
Вам не помешает;..
Рита с ужасом посмотрела на тюфяк, он был на вид таким неопрятным… Да нет ли в нем насекомых?
Однако она так устала, что сделала над собой усилие и прилегла на топчан, а как только прилегла, так мгновенно и провалилась в сон, не обращая внимание на свет лампы и разговоры.
Она проснулась глубокой ночью. Сережка посапывал на раскладушке, лампа была прикрыта серой от грязи тряпкой, чтобы свет не мешал спящему. Фюрер тихонько листал страницы в папке.
Первая усталость прошла, и на Риту нахлынули тревожные мысли.
Значит, Антон оказался не тем, за кого себя выдавал. Теперь Рита вспомнила, что он никогда не рассказывал ей о своей жизни с Маринкой. Она-то, дура, сама переводила разговор на другое, ей, видите ли, было неприятно, что он вспоминает бывшую жену. Впрочем, он мог трепаться о чем угодно, Рита была озабочена тогда только одним — как его очаровать. Стыдно признавать, что была такой идиоткой, но, очевидно, у пославших Антона расчет был именно на это — уж больно хорош он внешне.
Значит, его послали выяснить, кто такая Рита и не знает ли она чего-нибудь опасного, а также не собирается ли она эти сведения передать в официальные органы. Но откуда они вообще узнали о Ритином существовании?
Он позвонил сразу же после того, как Рита поругалась насмерть с гадюкой Светланой Федоровной, Маринкиной свекровью. Все подробности встречи с Ритой та, очевидно, вытрясла из своего Женечки накануне. И ведь вопрос с разрешением для Ляльки так и остался открытым, надо отдать должное гадюке Светлане — она держалась твердо и не призналась, что приложила руку к отъезду невестки. Но кроме нее — некому. Значит, у нее есть какая-то связь с агентством? Это же надо так ненавидеть невестку, чтобы даже связаться с криминальными личностями!
Рита представила маленькую головку на длинной сухой шее, пронзительный взгляд сузившихся глаз и поняла, что эта ведьма, чтобы избавиться от Маринки, могла послать ее даже на смерть, не дрогнула бы у нее рука!
— Ты что ворочаешься? — окликнул Риту Фюрер. — Не спится?
— Нервничаю, — призналась Рита.
— На-ка вот. Затянись. — Он протянул ей самодельную сигарету.
— Что ты, — испугалась Рита, — не нужно травки.
— Нужно, — строго сказал Фюрер, — чтобы расслабиться. Не бойся, с одного раза ничего не случится.
Преодолевая брезгливость, Рита затянулась сигаретой и тотчас же провалилась в сон.
Рите казалось, что она только что заснула, а над ней уже стоял Сережка и тряс за плечо.
— Эй, ты что, вечным сном уснула? От этих заразилась, которые в соседнем зале?
— Чего спать не даешь, — проворчала Рита. — Только легла…
— Ничего себе, только легла! Первый час уже! Дня, а не ночи!
Рита со стоном приподнялась и огляделась.
При свете дня комнатенка Эрика казалась еще теснее и неопрятнее, чем ночью. Сам хозяин куда-то ушел. Мучительно хотелось принять душ, но пока об этом приходилось только мечтать. Рита попросила Сережку отвернуться и переоделась в джинсы и свитер. Костюм, вчера еще довольно приличный, годился теперь только на огородное пугало.
Сережа нашел у Эрика кипятильник, банку растворимого кофе и пачку печенья. Как только запахло кофе, дверь открылась и появился Фюрер. Он тоже при свете дня казался еще противнее. Мучнисто-белое лицо делало Эрика похожим на его немногословных подопечных. К тому же этот жуткий запах немытого тела и формалина… Впрочем, Рита понимала, что в ее положении выбирать не приходится, и постаралась подавить рвотные позывы. Чашка крепкого кофе несколько примирила ее с жизнью.
— Ну, — начал Сережка, увидев, что она немного порозовела, и в глазах у нее появился блеск, — ну теперь-то ты наконец расскажешь, что с тобой произошло?
Рита покосилась на Эрика, но Сережка махнул рукой:
— Ты на Фюрера внимание не обращай, он свой парень. Кстати, может, что и посоветует.
Рита глубоко вдохнула и начала, как будто бросилась в воду:
— Это чертово агентство.., то, которое якобы подобрало жениха твоей матери…
— Что там с этим агентством? — поторопил ее Сергей.
— Это агентство — просто осиное гнездо.
И я туда сунула палку. Я пошла к ним под видом матери-одиночки с ребенком и скачала из их компьютера кое-какую информацию.
Они меня застали, и я еле убежала.., а потом они меня чуть не убили. То есть они вместо меня убили по ошибке другую девушку.., прямо у меня на глазах.
— Ритка… — Сережа сел рядом с ней на топчан, обнял за плечи. — Ритка, сестренка, я не знал.., ты думаешь, с мамой и Лялькой тоже.., совсем плохо?
— Я не знаю, — честно призналась Рита. — И что теперь делать — тоже не знаю. За нашим домом следят, вчера я видела двоих в машине… Когда ты вернулся, они, наверное, уехали, ночью я никого не видела.., зато примчался этот, который выдавал себя за Антона. Наверное, узнал, что меня не убили, что киллер ошибся. И приехал исправить ошибку.
Вдруг подал голос молчавший до того Фюрер:
— Сеструха, с ними надо поменяться местами.
— Что? — удивленно переспросила Рита. — Как это?
— Они за тобой охотятся, ты от них убегаешь. Надо поменяться местами, перехватить у них инициативу.
— Как? — задала Рита риторический вопрос. — Я же ничего про них не знаю…
— А что ты там у них скачала из компьютера?
— Да есть кое-какая информация, но все концы уходят во Францию. Туда же они всех женщин с детьми отправляли…
— Значит, надо ехать во Францию. Сейчас это не так уж сложно, железного занавеса больше нет.
— Есть у меня еще одна зацепка… — протянула Рита задумчиво. — Евгений, Лялькин отец.., ведь без его разрешения Ляльку не могли выпустить за границу, а он клянется, что такого разрешения не давал, причем, кажется, не врет.
У меня сильнейшее подозрение, что тут подсуетилась его мамаша… Жаба, каких мало. Так вот, не знает ли эта жабень чего-нибудь важного…
— Паяльником ее, — невозмутимо предложил Фюрер.
— Слушай, Эрик, не зря тебя Фюрером обозвали! — возмутилась Рита. — Ты, что ли, будешь пожилую женщину паяльником пытать? Хотя, конечно, нельзя не признать, что она этого заслуживает…
— Говорил я тебе… — вставил Сережка.
— Для святого дела могу и паяльником… но можно и по-другому, на психологии сработать. Что для этой жабы дороже всего на свете?
— Ее драгоценный сыночек, — не задумываясь ответила Рита.
— Ну так чего проще! Украдем ее сыночка, пригрозим, что мы его.., паяльником, жаба все и выложит. А, сеструха? Я вам помогу!
Рита тряхнула головой:
— Ну ты и авантюрист, Фюрер! А с виду не подумаешь…
— Удачно маскируюсь.
— И что, думаешь, получится?
— Запросто. Я только позову еще пару друзей…
Через час притащились двое приятелей Фюрера, такие же длинноволосые и немытые, приволокли авоську с пивом, расселись на полу и принялись это пиво пить. Рита не поняла, зачем нужно такое подкрепление, но спорить не стала: энергия и хватка Фюрера произвели на нее впечатление.
— Ну что, — Фюрер протянул ей мобильный телефон, — звони маменькиному сыночку. Его надо изолировать.
— Откуда у тебя это? — с интересом спросила Рита, разглядывая маленький изящный «эриксоновский» аппарат, явно не вязавшийся с внешним видом хозяина.
— От одного клиента, — лаконично ответил Фюрер.
Рита вздрогнула и покосилась на закрытую дверь морга. Но нужно было действовать, и она набрала рабочий телефон Евгения. Не будет же мамаша его вечно держать под домашним арестом, на работу-то нужно ходить…
— Здравствуйте, Евгений, это Рита. Нам срочно нужно увидеться.
От ее голоса у Евгения, надо полагать, начался нервный припадок, но он превозмог себя и ответил:
— Я не могу… — заныл этот образец мужественности. — У меня… — Он запнулся, срочно изобретая достаточно уважительную причину.
— Я понимаю, у вас критические дни, — оборвала его Рита, — но если вы сейчас не встретитесь со мной, я немедленно свяжусь с вашей дражайшей маменькой, и мы продолжим наш последний плодотворный разговор у вас на квартире.
Евгений решил выбрать из двух зол меньшее.
— Нет-нет! — испуганно забормотал он. — Мы встретимся! Скажите, когда и где!
Евгений, как всегда, пострадал через собственное слабоволие. Чтобы избежать скандала с матерью, он согласился приехать, куда скажут, и через час уже сидел на многострадальном топчане, косился на дверь морга и с ужасом смотрел, как Рита набирает его домашний номер телефона.
— Что вы хотите делать? — ныл он. — У мамы больное сердце…
— Это у нее-то больное сердце? — не поверила Рита. — Да она всех нас переживет, у нее вообще сердца нету…
— Пресмыкающиеся очень живучи! — невозмутимо сообщил Фюрер:
— Крокодил, например, вообще до трехсот лет может дожить.
— Не смейте так о маме! — вякнул Евгений.
— Ты бы лучше о дочери вспомнил, скотина, которую твоя мамочка упекла неизвестно куда! — не выдержала Рита.
— Можно я ему плюх надаю! — азартно предложил Сережка.
— Нельзя, — серьезно возразил Фюрер. — Лучше это сделаю я.
— Это почему же лучше? — заартачился Сережка.
— Потому что это будет сведение счетов.
А если я ему вмажу, то без всякой злости, просто для пользы дела.
— Прекратить разговорчики! — рявкнула Рита голосом старшины-сверхсрочника. — Не слышно ничего… Светлана Федоровна? — Теперь голос Риты просто сочился медом. — Это Маргарита, вы меня, надеюсь, еще не забыли?
— Я тебя, стерва, никогда не забуду! — взвизгнул женский голос в трубке. — Чего тебе надо? Ведь я сказала, чтобы ты больше нам не звонила!