— Ну а дальше? — язвительно крикнула снизу мадам Ларош. — Или ты теперь там поселилась?
— Сейчас, только немножко передохну. — Надежда, отдуваясь, озирала окрестности. — Теперь я понимаю, почему кошки так любят лазать по деревьям. Отсюда такой замечательный вид! Ирка! Залезай сюда, я тебе помогу!
Мадам Ларош тяжело вздохнула и полезла к подруге — чего не сделаешь ради старой дружбы?
Надежда подала ей руку, и через несколько секунд они уже вдвоем сидели в развилке сосны.
— Ну хоть здесь и удобно, а нужно двигаться дальше, — обреченно протянула Надежда и поползла по толстой горизонтальной ветке.
Кое-как перебравшись через стену, она зажмурилась и спрыгнула на землю, аккуратно приземлившись в пышный куст олеандра.
Куст смягчил падение, и Надежда отделалась несколькими царапинами. Минутой позже в этот же куст решительно спикировала мадам Ларош.
— Не оставлять же тебя, в беде! — гордо произнесла она, выбираясь из зарослей и поправляя платье.
И в ту же секунду глаза ее округлились от удивления. Надежда проследила за взглядом подруги.
На поляну, где они стояли, приводя себя в порядок, бесшумно вышли человек десять белокурых подростков. Один из них навел на незадачливых дам огромный черный револьвер и произнес короткую фразу по-французски. Надежда, хоть языка и не знала, сообразила, что нужно поднять руки. Судя по тому, что мадам Ларош сделала это, догадка ее была верной.
Подростки молча окружили женщин и повели их в сторону от ограды.
— Доигрались! — вполголоса сказала Ирка.
Надежда исподтишка разглядывала своих конвоиров. На вид им было лет по двенадцать-тринадцать, мальчиков и девочек поровну.
Очень загорелые, светловолосые, голубоглазые, красивые как на подбор, мускулистые и спортивные, они были одеты в одинаковые шорты и футболки с изображением скорпиона — такого же, как на воротах и над входом в замок.
Между собой они изредка вполголоса переговаривались по-французски.
— Ребята! — наудачу обратилась к ним Надежда по-русски. — Куда вы нас ведете? Вы что — в войну играете? А по-русски вы не понимаете?
Одна из девочек, шедшая рядом с Надеждой, сбилась с шага, посмотрела на Надежду удивленно и растерянно и хотела что-то сказать, но рослый мальчик прикрикнул на нее по-французски и оттеснил в сторону.
— Что он сказал? — шепотом спросила Надежда Ирку.
— Не вздумай говорить по-русски! Вот что он сказал.
— Значит, они по-русски понимают, — констатировала Надежда.
На нее все происходящее производило странное впечатление — их с Иркой конвоировали дети, молчаливая серьезность которых и взрослая дисциплинированность, подтянутость и явно неигрушечное оружие в руках одного из них по-настоящему пугали. Может быть, это игра, но игра какая-то отвратительная и опасная.
Девочка, которая так болезненно отреагировала на русскую речь, снова подошла ближе к Надежде. Она шла рядом, искоса поглядывая на женщин, и порывалась что-то сказать.
Надежда улыбнулась ей и вполголоса проговорила:
— Тебе одиноко здесь? Ты вспоминаешь маму?
Девочка дернулась, как от удара, и заученно выкрикнула:
— Любовь к родителям — это слабость! Будущие хозяева мира должны быть сильными!
Господин граф — наш отец.
Мальчик, который недавно одернул ее, снова что-то сказал по-французски. Ирка перевела:
— Все правильно, но говорить по-русски нельзя, господин граф будет недоволен.
— Бедная девочка! — громко сказала Надежда и попыталась погладить ее по руке, но та отшатнулась, а ее хорошенькое личико исказилось от противоречивых чувств.
Выбравшись из зарослей, женщины и их малолетние конвоиры оказались перед домом.
Фонтан выбрасывал в небо искрящиеся струи воды, распространяя вокруг прохладу и запах свежести.
Отворилась входная дверь, и на пороге замка появился высокий пожилой человек с густыми седыми бакенбардами. Один из подростков — очевидно, их командир — обратился к этому человеку тоном хорошо вышколенного солдата. Ирка быстро переводила.
— Господин Себастьян, группа семь во время тренировки на местности задержала двух посторонних. Посторонние пытались вступать в контакт на низшем языке. Сестра Моника не проявила должной твердости и тоже использовала низший язык.
— Хорошо, — ответил Себастьян, — возвращайтесь на полигон, продолжайте тренировку. Сестре Монике пройти штрафные препятствия.
После этого он повернулся к задержанным женщинам и на почти безупречном русском языке сказал им:
— Добро пожаловать, дамы! Мы вас ждали.
Он распахнул дверь, пропустил женщин вперед и, вынув из кармана мягкой кожаной куртки небольшой плоский пистолет, резким отрывистым голосом скомандовал:
— Вперед!
Войдя в замок, подруги оказались в большом прохладном холле. Пол был вымощен в шахматном порядке черными и белыми плитами, в углу стоял декоративный рыцарь с алебардой. Из холла вели в разных направлениях четыре двери.
— Сюда! — Господин Себастьян указал пистолетом на низкую дверь в углу, возле рыцаря.
Мадам Ларош, опасливо оглядываясь на провожатого, направилась к двери. Надежда замешкалась, внимательно осматривая помещение.
— Шевелись, старая кляча! — рявкнул господин Себастьян.
«Ах ты, мерзавец, — подумала Надежда, — этих слов я тебе ни за что не прощу! Ты меня не знаешь, но ты меня еще узнаешь, и очень скоро!»
С преувеличенной медлительностью она подошла к двери. Мадам Ларош уже открыла ее и шагнула в темный коридор. Вдруг Надежда истошно завопила:
— Мышь! — и шарахнулась в сторону декоративного рыцаря. Оказавшись рядом с ним, она ловким пинком сделала железному крестоносцу подножку. С жутким грохотом рыцарь повалился на подбежавшего к месту действия господина Себастьяна. Этот невоспитанный мужлан охнул и упал на пол, подмятый центнером высококачественного металлолома. Надежда наклонилась над поверженным врагом, убедилась, что он лишился сознания, и мстительно проговорила:
— Это меня ты посмел назвать старой клячей? На себя посмотри, вот тебе! — и изо всей силы пнула его ногой в кроссовке.
Потом она развернулась, увидела в проеме двери Ирку, изумленно наблюдавшую за развитием событий, и крикнула ей:
— Скорее бежим! Только не в эту дверь, раз он нас хотел вести туда — значит, нам туда не надо!
Она пересекла холл, распахнула высокую резную дверь на другой стороне и побежала по полутемному коридору. Подруга едва поспевала за ней, но, хотя и дышала тяжело, сумела восторженно проговорить:
— Ну, Надька, ты даешь! Как ты его.., рыцарем! Просто супермен.., или супервумен!
— Спрашиваешь! — гордо ответила на бегу Надежда.
По обе стороны коридора было множество закрытых дверей, но Надежда не решалась открыть какую-нибудь из них. Наконец коридор уперся в крутую металлическую лесенку. Неожиданно из-за последней двери выскочила красивая, довольно молодая женщина и, шагнув к Надежде, на чистейшем русском языке воскликнула:
— Слава Богу, вам удалось убежать! Скорее за мной, я покажу вам единственный выход из этого гадюшника!
С этими словами незнакомка нервным жестом поправила густые темные волосы и побежала вверх по лестнице. Надежда, крайне удивленная появлением неожиданной союзницы, тем не менее двинулась следом.
— Как хорошо, что вы появились здесь! — Брюнетка, продолжая подниматься по лестнице, обернулась к Надежде и снова тем же характерным жестом поправила волосы. — Может быть, и мне вместе с вами удастся сбежать из этого вертепа! Вы не представляете, какие здесь ужасные люди!
Женщины поднялись на лестничную площадку второго этажа. Дождавшись запыхавшуюся мадам Ларош, брюнетка подтолкнула обеих русских дам к огромной двустворчатой двери из резного дуба, распахнула эту дверь со словами: «Сюда, сюда, скорее сюда! Это единственный выход!» — и как только подруги вошли в эту дверь, прошла следом и захлопнула ее за собой.
Женщины оказались в огромном кабинете, обставленном темной антикварной мебелью.
По стенам, за стеклами книжных шкафов, тускло отсвечивали позолоченные корешки старинных книг. В глубине кабинета за огромным столом красного дерева, сидел седой мужчина с яркими пронзительными голубыми глазами на смуглом морщинистом лице.
Закрыв за собой дверь и встав возле нее за спиной у подруг, брюнетка снова поправила волосы и совершенно другим голосом — сухим и насмешливым — повторила:
— Вы не представляете, какие здесь живут люди! Вот, например, господин граф… Господин граф, позвольте представить вам наших невежливых гостей из России. Сначала пришли, не спросив разрешения, потом хотели уйти, не попрощавшись…
Надежда тяжело вздохнула и сказала, обернувшись к своей подруге:
— Ну надо же так поглупеть — попалась в такую элементарную ловушку. Вот, Ирка, что делает с людьми самоуверенность! Обрадовалась, что так ловко разделалась с Себастьяном, — и моментально поглупела.
— Что там случилось с Себастьяном? спросил недовольным голосом хозяин кабинета.
— Эти взбесившиеся домохозяйки уронили на него рыцарские доспехи, — поспешно доложила брюнетка.
— Стареет Себастьян!
— Вот как! — воскликнула Надежда. — Кажется, здесь все говорят по-русски! Чувствую себя просто как дома.
— Господин граф говорит на восемнадцати языках, — невозмутимо сообщила брюнетка, — и в силу своей воспитанности предпочитает с каждым человеком общаться на его родном языке.
А поскольку мы с вами русские…
Надежда бросила на нее презрительный взгляд и проговорила:
— Не хочется иметь с вами ничего общего.
— Стоп, стоп, дамы! — Хозяин кабинета недовольно постучал по столу. — Прекратите пустые препирательства. Мадам Зет, объясните мне, кто эти женщины и как они оказались в Эдеме…
— Эдем! — воскликнула Надежда. — Так я и думала! А вы, должно быть, воображаете себя Саваофом!
На загорелом лице хозяина выражение спокойной заинтересованности сменилось раздражением и злостью. Послышалось негромкое гудение мотора, и кресло, в котором он находился, выехало из-за стола и подъехало к гостям.