– Это еще кто такие? – спросил он, разглядывая воинов в шлемах с крыльями. – Откуда они взялись на этом острове? Что-то Тенос все больше напоминает базарную площадь, и мне это не нравится.
Но тут вновь догнавший альтаро Горт словно налетел на невидимую стену.
Чувство было такое, будто разом парализовало все мускулы. Уроженец Норции понял, что не в силах сделать ни шага вперед, хотя вполне может двинуться в сторону или назад.
Пришлось отступить.
– Но они же прошли… – пробормотал Шолан, опускаясь на колени и трогая землю. – И те, за кем мы гонимся, и эти, в черных шлемах…
Большинство трупов принадлежали обладателям вороненых кольчуг. А еще были двое гоблинов и маленький человечек, при взгляде на которого Горта непонятно почему пробрала ледяная дрожь.
Шолан, сотни раз приносивший в жертву Господину людей и других роданов, чуял здесь магию крови. Могучую, но в то же время изощренную и какую-то неполноценную. И это давало понять, что проход открывали, никого не убив, лишь пожертвовали немного живительной влаги из собственных жил.
Повторить подобное Горт, честно говоря, не смог бы. И, распрямившись, он точно так же, как и вчера, сказал:
– Один из нас должен отдать жизнь ради Господина.
– Я готов, – шаг вперед сделали все.
– Ты, – Шолан указал на гоблина, чья правая рука после вчерашнего повреждения висела плетью, а лицо было серым от усталости, – иди ко мне.
– Радость умереть во славу Господина, – истово прохрипел гоблин, стаскивая кольчугу, и запел: – Потерянный мир мы должны возвернуть, наставить разумных на верности путь…
Псалом, что долгие столетия звучал лишь в тайных капищах, полетел над Теносом. И рука Горта не дрогнула, когда он нанес удар и вырвал из груди гоблина окровавленное сердце. Пение оборвалось, а Шолан выкрикнул призыв и стукнул обагренной рукой по незримой преграде.
Тряхнуло, как показалось, весь остров. Храмы на холмах качнулись, из-под земли там, где пролегала невидимая завеса, рванулись фонтаны черно-багрового пламени. Лицо Горта опалило, он невольно зажмурился, но сердце из руки не выпустил и закричал так, что перекрыл гул катаклизма:
– Вперед, братья! За мной те, кто верен Господину!
И прыгнул в огонь.
Почувствовал дикий жар, сменившийся приятной прохладой.
– Прорвались! – торжествующе закричал кто-то за спиной.
– Слава Господину! – рявкнул другой из братьев.
А Шолан открыл глаза и понял, что их прорыв не остался незамеченным.
Вниз по склону холма бежали двойники погибших в вороненых кольчугах, и мечи в их руках блестели вовсе не дружелюбно. А за цепью воинов шагали двое людей, один – высокий, с открытым и благородным лицом, и второй – широкоплечий и рыжеволосый. И чувствовалась в них та же странная чуждость, что и в трупе маленького.
– Кто вы такие?! – крикнул Горт, понимая, что у врага – значительный численный перевес. – Мы не хотим вражды!
Господин не осудит, если придется вступить во временный союз с недругами. Главное – потом уничтожить их до последнего, чтобы никто не посмел встать на пути слуг Сокрытого.
– Скажи это нашим соратникам, которых ты убил! – ответил высокий. – Вперед! Разите их без пощады!
Объяснить, что к погибшим тут он не имеет отношения, Шолан не успел. Пришлось выхватить меч, отразить нацеленный в голову удар, потом еще один, а затем и вовсе отступить на шаг, к своим воинам, что сгрудились в кучу. На склоне холма закипел неистовый бой.
С некоторым недоумением Горт обнаружил, что обладатели крыльев на шлемах не уступают гвардейцам Господина в воинском умении. А преимущество в количестве стало сказываться немедленно, как и то, что воины Шолана ночью не спали и потратили много сил на погоню.
Упал эльф-проводник, заливая землю кровью из раны на шее. Свалился один из гномов, секира выпала из ослабевших пальцев, а тихий голос прошептал:
– Умираю за Господина!
И тут Горт понял, что у него остался последний шанс переломить ход боя – ударить мощью, полученной от недавнего жертвоприношения. А если прибавить к ней силу, что истекает из тех, кто сейчас тоже в некотором роде приносит себя в жертву Тринадцатому, то…
– Прикройте меня! – рявкнул Шолан, отступая в глубь боевых рядов.
Ему нужно было несколько мгновений, и он их получил.
Губы бывшего вышибалы зашептали молитву к Господину, одну из тех, что знают лишь посвященные. Взлетело к ослепительно синим южным небесам лезвие, налившееся темным багрянцем, и прянули от него в стороны струи пурпурного, густого дыма. Они приняли облик толстых безглазых змей или червей с зубастыми пастями и ринулись на воинов в вороненых кольчугах.
Кто-то попытался отмахнуться мечом, но клинок не причинил сотканной из дыма твари вреда. А вот клыки, обманчиво-бесплотные на вид, вонзились в плоть чернокрылых, кромсая ее и разрывая. К первому закричавшему присоединился второй. Слуги Господина ободрились, их противники, наоборот, отступили. Но никто и не подумал о том, чтобы обратиться в бегство.
Что бы о них ни говорили, чернокрылые не были трусами.
Шолан дрожал от напряжения, удерживая норовивший вырваться из пальцев меч. Продолжая шептать молитву, он ощущал, как вместе с обильным потом из тела вытекают силы.
Осталось продержаться немного, совсем чуть-чуть, чтобы мощь Господина обратила в прах неверных…
Но тут в дело вступили те двое, что шли вслед за воинами. Одновременно подняли они руки и сделали плавный жест, будто вскидывая что-то в воздух. Ясный доныне день омрачился, из-под земли забили струи жирного серого дыма, замелькали в них крошечные черные крупинки. Горт услышал бормотание тысяч шепелявых, исполненных неистовства голосов…
Удар был нанесен внезапно. Серое со всех сторон ринулось на алое, принялось душить его в объятиях. Исчезли из виду храмы, скрылось небо, мир поглотило двуцветное марево, словно Шолан попал во внутренности бутыли из мутного стекла. Он попытался дернуться и не смог, в ярости понял, что вызванная им сила насмерть сцепилась с чужой и что отступить теперь не удастся.
Только победить или умереть.
И Горт принялся читать молитву еще громче, почти выкрикивая слова, за которые в иные времена его ждал бы костер:
– Слава Сокрытому, становящемуся Явным! Слава тому, кто…
Голос пресекся, дым вокруг рассеялся, и Шолан совершенно безучастно подумал, что умирает. Он увидел тех двоих, что так и стояли, вскинув руки, различил тьму в их глазах, невероятно похожих на человеческие. Разглядел своих воинов, полегших до последнего, осознал, что так и не выполнил задание Господина…
И это оказалось самым постыдным.
Потом то ли мир прыгнул вверх, то ли сам Горт провалился. Он увидел Господина, но не в теле смертного, как обычно, а в истинном облике, который позволено зреть лишь избранным. Но не успел насладиться зрелищем, обнаружил себя в глубокой тьме, а перед собой – существо, лишенное лица.
Пару белых узких глаз на обрывке мрака, еще более темном, чем все вокруг.
«Вот ты и попался», – прогремел равнодушный, но мощный голос, и Шолан попытался закричать.
Но не смог, поскольку у него не оказалось рта.
– Он был силен, – сказал Корел, опускаясь на корточки около тела.
Поверженный враг так и не выпустил меча, но сейчас тот выглядел вполне обычно – пвартер из тех, что носят умелые хирдеры. Со смертью вызвавшего исчезли и червяки из багрового тумана.
– Да уж… – согласился Савирт, оглядывая поле боя. – Стольких наших положил.
Вдобавок к тем, кто пал ранее, погибло еще три десятка чернокрылых. Отправился в Предвечную Тьму Лехайон, ученик Харугота.
А ведь все так хорошо начиналось.
На рассвете они высадились на Теносе, перевезли на берег воинов, выгрузили палатки и припасы. Корел и Лехайон без труда одолели защиту храмов и провели всех внутрь. В ложбинке между самым восточным святилищем и соседним, напоминавшим кучу развалин, разбили лагерь. Осмотр сооружений пока отложили и отправили в дозор пару патрулей.
Когда один из них попал в переплет, на помощь поспешил ощутивший чужое колдовство Лехайон. А закончилось все самым настоящим побоищем и множеством убитых.
– Похоже, именно его чародейство мы почуяли ночью, – проговорил Корел, пытаясь вырвать меч из намертво обхвативших его пальцев. – Но и сейчас я не понял, какой источник силы он использовал.
– Это… да, сложно. – Савирт почесал кудлатую башку. – И герб этот… не знаю такого.
Воины, сопровождавшие убитого колдуна, носили белые плащи, на которых алыми нитками была вышита крылатая рыба.
– Да на этих островах всяких гербов навалом. – Корел оставил попытки вытащить меч из ладони мертвеца. Встал и повернулся к выжившему десятнику чернокрылых. – Все тела снесите к лагерю, позже мы их уничтожим.
– И врагов тоже?
– Я же сказал – все, – голос Корела остался спокойным, но десятник вздрогнул. – Труп врага мало отличается от трупа друга.
– Да, мессен. Немедленно исполним, мессен, – десятник рявкнул на воинов, те задвигались, хотя и с неохотой.
– А что он кричал… перед боем… что-то о мире? – Савирт наморщил лоб. – А… мы не хотим вражды. Зачем?
– Не знаю… хотя погоди, – незаконный отпрыск барона пристально уставился в землю там, где темнели крохотные пятнышки. – Хм, смотри-ка, тут какие-то очень странные следы.
– Э… – уроженец Безариона закрыл глаза и словно к чему-то прислушался. – Она говорит, что Лехайона погубило ее же оружие… – в голосе Савирта прозвучало удивление. – Но ведь этот, ну… – он ткнул в поверженного врага, – пользовался чем-то другим.
– Значит, нашего улыбчивого приятеля убил не он. – Корел почти уткнулся носом в землю. – И встает вопрос – кто? Или этот остров набит чародеями, как хламида нищего – вшами? А следы и вправду очень странные. Кто-то не ломал стену, а аккуратно отомкнул и вошел. Использовал магию крови, но без убийства.
– Да? – Савирт заморгал. – Но куда он… делся? Тут негде спрятаться… Или укрылся в одном из святилищ?