Вообще-то вселяться лучше было бы прямо в Витима, но слух о его сумасшествии, ходивший в Алмазной Сотне, оказался сильно преувеличенным. Фанатик и сумасшедший – это все же разные вещи. Но как он удивился, когда неожиданно и скоро получил мечом в живот от старосты, который и меч-то в руках держать не умел! Где ему было понять, что умеющий останавливать время может разить с невероятной для человека скоростью, и поэтому многолетние упражнения теряют всяческий смысл.
Тащить с собой оба колдовских меча тварь не стала. Темный меч имел для нее гораздо большую ценность, а второй, отобранный у Витима, надо было попросту уничтожить, как и все колдовские мечи, которые встретятся на пути. Кузни поблизости не было, так что пришлось закапывать. Клинок бы обязательно соржавел в труху за десяток лет, но надо же было проезжей девке заметить место, где он закопан! Теперь душа Витима, оставшаяся в булате, была единственным свидетелем проникновения через Границу. Но даже это не могло потревожить холодный рассудок твари.
Тварь прекрасно знала, что удачи всегда живут рядом с неудобствами, а неудачи с удобствами. Она вообще все знала про случайности, как стрелок знает о луке, а рыбак о снастях. И если удалось совершить выход из Нави так точно, попав сразу на двух витязей Стражи, то с некоторыми неудобствами смириться придется.
Конь снова споткнулся и испуганно попятился в сторону, храпя и мотая мордой. Видимо, чуял нечеловеческое в седоке, да к тому же боялся темного леса и светящихся глаз по краям дороги. Страх был непонятен твари, ее естество не ведало нужды кого-то бояться, но она знала об этом свойстве дышащих существ Яви.
После того как пришлось убить четырех волков, осмелившихся напасть из чащобы, тварь никак не могла успокоить коня – тот бился, вставал на дыбы и шарахался боком, причиняя массу неудобств. Пришлось до треска натянуть поводья – судя по всему, это должно было успокоить скотину. Конь остановился как вкопанный, трясясь всем телом и дико вращая глазами.
– Но! – сказала тварь голосом Чубика. – Но, скотина проклятая!
Лучше было бы пойти пешком, но неизвестно было, сколько пешей ходьбы выдержит тело Чубика, да еще с такой поклажей на спине. Если же оно начнет умирать, придется из него выбираться и висеть на ветвях дерева, пока не проедет кто-нибудь подходящий. Но на этой дороге подходящего можно прождать и сто лет, и двести. Это должен быть либо мертвецки пьяный, либо сумасшедший, либо испуганный до смерти. Ну, напугать, пожалуй, можно кого угодно, если позвать на помощь витязя Нави, которого люди прозвали Трусостью, но для этого придется уходить обратно в Навь. А это невозможно, когда рядом нет отражающей водяной глади. Было бы озерцо, или омут, или болотце на худой конец, но этот лес хоть и сырой, но так завален опавшими листьями, что до воды добраться не просто. Хорошо еще, поблизости нет людей… В таком пустынном месте и за сто лет ничего не случится, это не город, где тварь вне тела умерла бы почти сразу, убитая мыслями сотен людей.
Был еще один способ пробраться в другое тело – найти спаривающихся людей. Но где их взять в дремучем лесу? Да и входить придется в девку, поскольку именно ее разум в такие моменты открыт настежь. Девичье тело не самое удобное, им можно пользоваться лишь в крайнем случае. Хотя от тела Чубика тоже проку было немного. Хоть и здоровяк, но мозги чистые, как вылизанный рекой песок, а сейчас для твари нужнее людские умения и привычки, чисто человеческий разум и хитрость, а не сила и вес. Так что лучше уж девка, а не этот тюфяк, юдный лишь топать ногами.
Чубик был плох еще и тем, что изголодался за несколько дней. Деревенский дурачок редко живет сыто, а этот еще шлялся по лесу почти седмицу, пока голод не пригнал обратно в деревню. Вот только поесть дурачок так и не успел – тварь влезла к нему в голову раньше, а без еды человеческие тела живут мало. Тварь знала, что в пищу лучше всего подойдет мясо – его нужно меньше, чем травы, а хватает надолго.
Но охотиться было нечем и некогда. Конечно, еще был конь, но хотя мяса в нем было много, даже безопасную для жизни животного часть съесть не удастся. Дышащие твари Яви очень болезненно реагируют на нарушение целостности тела – конь испугается, и никакими силами удержать его не получится. А пешком идти долго и вредно для тела.
Поэтому оставался только один способ – скормить дурачку часть его самого. Уж^он точно не будет пугаться и убегать. Только надо выбрать такой кусок, отсутствие которого не принесет телу больших неудобств. Например, левую руку. В драке она почти бесполезна, а мяса в ней вполне достаточно, чтобы добраться до крупного города. А там можно будет легко сменить тело на более подходящее.
Чубик остановил коня и неуклюже слез на землю. К седлу были приторочены два свертка с тремя десятками мечей, которые удалось сковать за недолгое время обладания кузней. Но этого мало. Надо сделать еще полсотни и рассовать в нужные руки, тогда и в Яви будет свое темное воинство. Управлять людьми станет гораздо удобнее, а то каждый раз переходить Границу слишком хлопотно, эти силы лучше потратить на дела поважнее. А вот Камень прятать в поклажу Чубик не стал – слишком ценен. Очень уж трудно достался. Даже выведать, где он находится, оказалось труднее, чем думалось. Пока сумасшедший Витим был жив, он всеми силами сопротивлялся, обжигая щупальца твари неугомонными мыслями. Лишь когда умер, удалось просунуться в мозг и вытянуть память из остывающего тела.
После этого осталась работа полегче – пройти через городище аримаспов, заставить выживших вычерпать все дерьмо, а потом добить их и забрать Камень.
Чубик не стал распаковывать поклажу, чтобы достать один из мечей. Все равно их остроты недостаточно для аккуратной нарезки мяса, а вот нож убитого Мякши прекрасно для этого подойдет. Он достал из ножен широкое лезвие с костяной рукоятью и присел у края дороги. Пальцы, запинаясь и путаясь, размотали моток тонкой бечевки. Чубик обвязал ею левую руку выше локтя и накрепко затянул узел. Затем срезал рукав рубахи, стянул и положил рядом.
Охваченная тугой веревкой рука быстро распухала, вены вздулись и неровно пульсировали. Чубик проверил остроту лезвия и полоснул по руке, надрезав сверху и снизу самую крупную мышцу. Такого кусочка должно хватить. Он отделил мясо от кости, повертел еще трепещущую плоть у лица, принюхался. Сама мысль о поглощении вещественной субстанции вызывала невольное отвращение, он не мог понять, как эти дышащие существа едят и пьют каждый день. Только за одно это хотелось их всех уничтожить. Но начать надо именно с витязей» Стражи.
Хотя начал хорошо, сказать нечего – три обладателя колдовских мечей были уничтожены достаточно быстро. Только трое постоянно ускользают… Не помог ни жряк, ни даже Раздира. Но это лишь вопрос времени. В столицу они теперь не сунутся, неприязнь к ним надолго и прочно вбита Владимиру в голову, значит, сейчас они едут по этой же дороге навстречу собственной гибели.
Чубик откусил от куска мяса, прожевал, проглотил. Кровь толчками вытекала из раны, и это было плохо. Тварь доела кусок и принялась перевязывать руку обрывками рубахи. Когда кровь перестала истекать ручьем, Чубик взобрался в седло и подогнал коня.
Вскоре рука совсем распухла и онемела, Чубик хотел отрубить ее, чтобы не болталась, но передумал. Мясо на теле сохранится лучше, чем в отсеченном виде, и остатками руки можно будет поживиться еще пару раз.
Небо над головой, пусть даже и ночное, было намного приятнее непроглядной тьмы. К тому же светила почти полная луна, отбрасывая тени, высвечивая камни и веточки, добавляя миру объем, по которому глаза так сильно соскучились за время поездки через дремучий лес.
Мара задумчиво покачивалась в седле, то и дело поглаживая рукоять меча, торчавшую сбоку. Ратибор уже несколько раз озирался на девушку, но она словно не замечала этого, утратив всякий интерес к происходящему вокруг. Иногда она поглядывала на луну, иногда оглядывалась, но понять ход ее мыслей стрелок не мог, и это его здорово беспокоило.
Кони шли ровно, усталости не выказывали, и Ратибор собирался таким неспешным шагом ехать всю ночь, а утром остановиться и сделать привал, прежде чем проехать Разбойничью дубраву. И только оставив ее позади, можно было подложить седло под голову и хорошо отоспаться.
Мара подняла взгляд от дороги и неожиданно спросила:
– А ваш слепой волхв не может заглядывать за Границу между Навью и Явью?
– Что?! – разом переспросили Волк с Ратибором. Никто из них не ожидал от девки таких познаний в устройстве мироздания.
– Ну… Я слышала… – скромно пояснила она. – Вроде бы по другую сторону Яви живут ужасные чудища и некоторые из них могут нападать на людей, оставаясь невидимыми. Но есть люди, особенно сумасшедшие и слепые, которые умеют чувствовать их загодя.
– И с чего тебя посетили такие странные мысли? – подозрительно прищурился Ратибор.
– Просто вспомнилось, – пожала она плечами. – Умеет он так глядеть или нет?
– Вроде умеет, – осторожно ответил Волк. – Но тебе что за прок?
– А вдруг одна из тварей на нас нападет? Ратибор разочарованно махнул рукой и постучал пальцем по лбу.
– Это у нее от темного леса, – фыркнул он.
– Бывает, – согласился певец.
Явная девичья глупость как-то даже взбодрила обоих – они повеселели, поравнялись и поехали рядом, словно и не злились никогда друг на друга. Мару пропустили вперед, чтобы видеть на всякий случай.
Девушка еле скрыла усмешку, покосившись на них. Это хорошо, пусть мирятся, а то любой раздор в походе – плохая штука. Еще хуже, когда раздор из-за девки, но Мара уже поняла, как таких ссор избежать. Не следует выказывать предпочтения одному из двоих, или уж если выказывать, то предпочтение должно быть явным и неоспоримым. Девушка задумалась, какой из путей лучше выбрать. Выказать явное предпочтение казалось более честным и верным, но следом за этим… Зачинать ребенка надо дома, а не в дремучем лесу, в сытости это надо делать, а не в походе. Но судя по этим витязям, поход у них длится столько же, сколько и жизнь. Как с этим быть, Мара еще не знала, поэтому и