— Что же я ребятам скажу? — заныл Выхухоль. — Они ж выехали уже, это самое … Дятел, крот, скат …
— Ну, крота и ската ко мне можешь направить, — милостиво разрешил Барсук Старший. — Я давно уже тёплый пол хочу сделать. На нём в спячку уютнее впадать …
Глава 8, в которой Младший Барсук полиции проявляет героизм
Потоки воды, обрушивающиеся с небес, смывали полоски с морды Барсукота, смывали следы и запах койота Йота, но Барсукот всё равно отчего-то чувствовал, нутром понимал, куда ему нужно бежать и где тот, кого он преследует. В промозглой, пропахшей гнилыми листьями тьме, в колючих кустах таится лживый койот, но он найдёт его. Найдёт его непременно. Ведь он Барсукот с глазами, видящими во тьме, и со зверски развитым шестым чувством. Он не совсем понимал, почему это чувство — особое чувство охотника, умеющего понять, где прячется жертва, — называют шестым. Возможно, у кого-нибудь вроде медведя действительно было в запасе так мало чувств — всего лишь пять, и иногда шестое в нагрузку. А лично у него, у Барсукота, разнообразных чувств великое множество, не меньше пятисот, но если всем так нравится называть именно это его охотничье чувство шестым, то и пожалуйста. Ведь главное, что оно очень развито … Койот где-то здесь … Возможно, в этих кустах …
Ударил гром, молния с шипением выплеснула ушат ядовитого белого света на поляну, на Барсукота и на мокрый кустарник. И в короткой пронзительной вспышке тишины, за переплетеньем тонких кривых ветвей, точно за колючей проволокой, Барсукот вдруг увидел морду койота Йота. Искажённую. С ощеренной пастью. С жуткой гримасой. Лишь секунда — и снова настала влажная тьма. Но теперь Барсукот уже точно знал, куда прыгнуть. И в прыжке, выпуская когти, вонзая их в шкуру Йота, он успел подумать, что нет никакого мотива. Никакой особенной выгоды, никакой конкретной причины, побудившей койота Йота к убийству Зайца. Просто он ненормальный, этот койот, и всё. Его дикий смех. Его взгляд. И его оскал. Никакого мотива. Просто он сумасшедший.
— Именем закона Дальнего Леса, — прорычал Барсукот, мёртвой хваткой вцепившись в койота и придавив его мордой к мокрой земле, — койот Йот, ты арестован по подозрению в убийстве Зайца. — Он защёлкнул за спиной койота наручники.
— Я не убивал … Зайца … ха-ха-ха!..
Барсукот скорее почувствовал, чем увидел, как лежащий в грязи койот содрогается в приступе беззвучного хохота, и ему стало не по себе.
— Поднимайся, — сказал он Йоту. — Пора идти.
— Идти-и-и-хи-хи! Куда-а-а-ха-ха-а? — взвыл Йот.
— Отведу тебя в полицию для допроса.
Глава 9, в которой Барсуки полиции виртуозно ведут допрос
— Не помню. Не помню. — Койот смотрел в одну точку и покачивался из стороны в сторону. — Ничего я не помню.
— А мы сейчас освежим тебе память, — раздражённо сказал Барсукот. — У нас есть свидетель, который видел, как ты вышел из бара «Сучок» и отправился к месту преступления незадолго до убийства Зайца. Этот же свидетель слышал, как ты выкрикивал: «Тебе конец, Заяц!», «Ну, Заяц, ты труп!» — и так далее.
Миндалевидные глаза округлились и стали похожи на две огромные зелёные виноградины.
— Ты это помнишь, Йот? — спросил Барсук Старший. — Помнишь свои слова?
— Припоминаю … — чуть слышно отозвался койот и перестал покачиваться.
— Почему ты угрожал убить Зайца? Ведь вы с Зайцем были друзьями?
Койот шумно сглотнул, но ничего не ответил.
— Ты убил Зайца, — спокойно констатировал Барсукот. — Зачем ты его убил?
— Я не убивал Зайца! — взвизгнул койот. — Ах-ха-ха! Не убивал я! Ха-ха-ха-ха!
— То есть ты не помнишь, куда ты побежал и зачем, — сказал Барсук Старший, — но при этом помнишь, что не убивал Зайца. Так, Йот?
— Я просто не мог убить Зайчика, — стуча зубами, выдавил из себя койот. — Он был моим другом!
— Тогда почему ты кричал, что ему конец?
— Я разозлился. — Койот попытался взять себя в руки и говорить спокойно. — Я был на него обижен.
— А что он сделал?
— Он украл … я не хотел об этом рассказывать, чтобы не очернять его светлую память … Но раз всё так получается, я скажу … Незадолго до своей, — нижняя челюсть койота мелко задрожала, — смерти … мой друг Заяц украл из кладовки бара «Сучок» … все овощи.
— Овощи?!
— Да, овощи. Я даже не смог подать посетительнице Лисичке овощную цыпочку на гриле.
— Почему ты решил, что это именно Заяц украл все овощи? — недоверчиво спросил Барсукот.
— Потому что перед этим я отдал Зайцу запасные ключи от кладовки. Ключи были только у меня и у Зайца. А дверь кладовки не была взломана, её открыли ключом …
— Зачем ты отдал Зайцу ключи?
— Он попросил. Он сказал, что ему нужна пара морковок для голодных детей. Я разрешил взять морковки, но сам я работал с посетителями, поэтому просто дал ему ключ. Когда потом я пришёл в кладовку, там не было овощей. Вообще.
— И за это ты убил Зайца, — произнёс Барсукот.
— Я не убивал его! — взвыл койот. — Я разозлился, да, но убивать … я просто был в ярости! Как он мог, а? Как он мог со мной так поступить? Ведь я доверял ему. Я так доверял ему, что даже согласился показать ему своё у … у … убежище в Ближнем Лесу, в котором я прятался, когда … у … у … убили моих родителей … То самое, в котором вы когда-то нашли меня маленьким, Барсук Старший … Вы помните, как нашли меня?..
— На память не жалуюсь, — буркнул в ответ Барсук. — В отличие от некоторых. Зачем же ты повёл его в убежище, Йот? Мне казалось, у тебя с тем местом связаны не самые лучшие воспоминания.
— Заяц сказал, раз мы с ним лучшие друзья, мы должны знать друг о друге всё. Все тайны.
Барсук задумчиво покивал.
— Давно вы туда ходили?
— Дней пять назад.
— Койот Йот, допустим, ты и правда не помнишь, что было после того, как ты выбежал из бара «Сучок» с угрозами в адрес Зайца, — прищурился Барсукот. — Но ты допускаешь, что именно ты мог убить Зайца? Из мести и от обиды?
— Не думаю … сомневаюсь …
— Но ведь это возможно?
— Не знаю … — Койот снова закачался из стороны в сторону. — Я сам уже ничего не знаю …
— Ежу ведь понятно, что именно у тебя был мотив! — сказал Барсукот, торжествуя. — И алиби у тебя нет. Ежи на суде
однозначно вынесут обвинительный приговор. В твоих интересах признать свою вину прямо сейчас. Добровольное признание, как известно, смягчает наказание, и я тебе просто советую …
— А Заяц раскрыл тебе какую-то свою тайну, Йот? — перебил вдруг Барсук Старший. — Вы ведь договорились узнать друг о друге все тайны. Какая тайна у Зайца?
Барсукот застыл от изумления с открытым ртом. Как он мог, как мог Барсук Старший перебить его в такой важный момент? Когда он, Барсукот, уже почти додавил преступника? Когда до добровольного признания вины оставалось всего ничего? Печально, но факт: Барсук Старший потерял форму. Он слишком стар для работы в полиции, ему пора на заслуженный отдых. Он ни догнать убийцу не может, ни допросить толком, ни хотя бы посидеть молча, когда он, Барсукот, так виртуозно ведёт убийцу к признанию. Вот взял и сбил койота с нужного настроения!..
— Какая тайна у Зайца? — бессмысленно, как скворец, повторил койот Йот.
— Да, вспоминай, какая тайна у Зайца, — как можно мягче сказал Барсук.
— У Зайца … тайна … он рассказал … — Лицо койота вдруг прояснилось. — Он рассказал про себя и Волка.
— А что про него и Волка? — удивился Барсук.
— Ну, Заяц сказал, что втайне мстит Волку за всех загубленных в Дальнем Лесу зайцев. За тех, кого сожрали здесь волки, прежде чем был принят Закон о Защите Животных.
— И как он мстил?
— Он пробирался в логово Волка и рассыпал по полу всех поджаренных Волком жуков. А Волк об этом узнал и пришёл в страшную ярость, и … и Заяц говорил, что Волк ему угрожал.
— А ведь у Волка тоже мотив … — прошептал Барсукот. — И тоже нет алиби …
— Я так обрадовался, когда вы арестовали Волка, — всхлипнул койот. — Ведь я не помню, где был во время убийства. И я подумал, раз это Волк — значит, точно не я. Я был так счастлив! Так счастлив, что я — не убийца! Ха-ха-ха-ха-ха! Теперь вы мне объяснили, что у меня был мотив! Теперь получается … Что теперь получается?! Что мы с Волком оба — убийцы? Ха-хо-ха-хи-ху! — Койот затрясся в истерическом хохоте и повалился на землю.
— Припадок, — констатировал Барсук Старший. — Нужно позвать Мышь Психолога. Мы сами не справимся.
Глава 10, в которой думают о личинках
— Ты никуда … — голос жужелицы сорвался, — никуда не пойдёшь! — Чтобы скрыть подступившие к горлу рыдания, она вцепилась жвалами в кору потолка.
— Но, Жужа, милая. — Жук Жак взобрался на потолок и повис рядом с женой. — Это не займёт много времени. Я только туда — и обратно.
— Туда и обратно, — с горечью повторила она. — Ну почему жизнь ничему тебя не учит, а, Жак? Ты правда думаешь, что в этом зверском лесу, живущем по зверским законам, жук вроде тебя может вот так вот просто сходить в полицию и вернуться обратно? Ты о личинках наших подумал?
— Я подпадаю под Закон о Защите Свидетелей. — Жак ласково погладил жену по переднеспинке и узким, хрупким надкрыльям. — Они ничего мне не сделают.
— Они поймают и сожрут тебя прежде, чем узнают, что ты — свидетель! — Её огромные фасеточные глаза наполнились слезами. — Это же звери, Жак, звери! И по их зверским законам они имеют полное право тебя сожрать!
— Но я пойду с белым лепестком, — возразил ей жук Жак. — По их Закону о Защите Свидетелей, если насекомое-свидетель имеет при себе лепесток, его не могут …
— Могут, не могут! — яростно воскликнула Жужа. — В лесу царит зверство! Они могут всё! Тем более ты — член Партии Жужелиц и Комаров! Зачем тебе, жучку, встревать в их зверские дела об убийствах? Не ходи в полицию, Жак! Подумай о наших личинках!
— Я думаю о личинках, — упрямо ответил Жак. — Я думаю о том, что однажды они превратятся в жуков и скажут мне: «Папа, а ты всегда поступал по совести и говорил правду? А ты всегда вставал на сторону невиновных? Ты не был трусом? Ты настоящий, ты порядочный жук?» Что я отвечу детям на этот вопрос? Что мы с тобой ответим им, Жужа? Что я хотел сказать правду, но струсил?