– Не совсем, – покачал головой белобрысый. – Нам известно, что вопрос практически решен. Осталось уладить лишь пустяковые формальности. Наше предложение заключается вот в чем. Шестьдесят процентов кредитных средств вы должны перевести на счет одной фирмы, которая будет официальным участником проекта.
– Шестьдесят процентов?! – поразился Радзин. – Да вы себе представляете, какая это сумма?
– Нет, – немедленно ответил белобрысый. – Мне на это наплевать. Каждый делает свою работу. Кстати, меня просили передать, что фирма-участник не претендует на доходы от разработки месторождения. Вся прибыль от его эксплуатации достанется вам.
Радзин впился в собеседника взглядом. Что это? Издевка? Или этот исполнитель в самом деле не знает, что Андалинское месторождение абсолютная пустышка? Но тем, кто его послал, это наверняка прекрасно известно. Именно поэтому речь идет о кредитах, а вовсе не о доходах. Какие-то мерзавцы хотят перехватить инициативу, присвоить себе результаты задуманной и разработанной Радзиным комбинации. Проклятые воры!
– Кто они, ваши хозяева? – спросил Радзин.
– В свое время вы об этом узнаете. Сейчас важно решить принципиальные вопросы.
– Не жирно ли будет? Шестьдесят процентов! Почему не все сто? – злобно спросил Радзин.
– Не знаю, – ответил белобрысый с прежним равнодушием. – Я не уполномочен вступать в переговоры.
– Я не буду ничего решать, пока не встречусь с вашим хозяином. С чего вы взяли, что об этом я стану говорить с вами?
– Насчет этого у меня тоже нет указаний. – В глазах белобрысого появился жесткий металлический блеск. – Конечно, можете со мной не говорить, но вопрос должен быть решен сейчас. Так или иначе, но – немедленно.
Радзин отчетливо осознал, что выхода у него нет. Они не оставили ему ни малейшей возможности. Но сдаваться сразу он не привык.
– А если я тоже попросту плюну на все? На это месторождение, на эти кредиты?
– Меня это не касается, – с готовностью кивнул белобрысый. – Но в любом случае мы возвращаемся к исходной точке. Хочу также предупредить, что в случае вашего положительного решения, гарантии с вашей стороны должны быть обеспечены здесь и сейчас.
– А с вашей?
– Немедленно! – словно обрадовался белобрысый. Он показал на мертвеца. – Вот наши гарантии. Когда мы с вами достигнем согласия, все сразу и закончится. Мы тут все аккуратно приберем, никто никогда о нем ничего не услышит. И не вспомнит, кстати. Этот бедный дурачок навсегда исчезнет из вашей жизни.
– Это вы его подставили моей идиотке? – не удержался от вопроса Радзин.
Белобрысый поглядел на него с сожалением.
– Ну, какое это имеет значение? Вы же разумный человек. Здесь и сейчас нас должны интересовать совсем другие вопросы…
Радзин почувствовал, что здесь и сейчас бороться у него нет ни сил, ни возможности. Он еще возьмет свое, его слово все равно будет последним, просто необходимо время, чтобы подготовить контрудар. Теперь же тактически правильнее сделать вид, что он окончательно сломлен.
– Как вы представляете дальнейшее? – вяло спросил он.
– Очень просто. Сейчас вы подписываете все необходимые документы и спокойно отправляетесь домой вместе с супругой. А это, – он кивнул на труп, – наша забота. Вас уже ничто и никто никогда не побеспокоит.
– Значит, все документы у вас с собой? – язвительно осведомился Радзин. – Вы очень предусмотрительны…
– Иначе нельзя, – развел руками белобрысый. – Дело-то серьезное.
– А если я, сразу после того как покину квартиру, оспорю свою подпись как сделанную под угрозой насилия?
– Не знаю, – белобрысый посмотрел на Радзина с сожалением, словно на неразумного ребенка. – Вариантов немало. Может быть, случайно найдется труп, который вместе с соответствующими фотографиями…
– Фотографиями! – вскричал Радзин.
– Конечно, – кивнул белобрысый. – А как вы думали? Успокойтесь, их никто никогда не увидит… если вы будете вести себя разумно. А когда все закончится, вы получите пленку.
– Думаете, я вам поверю?
– Это ваше дело, – белобрысый пожал плечами. – Но фотографии просто никому не будут нужны. Вы не тот человек, которого можно долго держать на крючке, и мой шеф это отлично понимает. Он не заинтересован увеличивать количество смертельных врагов.
– Ваш шеф… – повторил Радзин. – Может быть, он полагает, что после этого мы станем друзьями?
– Вы станете партнерами, – сказал белобрысый. – Это самое разумное. Так что вы решили?
– Давайте ваши бумаги. – Радзин тяжело взглянул в глаза белобрысого, словно стараясь запомнить его лицо на всю жизнь, и отвернулся.
Белобрысый тем временем принял из рук своего молчаливого помощника портфель-дипломат, открыл и передал Радзину объемистую папку и чернильную авторучку с золотым пером. Радзин повертел ее в руках.
– Почему чернилами?
– Чтобы избавить вас от искушения когда-нибудь заявить, что подпись скопирована на компьютере, – любезно объяснил белобрысый. – Экспертиза подписи чернилами гарантирует правильный результат. Вы будете знакомиться с документами?
– А вы как думаете? – сверкнул глазами Радзин и рывком потянул к себе папку.
Сухой остаток того, о чем поведал Алямову Гаврила, выглядел следующим образом. У Ларика действительно завязались серьезные дела с «Восток-холдингом» на основе разработки какого-то нового месторождения в Западной Сибири. Чего там собираются добывать, Гаврилин не знал, лично он полагал, что золото. Под этот проект Ларик отстегнул двадцать миллионов баксов, серьезно ущемив при этом интересы самого Гаврилина. Чтобы собрать необходимую сумму, Ларик продал несколько очень прибыльных предприятий, в том числе казино, в котором Гаврилин имел приличную долю. Согласия Гаврилина Ларик спрашивать не стал. Самое интересное из сообщенного заключалось в том, что Ларик – это Гаврилин знал совершенно точно – собирался своего партнера кинуть. Как именно, где и когда, Гаврилин объяснить не мог, однако в намерениях бывшего шефа был абсолютно уверен и даже утверждал, что именно с этой целью Ларик специально создал фирму с подставными владельцами. Названия ее Гаврилин, к сожалению, не вспомнил. Или не пожелал вспомнить, посчитав, что и так поведал ненавистным ментам достаточно много.
В общем, Гаврила заключил с Алямовым сделку на очень выгодных для себя условиях. Обо всем, что он рассказал, Алямов уже знал или догадывался. Так что вопрос, зачем понадобился Ларику исчезнувший геолог, так и остался безответным. Но одна новая ниточка в деле все же появилась.
В тот же день Алямов встретился с Роландом. На этот раз романтически настроенный агент отчего-то пожелал назначить свидание в театральном музее имени Бахрушина. Место, кстати, он выбрал не вполне удачное. Музей оказался абсолютно пуст, каждое слово, произнесенное даже шепотом, звучало в тишине старинного каменного особняка, словно бой кремлевских курантов, неумолимо достигая ушей смотрительниц. К тому же эти пожилые интеллигентные дамы, бесконечно влюбленные в свой музей и истосковавшиеся по посетителям, все время пытались играть роль гидов, вдохновенно объясняя Алямову и Роланду историю экспонатов. В конце концов, они были вынуждены покинуть гостеприимных старушек и расположиться на скамеечке в одном из близлежащих дворов.
– Нет вопросов! – сказал Роланд, страшно гордый своей осведомленностью. – Точно, Ларик пару недель назад слепил новую фирму. Называется «Эко-трейдинг», кто ему такое название присоветовал – ума не приложу. Никаких других новых фирм в его конторе не возникло, это точно. А эту «Эко-трейдинг» я лично, своими собственными руками рожал. Я тебе, Боря, завтра копии всего пакета принесу, если нужно.
– Ты не шибко-то суетись. – Алямова всерьез обеспокоила чрезмерная активность агента. – Засветишься ведь.
– Кто? Я? – оскорбился Роланд. – Если я что-то обещаю, значит, будет сделано. Хоть раз я тебя подводил? Было такое?
– Не было, – согласился Алямов. – Только суеты не нужно.
– Боря, эти копии у меня уже давно есть. – Лицо Роланда лучилось гордостью и самодовольством. – Я же свой собственный архив имею.
– Надеюсь, не дома ты их хранишь?
– А что такого?
– Ну ты чудак! – заволновался Алямов. – Ты что, не понимаешь, что если они когда-нибудь заподозрят неладное – я не имею в виду конкретно тебя – то трясти начнут всех и все, вплоть до подштаников в куче твоего личного грязного белья.
– Спокойно, Боря, спокойно, – хладнокровно парировал Роланд. – Все учтено могучим ураганом. Так тебе копии нужны? Тогда завтра, на том же месте в тот же час.
– Что, опять в музее? – испугался Алямов.
– Здесь, на скамеечке, – успокоил его агент.
От места схватки они удалились всего километра на полтора – спасенный ими и наскоро перевязанный беглец слабел на глазах, и тащить его Глебу и Анне было попросту не под силу. Они решили остановиться на ночь, обнаружив более или менее подходящее место – выемку в крутом склоне сопки, недостаточно глубокую, чтобы называться пещерой, но способную укрыть от непогоды или неожиданного нападения врагов.
Костер решили не зажигать, на ужин оставалось немного печеной рыбы, которую Глеб и Анна разделили между собой – раненый есть не стал, почти сразу же погрузившись в болезненное забытье. Ночью решили поочередно дежурить по три часа. Первой на вахту заступила Анна, но возбуждение не позволяло Глебу уснуть, он сидел рядом с ней, вглядываясь в темноту ночи.
– Так кто эти мажары, Аня? – спросил он.
– В тайге есть село Мажар. Очень старое село, его жители пришли в эти места почти тогда же, когда тут поселились теленгеры. Эти люди пришли, скрываясь от властей. В то время в тайге многие прятались от властей, но эти люди были очень плохие, о селе сразу пошла дурная слава. Они убивали чужих охотников, подстерегали старателей. Однажды – уже давно, даже никто из наших стариков этого не видел, это случилось еще до революции – они пытались напасть на Тангуш. С обеих сторон было много убитых, но нашим удалось отбиться. Мажары убежали и больше не приходили на наши земли. Потом в тайгу пришла власть, сначала от царя, потом от коммунистов. Мажары подчинились власти и много лет жили тихо, хотя наши охотники все равно старались не ходить в те места. А когда десять лет назад власти в тайге снова не стало, мажары принялись за старое. В тайге снова пропадают люди, и виноваты в этом мажары. Мой муж тоже не вернулся из тайги, и я точно знаю, что с ним произошло.