– Опять начинаются придирки! – ворчал Лохматый Коготь. – Я же не говорю про то, что от тебя нестерпимо несёт человеком. Вот то-то же! Кроме того, моющие средства жалко переводить на мытьё.
– Ах, да делай что хочешь, – махнул рукой Калли, бросил ему флакон шампуня и отправился к себе в комнату.
Там он лёг на кровать и принялся ломать голову, как бы ему настроить и отца на дружелюбный лад по отношению к монстру. Ведь против папиной аллергии не поможет никакой шампунь. Даже если Лохматый Коготь в виде исключения помоется им, а не употребит его внутрь.
Он услышал, как мама внизу уже проводила свою ученицу до двери, а ему так ничего и не пришло в голову. Вздыхая, он побрёл в ванную и не поверил своим глазам.
Лохматый Коготь стоял перед зеркалом, с него капала вода, и он рисовал на себе розовые крапины маминой губной помадой.
– Трень, трень! Брень, брень! – горланил он, изводя помаду на свой большой нос.
– О нет! – простонал Калли. – Что ты делаешь?
Лохматый Коготь горделиво улыбнулся своему отражению в зеркале.
– Завитушно-улиточно, скажи? – Мокрыми пальцами он схватил флакон маминых любимых духов.
– Нельзя! – вскричал Калли. – Поставь на место.
– С чего это вдруг? – Лохматый Коготь восхищённо обнюхивал флакончик. – Ах, как жучисто-стрекозисто! Как смачно-червячно! Ну хоть один малюсенький глоточек!
– Нет! – Калли молниеносно вырвал флакончик из его лапы. – Если ты не хочешь ещё одного скандала с моей мамой, лучше не трогай это – ясно тебе? Кроме того, это тоже не для питья.
– Разве?
– Да. Духами опрыскиваются.
Лохматый Коготь поскрёб мокрый живот.
– Это расточительство! – хрюкнул он.
Калли забрал у него губную помаду, от которой уже мало что осталось, и достал из шкафа мамин фен.
– Что это? – с подозрением зарычал Лохматый Коготь.
Когда Калли включил прибор, он оскалил зубы и нацелился цапнуть ими фен.
– Эй-эй, прекрати, – сердито сказал Калли. – Эта штука тебя всего лишь просушит.
Лохматый Коготь недоверчиво повернулся к этому странному прибору спиной. Но, когда струя тёплого воздуха прошлась по его космам, он блаженно заквохтал:
– Ахх, тёплый ветер из банки! Жуковно-копошисто!
Потребовалось немало времени, чтобы просушить монстра целиком. Но Лохматому Когтю всё было мало, и он начал скандалить, когда Калли убрал фен. Монстр с проклятиями скрёб свою разогретую шерсть, перепачканную розовой помадой.
– Перестань бухтеть, и идём, – сказал Калли, открывая дверь ванной. – Мама уже, наверное, ждёт.
– Ты так думаешь? – Лохматый Коготь нервно ковырялся у себя в ухе. – Боюсь, перед этим мне надо подкрепиться дождевым червём из моей баночки.
– Нет, – отрезал Калли. – Пойдём так.
– Но черви так успокаивают нервы! – канючил Лохматый Коготь.
– Мои нервы они только взвинчивают, – сказал Калли и потащил монстра к лестнице.
Первые минуты в гостиной были ужасны. Несмотря на наличие торта.
Лохматый Коготь и мама Калли враждебно смотрели друг на друга поверх накрытого стола. Калли ёрзал на своём стуле, озабоченно поглядывая то на маму, то на монстра. Мама сидела так, будто собиралась в любой момент вскочить. Нож, которым она перед этим разрезала торт, лежал подозрительно близко у неё под рукой.
Лохматый Коготь смотрел на неё поверх торта так, будто не сомневался, что в следующую минуту она вспорет ему живот и сделает из него чучело. Торт он не удостоил даже взглядом. Только нервно поводил носом.
– Хочешь торта, Лохматый Коготь? – спросил Калли в зловещей тишине.
Монстр вытянул губы трубочкой, и в продолжение нескольких жутких секунд Калли боялся, что тот сейчас плюнет на стол.
Но Лохматый Коготь лишь пропел сладким голосом:
– Да, с удовольствием! Спасибо!
Потом благовоспитанно сложил две свои лапы на животе, а двумя другими взял чашку.
И хотя он довольно шумно прихлёбывал горячий кофе и не мог скрыть лёгкую отрыжку, но свой кусок торта обкусывал весьма церемонно.
Мать Калли удивлённо подняла брови, что было хорошим знаком. Калли с облегчением тоже взял себе кусок торта.
– Ахх! – вздохнул Лохматый Коготь и закатил глаза к потолку. – Какой личинисто-козявный торт!
– Как вы сказали? – переспросила мать Калли.
– Ах, мама, это просто такой монстровский оборот речи! – поспешно вмешался Калли и пнул Лохматого Когтя под столом.
Тот удивлённо воззрился на Калли. Потом повернулся к его матери, улыбнулся, обнажив все свои зубы, и прогнусавил:
– А теперь я хотел бы послушать немного улиточно-завитушечной трень-брень-музыки, пожалуйста!
– О! – ответила мать Калли.
И больше ничего. Только это «О!». Но она покраснела как спелая вишня.
Калли в ужасе зажмурился. «Ой, что сейчас будет», – подумал он. И с удивлением услышал, как его мать засмеялась. Немного смущённо, но она смеялась.
– Твой мохнатый друг хотел сказать, чтоб я поиграла на пианино? – спросила она.
– Да, да, э-э, разумеется! – заикался Калли. – Он без ума от твоей игры. Он просто не умеет это правильно выразить.
– О! – снова сказала мать, с польщённой улыбкой поднялась со стула и упорхнула к вертящемуся табурету у пианино.
Калли знал, что сейчас будет, и заранее зевнул. А Лохматый Коготь замер как мышка и навострил уши. Не издав ни звука, ни хрюка, ни отрыжки. Мать Калли бесконечно долго играла, а монстр блаженно покачивался из стороны в сторону. Иногда он тихо, очень тихо урчал, подпевая, и пару раз восхищённо цокнул языком.
«Ойе, – думал Калли, скучающе уминая торт, – надеюсь, это не станет теперь ежедневной традицией».
Тут его мать отняла пальцы от клавиш, встала и поклонилась. Она всегда так делала, когда играла для слушателей.
– Клоповецки букашечно! – восторгался Лохматый Коготь. – Аххх, червячно-виртуозно! – Он аплодировал всеми четырьмя лапами и от восхищения чуть не упал в торт.
Мать Калли зарделась как редиска.
– Я ему обещал, что ты его тоже научишь, – сказал Калли.
Лохматый Коготь застенчиво разглядывал свои лапы.
– Ну что ж, – сказала мать Калли и откашлялась. – Э-э, ну да, почему бы нет?
Монстр молнией сорвался со своего стула, подскочил к ней и запрыгнул на вертящийся табурет. Затем широко улыбнулся, высоко занёс волосатые лапы и обрушил их на клавиши. Его когти скользили туда и сюда, друг над другом и друг под другом, вдоль и поперёк.
Мать Калли с недоумением смотрела на безумный вихрь его рыжих пальцев. То, что играл Лохматый Коготь, на слух было криво и косо, но отдалённо напоминало то, что перед этим сыграла мать Калли.
– Чудесно! – воскликнула она, когда монстр опустил лапы. – Абсолютно чудесно! Природный талант! Да ещё и в четыре руки! – Мама восторженно потрепала Лохматого Когтя по его мохнатой голове. – Нет, какая одарённость! Мой дорогой друг, мне очень жаль, что я так плохо с тобой обошлась в прошлый раз.
– О, ничего, не стоит извиняться, – прохрюкал Лохматый Коготь и поскрёб себе живот. – Но теперь я бы мог осилить ещё немного торта. Ты тоже?
Когда за окном давно уже стемнело, мама и Лохматый Коготь всё ещё играли на пианино в шесть рук. А Калли спал на диване, и ему снились музицирующие монстры.
13
Посреди ночи Лохматый Коготь растолкал Калли. Хотя до постели они добрались из гостиной уже заполночь.
– Только не говори мне, что ты проголодался! – пробормотал сонный Калли. – Ты сожрал не меньше шести кусков торта.
– Там какие-то звуки! – шёпотом сказал Лохматый Коготь. – Внизу у входной двери.
– Ерунда! – Калли сел в кровати, толком не проснувшись. – Я ничего не слышу.
– Ха, человеческие уши! – презрительно хрюкнул Лохматый Коготь и спрыгнул с кровати. Быстро побежал к двери. – Я знаю, кто это. Наверняка один из моих соседей, Трюфелька или Вонючка! – недовольно ворчал он. – Но здесь просто нет места для двоих монстров. Совсем нет! Так что я пойду прогоню его!
И он юркнул за дверь.
– Эй, Лохматый Коготь, подожди меня! – Зевая, Калли выбрался из постели. – Что ты там выдумал? А вдруг это взломщик? – Он заспанно поплёлся к лестнице.
И тоже услышал скрежет в замочной скважине. Кто-то пытался попасть к ним в дом.
– Лохматый Коготь! – шёпотом позвал Калли. – Вернись назад!
– Ну я ему покажу! – рычал в темноте монстр.
– Где ты там? – прошептал Калли.
За дверью кто-то тихо чертыхнулся. Замок наконец поддался.
Калли в страхе так и присел, притаившись за перилами лестницы.
Дверь медленно раскрылась, и на коврик в прихожей упала чья-то тень. Явно человеческая.
Фигура шагнула через порог, и Лохматый Коготь прыгнул на неё из темноты. Рыча и фыркая, он вцепился в горло пришельцу, колотя его свободными лапами, плюя ему в лицо и дёргая за волосы.
– Караул! – завопил взломщик. – Помогите!
Голос показался Калли знакомым.
– Папа! – крикнул он в ужасе. – Ой, папа! Лохматый Коготь, отпусти его! Это мой отец!
– Что? – хрюкнул Лохматый Коготь, не на шутку перепугавшись, и плюхнулся с плеч взломщика на ковёр как мешок с песком.
Тут в прихожей зажёгся свет, и мать Калли заспанно перегнулась через лестничные перила.
– Что за шум и что за крики среди ночи? – спросила она и тут увидела своего мужа: – Откуда ты? Я думала, ты прилетаешь только утром. И почему сидишь на полу?
– Я прилетел более ранним самолётом. – Отец Калли досадливо потирал расцарапанную шею. – А на ковре я сижу потому, что у меня ноги подкосились от ужаса. Может, мне кто-нибудь объяснит… – Тут он дважды сильно чихнул. – Может мне кто-нибудь объяснить, что это такое? – И он показал на Лохматого Когтя, который раскаянно забился в угол.
– Это мой монстр, – виновато объяснил Калли.
– Твой кто?
– Его монстр, – сказала мама. – Его зовут Лохматый Коготь, и он умеет играть на пианино один в четыре руки.
– Ах вон оно что! – И папа опять расчихался, на сей раз пятикратно.