Под визг электромотора Эми пересекла комнату, чтобы в сотый раз взглянуть на лицо девочки, которое создала. Она не была уверена насчет волос. Что-то подсказывало – видимо, чутье, хотя Макнил ненавидел опираться на чутье, когда речь шла об анализе улик, – что Лин, по ее мнению, пошли бы короткие волосы. Не каре. Что-то более первобытное, всклокоченное и колючее. В конце концов, девочка из развивающейся страны не ходит к стилистам. И все же она находилась в Лондоне. Возможно, даже жила здесь. Хотя явно недолго, иначе изменение рациона питания повлияло бы на зубы. И никто не сделал ей операцию, исправив губу.
Может, ее удочерили? Если так, то кто ее приемные родители? Почему не заявили об исчезновении? Вопросы, вопросы, вопросы. Они барабанили в голове весь вечер. Видимо, чтобы она не думала о другом. Но ответов все равно не было. Только догадки. Предположения. Фантазии. Сейчас Эми знала не больше, чем утром.
Зазвонил телефон, и Эми пересекла комнату, чтобы ответить.
– Эми, это Зои.
– Привет, Зои. – Эми посмотрела на часы. Было уже одиннадцать с лишним. – Ты до сих пор в лаборатории?
– Ага.
– Ты должна была вернуться домой до комендантского часа.
– Ну, в общем, выходит, теперь я застряла здесь. И это ты виновата.
Эми возмущенно засопела.
– Я?! С чего вдруг?
– Ты же попросила меня провести вирусологический тест костного мозга, который доктор Беннет извлек их скелета той девочки.
– И что, ты уже успела сделать ПЦР?
– Я сделала гораздо больше. – Она, похоже, была довольна собой. – Я не только обнаружила вирус, но и провела анализ РНК.
Эми смутилась.
– Что-что? Ты хочешь сказать, у нее был грипп?
– Совершенно точно был. И вирус, который я выделила, определенно заразен. В смысле, чистая РНК по-прежнему заразна. Но РНК вместе с белком – это, можно сказать, чистый динамит.
– Господи, Зои, – встревоженно произнесла Эми. – С такими инфекциями ты должна работать в лаборатории с третьим уровнем защиты.
– Да, наверное.
На другом конце линии послышалось что-то, похожее на зевок.
– У тебя там нет третьей степени защиты.
– Это точно.
– Но ты же приняла меры предосторожности?
– Ну, не совсем.
– Зои! – поразилась Эми. – Ты просто форменная дура!
– Эй-эй, не рви на себе волосы, Эми. Все путем. Правда. Я знаю, что делаю. И могла бы сделать это хоть у себя на кухне.
Эми разозлилась.
– А доктор Беннет там?
– Ему нужно было провести пару вскрытий.
– Передай ему, пусть позвонит мне, как только освободится.
– Да брось, Эми, так ты устроишь мне проблемы.
– У тебя уже проблемы, Зои. Ты можешь заразиться. И заразить всех находящихся в здании.
– Все заперто и в полной безопасности. Честно. – Она помолчала, надувшись из-за злости Эми. – Так, значит, тебе не интересно, что я обнаружила, да?
– Ты о чем?
– Ха! Теперь заинтересовалась, а?
– Зои… – встревожилась Эми.
– Он ненастоящий.
Эми расслышала слова, но не поняла их.
– Что значит «ненастоящий»?
– Вирус гриппа. Это не мутация H5N1, от которой все умирают. Вирус создан с помощью генной инженерии.
Эми с трудом могла поверить в утверждение Зои, учитывая то, что из него вытекает.
– Откуда ты знаешь?
– Ну, это же просто код, верно? Когда разложишь любой вирус до спаренных оснований, он состоит из серии букв – кодовых слов. И кто-то оставил там слова, которых не должно быть. К примеру, ты видишь слова Stu I AGGCCT и Sma CCCGGG в синтетическом полиомиелите. И тут же понимаешь, что они составляют сайт рестрикции, который при попытке внедрения РНК вируса в ДНК легко опознается соответствующими ферментами, и они перерезают в этом месте ДНК.
– Стой-стой! Полегче, Зои. Говори по-английски.
– Я вроде говорила по-английски.
– Ладно, тогда объясни молекулярную генетику для чайников.
Она услышала вздох Зои на другом конце линии.
– Люди годами собирали библиотеку вируса гриппа. Я собрала все в одном файле. Потребовалось всего несколько минут на ноутбуке, чтобы сравнить РНК вируса, полученного от девочки, с банком на твердом диске. Сайты рестрикции торчат как нарыв на пальце. В общем, у девочки был не какой-то старый и заурядный грипп. А высококлассный, созданный генной инженерией бриллиант.
Эми попыталась переварить слова Зои. Но все это не имело смысла.
– И ее убил этот вирус? – спросила она. – Созданный человеком?
Где-то в трех милях от квартиры Эми, на другой стороне города, Зои громко фыркнула.
– Понятия не имею.
Глава 16
I
У пустынной станции метро «Южный Кенсингтон» Макнил свернул на Олд-Бромтон-роуд. Салон «Ламборджини-Лондон» давно обчистили. Витрины демонстрационного зала были разбиты, пространство за ними, когда-то украшенное самыми дорогими машинами в мире, пустовало, открытое всем стихиям. Королевский банк Шотландии по соседству заколочен, причем хранилища опустошил сам банк, переведя ценности в более безопасное место. Мародерам не было смысла туда вламываться, так что они выразили разочарование с помощью разноцветных граффити на еще более цветастом языке.
Скамейка в крохотном треугольничке сквера у перекрестка обычно была оккупирована компанией алкашей, которые сетовали друг другу на тяжкую долю, прихлебывая из банок или бумажных пакетов и наполняя воздух клубами сигаретного дыма и гулким хохотом. К стыду Макнила, он почти всегда различал шотландский акцент. Но алкаши давно исчезли. Бесплатные столовые закрылись, а ослабленные годами пьянства алкоголики становились легкой добычей H5N1.
Здесь повреждений было меньше, чем в центре города, меньше следов мародерства. Олд-Бромтон-роуд была в основном застроена жилыми домами с магазинчиками на первых этажах. «Органическая пицца», «Почтовые ящики и другое», сетевой книжный. Смешная пожива по сравнению с большими универмагами в центре. Ни один уважающий себя мародер не захочет, чтобы его видели вламывающимся в книжный. И все же бό́льшая часть магазинов была заколочена, а в квартирах над ними горело мало огней.
Макнил переключился на вторую скорость и медленно ехал по улице, проверяя номера. Галерею Флайта он обнаружил на углу Крэнли-плейс, рядом с закрытым стальными ставнями кафе «Лазиз». Окна галереи были заколочены, а поверх заклеены несколькими слоями бумажек и афиш с объявлениями обо всем на свете – от продажи произведений искусства по почте до подпольных концертов в неназванных местах. Над угловой дверью виднелось нечто похожее на герб, а на Крэнли-плейс находился вход в квартиры над галереей.
Макнил свернул на Крэнли-плейс и нашел место, чтобы припарковаться. В вечернем мраке тянулись ряды девственно чистых белых домов, построенных уступами, над колоннами крыльца нависали балконы с кованными чугунными перилами. Здесь было несколько отельчиков и гест-хаусов, пустых, разумеется, но в основном частные дома, огромные и разделенные на несколько роскошных квартир. Жилье высшего класса, не чета неряшливой квартирке с двумя спальнями, которую мог позволить себе Макнил в Форест-Хилле. На противоположной стороне улицы, под большой надписью «Объявления караются штрафом» на разбитых витринах «Пианино Найтсбридж» какой-то уличный художник с чувством юмора намалевал граффити: «Объявления невиновны!»
Дверь Флайта под красно-зеленым декоративным козырьком была защищена стальной решеткой. Рядом висели два звонка домофона. Один с надписью «Студия», а другой – «Флайт». Макнил сделал шаг назад и посмотрел наверх. Свет горел на первом этаже – в студии. Квартира наверху была погружена в темноту. Он шагнул вперед и нажал на звонок в студию. Через некоторое время на фоне хрипов электронного устройства из встроенного в стену динамика послышался мужской голос:
– Да?
– Мистер Флайт?
– А кто его спрашивает? – с подозрением поинтересовался голос после недолгой паузы.
– Инспектор Джек Макнил, мистер Флайт. Я расследую убийство, произошедшее сегодня вечером в Сохо.
– Я весь вечер был здесь, инспектор, – тут же отозвался Флайт.
– Конечно, я в этом не сомневаюсь, сэр. Я не думаю, что это вы его убили, но вы могли его знать. Могу я войти?
– Как его зовут?
– Казински, мистер Флайт, – ответил Макнил. – Рональд Казински. – Наступила еще одна долгая пауза, которую нарушил Макнил: – Я могу войти, сэр? – повторил он.
– У вас был грипп?
– Нет, сэр. Но я принимаю таблетки, – солгал Макнил.
– Наденьте маску, если она у вас есть. А если нет, я вам дам. И пожалуйста, наденьте перчатки. Я не хочу, чтобы вы прикасались к чему-либо в моей студии.
– Конечно, сэр.
Замок загудел, и Макнил толкнул дверь. Лестница с ковролином вела на площадку второго этажа, к двери с табличкой «Студия». В двери было окошко, и по ту сторону появился Флайт, лицо его почти полностью скрывала двойная маска. Даже со своей стороны двери Макнил видел, что Флайт высокий человек. Его голова была покрыта седеющей щетиной, что придавало ему сходство с покойником. Голубые глаза подозрительно щурились через стекло.
– Покажите руки, – потребовал Флайт, и Макнил поднял руки в резиновых перчатках. – И удостоверение. – Макнил терпеливо вытащил удостоверение и открыл его перед стеклом. Флайт внимательно его изучил, а потом отпер дверь и шагнул в сторону. – В наши дни не бывает излишних предосторожностей, – сказал он. – И пожалуйста, не подходите близко.
Макнил вошел в студию Флайта. Когда-то полированный деревянный пол был весь в пятнах и усыпан мусором – плоды творческого беспорядка. Обширное, хорошо освещенное пространство занимало всю площадь над галереей. На полу или рабочих подставках стояло с десяток работ в разной стадии готовности. Гротескно деформированная голова, переплетенные руки, смятый торс с грудью и пенисом.
Стены были увешаны набросками. Еще здесь находился гончарный круг и высокие шкафы с наполовину выдвинутыми ящиками, забитыми всяческими художественными принадлежностями – красками, чернилами, инструментами скульптора, художественной бумагой. На кончиках пальцев стояла рука, частично покрытая кожей, а частично с обнаженными сухожилиями и костями, прямо из подмышки вырастала половина головы с рассеченным по центру мозгом, со всеми складками и разноцветной внутренней структурой. Макнил удивился, каким образом все это держится в таком положении, пока не заметил проходящие через руку штыри. Несмотря на противоестественную деформацию, было во всем этом что-то отвратительно натуральное. Это относилось ко всем работам Флайта.