Марена повернула ко мне бледное лицо невозмутимой статуи и слегка сжала тонкими пальцами подлокотники трона.
— Уважаемые боги и богини! Сейчас я расскажу вам историю, печальнее которой нет на свете. Но при этом она в полной мере демонстрирует мою невероятную хитрость и смекалку.
Я с издёвкой улыбнулся славянским богам и принялся рассказывать, что произошло в особняке Громова. Естественно, вновь умолчал о Древнем.
Мой рассказ произвёл на богов неизгладимое впечатление. Они переглянулись, и на их лицах отразились волнение, недоверие и даже гнев. Но, конечно, вызваны эти эмоции были не самой попыткой меня убить — нет, их по-настоящему встревожил артефакт, способный превратить в живую статую даже бога.
— Какой-то вздор, чушь! — выдохнул Чернобог, тряся бородой.
— Где этот артефакт⁈ — громыхнул Перун.
— Вот он, — вытащил я из кармана кубик и положил на раскрытую ладонь.
Боги и богини уставились на него как на гадюку, способную ужалить. Но всё же недоверие не исчезло с их лиц.
— Откуда нам знать, что этот артефакт действительно способен на то, о чём ты говорил? — проскрежетал Дажьбог.
— Способен, можете мне поверить, — вкрадчиво изрёк я, обведя богов тяжёлым взглядом. — Но это не самый главный вопрос. А знаете, какой главный?
— Какой? — нахмурился Велес и облизал губы.
— Кто стоит за нападением на меня! — громко выдал я и обнажил зубы в хищном оскале. — Есть догадки?
— Хватит играть в загадки. Говори всё, что у тебя на уме! — раздражённо выдал Перун и ударил кулаком по колену.
— Меня хотел убить один из вас, а если точнее… одна.
Мои слова вызвали всеобщий шок. Даже берёзки замолчали, прекратив поскрипывать ветками. Все, кроме Семаргла, буквально остолбенели, разинув рты.
Первым опомнился Чернобог.
— Да ты рехнулся! — разгневанно выпалил он, выпучив глаза. — Среди моих сестёр нет такой, чья душа была бы настолько черна, чтобы совершить убийство исподтишка, словно подлая крыса!
— Твои слова — ложь! — выплюнул Дажьбог, указывая на меня кривым пальцем. — Зачем ты пытаешься нас рассорить? Для чего ты выдумал всю эту историю⁈ Тебя склонил к сотрудничеству… Хаос, да?
— Я изначально говорила, что он смутьян и потенциальный предатель! — вскочила с трона Жива.
В её глазах бушевал правдоподобный гнев, а прекрасное лицо покрылось багровыми пятнами.
— Нет. Давайте успокоимся и выслушаем его до конца, — подал голос Семаргл, с надеждой глядя на Перуна.
Тот нахмурился, и его голос разорвал тишину, словно раскат грома:
— Боги, угомонитесь!
Они зашипели от недовольства, но всё же повиновались старшему.
— Продолжай, — повелел Перун, вперив в меня тяжёлый, испытующий взгляд. — Но если ты не представишь доказательства — пеняй на себя. Ни разу за мою долгую жизнь никто не осмеливался на этой священной поляне обвинить бога из моего пантеона в подлой попытке убийства.
— Всё когда-то происходит впервые, — философски заметил я, крутя в пальцах артефакт. — Знаете, как я понял, кому он принадлежит? И кто стремился меня убить? Дело в том, что в этом артефакте осталась капля энергии той, что им владела. Да-да, и эту каплю сумел почувствовать Семаргл. Так что давайте проведём эксперимент. Перун, дотронься до артефакта, а затем до Живы. Ты почувствуешь, что эта сила одинакова.
Жива страшно побледнела, и в её глазах промелькнула паника, окончательно убедившая меня в своей правоте.
Семаргл, внимательно наблюдавший за ней, помрачнел лицом. Он, очевидно, смекнул, что мои обвинения не беспочвенные, хоть и строились на довольно жидкой основе. А уж про каплю энергии — вообще выдумка. В артефакте ничего не осталось. Я просто блефовал.
Однако Жива не была бы древней богиней, если бы не умела владеть собой. Она почти мгновенно взяла себя в руки и хрипло рассмеялась, запрокинув голову.
— Идиот, — отсмеявшись, снисходительно произнесла стерва, глядя на меня из-под полуопущенных длинных ресниц. — Рассчитываешь, что кто-то поверит в этот бред собачий? Всем известно, как ты меня ненавидишь. Ты просто пытаешься меня оклеветать. Думаю, это очевидно каждому, у кого есть хоть капля разума… Ну разве что, кроме Семаргла. Но мы и так знаем, что вы с ним — два сапога пара. Перун, этот шут Локки наговорил достаточно, чтобы понести наказание, дабы другим было неповадно порочить честь твоей сестры.
Прежде чем Перун успел ответить, я с кривой ухмылкой бросил Живе:
— Ну, если это ложь — тогда пусть Перун дотронется до тебя, а затем до этого артефакта. И если он не почувствует между вами никакой связи, то я готов понести справедливое наказание. Что скажешь? Если ты ни при чём, то тебе и бояться нечего.
— Я не опущусь до участия в каких-то экспериментах, предложенных полоумным, — процедила хитрая, расчётливая тварь, высокомерно вздёрнув подбородок.
— Жива, всего один раз. Позволь мне прикоснуться к твоей руке, — хмуро проговорил Перун, оказавшийся справедливым богом.
Он всё же давал мне шанс довести начатое до конца, несмотря на то что в его глазах плескались два океана скепсиса.
— Нет. Никогда! — оскорблённо выпалила Жива, раздувая ноздри. — Ты унижаешь меня тем, что идёшь на поводу у этого выродка, пришедшего к нам из другого мира!
Её красивое молодое лицо исказилось от напускного гнева, словно гниющее яблоко на солнце.
— Жива, в этом нет никакого урона для твоей чести, — холодно отрезала Марена.
— Да, если ты невиновна — тебе нечего бояться! — гулко вторил я, криво усмехаясь, как охотник, загоняющий свою дичь. — Но ты боишься. Я вижу страх в твоих глазах. Ты уже поглядываешь по сторонам, как загнанная в угол мышь, ищешь, куда бы сбежать.
— Жива, дай мне свою руку! — потребовал Перун.
Он поднялся с трона и сделал несколько шагов к ней.
— Нет! Никто не прикоснётся ко мне! Никто, слышите⁈ — вскричала богиня, тоже вскочив. Она обвела братьев и сестру яростным взглядом и остановилась на мне, прерывисто дыша и скаля зубы. — Ты, Локки, ещё пожалеешь, что попытался опорочить меня! А вы идиоты! Настоящие идиоты, если поверили ему!
— Жива, слушай меня, я старший. Просто дай мне прикоснуться к твоей руке! — прорычал Перун, наливаясь гневом, как истинный царь, коему осмелились перечить.
— Да катитесь вы все… в Хаос! — выкрикнула она и двумя резкими движениями сотворила портал, засиявший ядовито-зелёной энергией.
И шагнула в него, вызвав у меня вспышку жуткого разочарования.
Если она сейчас исчезнет, то позже соберётся с мыслями и придумает, как ей отбиться от обвинений. Она легко может сказать, что я каким-то образом впитал частицу её силы в артефакт, пытаясь подставить.
Поэтому всё нужно решить сейчас, пока она объята яростью и страхом разоблачения.
— Не уйдёшь, — зло прошипел я себе под нос, телепортировался к порталу и в самое последнее мгновение успел заскочить в него.
Вывалившись из портала, я окунулся во влажный, пропитанный запахом чернозёма лес. Вокруг возвышались громадные деревья с бородами седого мха, царил полумрак, а меж ветвями сновали птицы, нарушая тревожную тишину.
Жива же оказалась буквально в нескольких метрах от меня. Она медленно брела по тропке, сердито шипя и размахивая руками, словно крушила врагов.
Богиня явно не думала, что кто-то успеет ворваться за ней в портал.
Повезло!
Но тут же мне и не повезло.
Что-то резко толкнуло меня в спину, и я свалился в высокую траву, достигавшую пояса. Рядом грохнулся разъярённый Перун, сверкая голубыми глазами, отразившими вспышку исчезнувшего портала.
Он уже хотел вскочить и рвануть за Живой, но я всем телом навалился на него и прошипел в ухо:
— Спокойно. Мы должны проследить за ней. Выяснить как можно больше. Лежи смирно.
Перун в первый миг едва не скинул меня, но многовековая мудрость взяла верх. Он едва заметно кивнул, и мы сквозь траву посмотрели на Живу.
Та напряжённо замерла между деревьями, глядя в нашу сторону злым, полным ненависти взором.
Моё сердце сжалось, а дыхание спёрло в горле.
Если она что-то услышала или почувствовала, то вся моя затея полетит Фенриру под хвост. Но вроде с её позиции нас не должно быть видно: громадный дуб и густая трава надёжно скрывали наш дуэт.
Благо так и оказалось.
Жива не заметила ничего подозрительного и снова отдалась гневу, раздирающему её душу.
— Ублюдок! — прошипела она, брызжа слюной. — Р-р-р… Какие же мерзкие богини судьбы помогают ему! Но ничего… Я доберусь до тебя, Локки! Вырву с корнем твою жизнь. Растопчу душу. А потом я найду способ вернуть расположение братьев и сестёр. Они ещё все попросят у меня прощения, стоя на коленях. Да, так и будет. А пока… пока… празднуй победу, ублюдок. Пусть этот раунд остался за тобой, но войну выиграю я…
Она скрипнула зубами, а потом вдруг всхлипнула, как девочка, у которой рухнул тщательно выстроенный зловещий план. Её лицо сморщилось, а на глазах блеснули злые слёзы.
Но всего спустя мгновение Жива решительно смахнула их и дёрганой походкой двинулась по тропинке, продолжив что-то сердито бормотать себе под нос.
— Пойдём за ней. Только осторожно. Постарайся не использовать магию, — тихо сказал я Перуну. — Хрен знает, что это за место. Может, она способна чувствовать тут чужую магию?
— Это её собственный мини-мир, — хмуро ответил он, осторожно поднявшись и скользнув за дерево.
Я скрылся за другим стволом, наблюдая за Живой, чей силуэт постепенно таял в полумраке леса.
Перун принялся красться за ней бесшумно, как ассасин славянского разлива, но держался на приличном расстоянии.
Более того, он прошептал, не боясь того, что Жива может услышать:
— Ты знаешь, откуда у неё этот грёбаный артефакт? Другие у неё могут быть?
— Не знаю. А что до этого артефакта, то в нём на самом деле нет никакой капли энергии Живы. Я блефовал. Мне нужно было вывести её на чистую воду. И теперь мы оба знаем — это она стояла за попыткой убить меня. И ещё кое-что… Артефакт носит отпечаток энергии Хаоса.