Перун тоже осознал это. И в его прищуренных горящих яростью глазах всё больше проступало пораженческое настроение. Однако он не сдавался, продолжал сражаться, порой с надеждой косясь на меня.
Вслух, конечно, Перун ничего не говорил, но его взор молил меня придумать нечто эдакое, что позволит нам одолеть его сестру.
А та довольно расхохоталась, тряхнув зелёными волосами-побегами. Её рот оскалился в довольной усмешке, а в глазах зажглись костры победы.
— Вы ничто против меня! — прорычала она с восторгом подростка, нашедшего автомат, давший власть над взрослыми. — Я растопчу вас, уничтожу!
Её глаза светились, а пасть изображала улыбку. Прям праздник у человека!
— Ты, дорогуша, забыла, что связалась с Локки, — насмешливо бросил я ей.
— Ты всё ещё шутишь, червь⁈ Ну ничего… Сейчас я отправлю тебя в Великое Ничто!
Она подхватила с земли амулет, развеивающий души. Его ей притащила живая трава, будь она неладна!
Богиня ринулась на меня с невероятной для такой туши скоростью, покрывшись зеленоватой магией. Она приготовилась выстрелить щупальцами в мою сторону и разорвать на куски.
Похоже, пора воспользоваться приёмом, подсмотренным у Тира Ткача реальности. Кто бы и что бы ни говорил, но он великий бог. А я привык учиться у лучших, так что быстро вызвал межмировой портал прямо на пути Живы. И та даже не успела вскрикнуть, по инерции влетела в портал, и тот тут же захлопнулся.
Почти сразу после этого деревья, земля, трава — весь этот мерзкий мир подёрнулся какой-то дымкой и начал сворачиваться, исчезать, рваться, словно сгорающая бумага.
Я даже очухаться не успел, как мы с Перуном оказались где-то посреди поля, тронутого морозом, сковавшим землю. Куда ни кинь взгляд — ничего. Лишь вдали виднелся лес и в нескольких метрах от нас петляла просёлочная дорога со ржавым указателем. На нем ещё можно было прочитать «Петроград 30 километров».
— Где мы? — судорожно прохрипел тяжело дышащий Перун, выглядевший так, словно его собака в зубах потаскала и изрядно пожмякала.
Прежде его раны были мне не видны, поскольку он практически постоянно скрывался за магической защитой из молний. Сейчас же бог её скинул, и я смог рассмотреть, что его ноги покрывали глубокие раны до самой кости, нанесенные будто кнутом, — явная работа травы, которая в какой-то миг затвердела до состояния дубленой кожи.
Рубаха Перуна оказалась порвана, кожу покрывали десятки царапин, а в глазах чудовищная усталость соседствовала с удивлением и лёгкой растерянностью.
— Ну, похоже, мы в нормальном, адекватном мире, Перун. И занесло нас сюда после того, как порвался уютный личный мирок Живы.
— Почему? Почему он порвался? Что произошло? — прохрипел бог и провёл рукой по груди. Его тело тут же начало быстро регенерировать.
— Ты куда-то отходил? — удивлённо глянул я на него. — Или ты просмотрел, как Жива вылетела в межмировой портал?
— И куда он перенес ее? — прохрипел он, взволнованно глядя на меня.
— В вулкан.
— В вулкан?.. Ты убил Живу⁈ — пораженно выпалил бог, округлив глаза.
— А что мне с ней оставалось делать? Куда я её, по-твоему, должен был перенести? В таверну, где бы мы попили успокаивающий чай с ромашкой и мирно побеседовали, что ли? Ты, кажется, не заметил, что у неё кукушка улетела окончательно. В ней ярости было больше, чем во всех богах Хаоса вместе взятых.
— Так она же моя сестра! Как ты посмел убить её⁈ Быстро перенеси меня к этому вулкану! Может быть, она ещё жива, если не сработал амулет, развеивающий души. Он же был при ней.
Я посмотрел на этого идиота, подумал немного и проговорил:
— Ладно. Давай глянем, что от неё осталось. Хотя я уверен, что кроме дурных воспоминаний — ничего.
Мне потребовалось всего около десятка секунд, чтобы соорудить второй межмировой портал. Он открылся над покрытой поблёскивающими льдинками почвой, и Перун, как глупый юнец, первым сиганул в него.
— Ну каков же идиот. А если бы я снова открыл портал прямо в жерло вулкана? О чём он вообще думал? Я же мог убить его, — сокрушенно прошептал я и следом за богом вошел в портал.
Тот перенес меня к жерлу вулкана, бушующего столько лет, сколько я себя помню. В его утробе постоянно плескалась магма. А вокруг простиралась безжизненная, потрескавшаяся земля, над которой безраздельно властвовали мрачные тучи, пронзаемые ветвями молний и разрываемые оглушительным громом.
— Я её не вижу! Не вижу! — лихорадочно протараторил бог, глядя с высоты в несколько десятков метров на бушующее озеро лавы.
— Конечно не видишь! Знаешь, какая у лавы температура? От неё ничего не осталось. Более того, мне кажется, что и душа её развоплотилась.
Лицо Перуна ужасно побледнело, а морщины стали глубже.
Но уже через мгновение он со вспыхнувшей радостью закричал, ткнув толстым пальцем в склон, спускающийся к лаве:
— Вон! Вон! Я что-то вижу!
Я глянул туда и действительно заметил нечто человекоподобное: широкоплечее и бородатое.
— Так это же гномы.
— Эй, вы! — крикнул им Перун, которого эмоциональные качели уже раскачали до такой степени, что на него было страшно смотреть.
Всё же стоило отдать ему должное — он быстро сориентировался, понял, в какой мир мы угодили, и использовал местный язык.
— Мы вас не тронем, — на том же языке бросил я гномам, опасливо замершим на склоне с объемными заплечными мешками. — Просто ответьте, что вы видели в последние пару минут. Может, вам удалось заметить, как нечто древоподобное ухнуло в лаву?
— Да, было какое-то дерево, — пробасил один из них, коснувшись амулета, защищающего его от страшного жара, идущего от лавы. — Оно с воплями вылетело из портала прямо над жерлом и буквально за несколько мгновений того… сгорело в лаве.
— Не может быть… не может быть… — прошептал потрясённый Перун и буквально рухнул на задницу. — Может… может, всё-таки её душа спаслась?
— Вряд ли, — подал голос гном, услышавший его слова. — Мы заметили, как что-то блеснуло над лавой. Я уже несколько раз видел, как развеиваются души, так что не ошибусь, ежели скажу, что дереву совсем пришел конец.
Хм, как удачно всё сложилось. Аж довольная улыбка рвется на уста. Но я, конечно, подавил ее, покосившись на всё больше мрачнеющего Перуна, чье лицо за последнюю минуту осунулось и постарело.
— Как же так… Как же так… — прошептал он, запустив пальцы в светлые вихрастые волосы.
— Перун, сочувствую твоей потере, — попытался максимально искренне сказать я. — Но нам надо валить отсюда. Местные боги, знаешь ли, не очень дружелюбны, и если мы их тут встретим — нас скорее всего будет ожидать очередная битва.
Перун, словно впав в какой-то транс, слегка кивнул и медленно поднялся на ноги. А я сотворил очередной межмировой портал и первым шагнул в него, потянув за собой бога.
Портал привёл нас в безлюдный проулок вечернего Петрограда, где мелкий холодный осенний дождь с остервенением принялся бомбардировать нас.
Но Перун, кажется, даже не заметил этого. Он поднял на меня тяжёлый, мрачный взгляд и вдруг зло прошипел:
— Ты ответишь за это.
— Какое-то у тебя странное лицо для благодарности. Ты вообще верно оценил ситуацию? Я спас тебя! Или как минимум спас твоё любимое тело, — указал я на его мускулистую тушку, чувствуя, как в груди поднимается гнев, такой же тёмный, как небо над столицей.
— Ты убил мою сестру, — процедил он, наступая на меня как разъярённая глыба. — Тебе никто не позволял убивать её. Я бы сам справился. А если бы не справился, то вернулся бы со своими братьями чуть погодя, и мы бы сумели образумить её.
— Да хрен бы вы её образумили, — холодно отрезал я. — Лучше скажи мне спасибо, что я сделал за вас всю грязную работу.
Он решительно махнул рукой, словно отметая все мои доводы, и ладонь пролетела всего в нескольких сантиметрах от моей груди, но я даже не вздрогнул.
— Я соберу Совет богов и поведаю всем, что произошло. И мы решим, какого наказания ты достоин.
— Ты же помнишь, что я не вхожу в ваш пантеон, — напомнил я, сложив руки на груди. — И не признаю над собой ничьей власти.
— А мне плевать! — рыкнул разъярённый Перун. — И тебе лучше не сопротивляться, а спокойно проследовать за мной в темницу, где ты будешь ожидать нашего решения!
— Что-то тебя совсем понесло. Неужто ты и вправду думаешь, что я своими драгоценными ножками пойду в тюрьму? Кажется, ты рехнулся, как и твоя сестра, — проговорил я, с искренним изумлением глядя на бога.
Перун прерывисто дышал, вены на его шее вздулись, а по коже стекали струйки дождя.
— Ладно, — нехотя выдохнул он, взяв себя в руки. — Я не швырну тебя в темницу. Но ежели ты не придёшь на Совет богов — я уничтожу всё, что тебе дорого: Гар-Ног-Тон и всех твоих смертных слуг. Всё, что ты строил и создавал.
— Это будет… очень опрометчивое решение, — ледяным тоном заявил я, внешне сохраняя полное спокойствие. А вот внутри… Там бушевал настоящий шторм.
Бог прожёг меня злым взглядом, а потом нервно шагнул в созданный им портал.
А я остался один в безлюдном проулке, освещённом единственным подслеповатым фонарём и несколькими окнами жилого дома.
— Вот это поворот, — мрачно пробубнил я. — Богини Судьбы, похоже, изрядно любят подшутить надо мной.
Какого хрена Перун повел себя как придурок? Он же сам видел, что эта стерва Жива совсем с катушек слетела. Пусть Великое Ничто будет ей стекловатой.
Хотя, с другой стороны, наверное его можно понять. Он уже потерял как минимум одну свою сестру — Макошь. Да еще и Сварог пропал. А тут я взял и убил Живу. А у него война с Хаосом. Да, немудрено, что мужик пошел вразнос.
Впрочем, хрен я ему позволю решать мою судьбу.
Однако на Совет всё же придётся явиться, а то ведь с Перуна может статься осуществить свою угрозу. А мне как-то не хотелось терять плоды своих трудов праведных.
Придя к этой мысли, я смахнул с лица небесную влагу и достал кубок-портал. В нём как раз ещё осталось энергии на один перенос, так что мне не составило труда переместиться в Гар-Ног-Тон.