Барсов вдруг хмыкнул и холодно проговорил:
— Клянусь бородой Перуна, вы убьёте его, Громов. Не советую вам этого делать.
— Убедил, соловей языкастый, — прохрипел я и бросил стул в Ратникова.
Тот кое-как отбил его, глотая кровь, струящуюся из расколошмаченных губ.
— Урод, — зло прошипел обессиленный кадет, даже не пытаясь встать с пола.
Его правый глаз затягивала гематома. А на лбу красовались ссадины и довольно глубокое рассечение в форме молнии.
— Я беру харизмой, а не красотой, — иронично усмехнулся я, проведя ладонью по волосам.
— Тьфу, — сплюнул кровь кадет и яростно посмотрел на своего знакомца. — А ты, Барсов…
— … Молодец, — перебил я его и довольно глянул на бесстрастное лицо парня. — Сейчас ты пешка, играющая на стороне чёрных, а будешь белым ферзём, то есть моей правой рукой. Власть в общежитии сменилась в результате короткой, но жестокой революции. Правящий класс отделался малой кровью.
— Да вот хрен тебе! — приподнялся на локтях Ратников, брызжа алой слюной. — За тобой никто не пойдёт.
— Неужели? — жёстко усмехнулся я, выключив магнитофон. Сейчас музыка только мешала. — Дворяне всегда идут за силой, а она на моей стороне.
— Ты такой крутой только из-за своей магии, а попробуй сразись со мной на саблях! Я мигом срублю твою башку! — жарко выпалил смертный, прожигая меня убийственным взглядом.
— Можешь поставить себе плюсик. Дескать, спровоцировал глупого Громова на дуэль. Завтра вечером жду тебя на арене с саблей в руке. Сегодня ты явно не в форме.
— Я уничтожу тебя, — процедил он и выплюнул на пол выбитый зуб.
— Мы все знаем, что этого не произойдёт. Так ведь, Барсов?
— Я, пожалуй, оставлю своё мнение при себе, — спокойно сказал тот, хмуря брови.
— Не получится! Ты либо с революцией, либо против неё. Третьего не дано! — бурно выдал я, рубанув воздух ребром ладони.
— Кхем… в общежитии давно назрели перемены, — задумчиво проговорил Барсов, без особой симпатии глянув на Ратникова.
Впрочем, на меня парень тоже посмотрел отнюдь не с дружескими чувствами во взгляде. Он явно был себе на уме. Эдакий расчётливый эгоист, ищущий свою выгоду. Прям родственная душа. Не удивлюсь, если он однажды попробует всадить нож в мою спину. Но пока смертный настроен на сотрудничество. И этим надо пользоваться.
— Где деньги, собранные с новичков? — спросил я.
— В шкафу, — сказал Барсов, окончательно выбрав сторону.
— Достань их и пересчитай при мне.
— Тебе это с рук не сойдёт, предатель, — процедил Ратников, взбешённым взглядом наблюдая, как Барсов открывает дверцу шкафа.
— Сойдёт. Я действую с позволения очень уважаемых людей, — сказал я, добавляя себе весомости.
Мой палец указал на побелённый потолок, поскольку лучше обойтись без конкретики. Пусть сами гадают, кто благословил меня на переворот.
— Хм, — недоверчиво хмыкнул Ратников, но тут же скривился из-за боли, прострелившей его распухший нос.
Барсов же извлёк из шкафа несколько пачек денег, пересчитал их и вопросительно посмотрел на меня.
— Спроси у кадетов, чего им не хватает для комфортной жизни в общежитии. Ну, в пределах разумного. Вентилятор там или ещё чего, а не толпу куртизанок. Потом отчитаешься. А деньги держи при себе. Но если украдёшь хоть рубль из этой суммы… Сам понимаешь, я сильно расстроюсь. И скажи кадетам, что я через час жду их в актовом зале.
— Хорошо, — кивнул парень, сунув деньги в карман.
— Любая империя рано или поздно рушится, но это не повод погибать вместе с ней. Подумай над этим, — серьёзно бросил я мрачному Ратникову и подобрал с пола его зуб. — А это я возьму с собой. В хозяйстве пригодится.
Избитый кадет проводил хмурым взглядом свою выбитую собственность.
— Полагаю, наша дуэль отменяется? — спросил у меня Барсов.
— Верно. Мы достигли примирения. Согласен?
— Да.
Я победной поступью покинул комнату и увидел в коридоре взволнованных третьекурсников, выбравшихся из своих берлог на звук потасовки.
— Жду вас всех через час в актовом зале! — командным голосом проговорил я, двинувшись по коридору.
Кадеты молча расступились передо мной, а потом метнулись к Барсову, вышедшему из комнаты. А я свернул в другой коридор и быстро добрался до кабинета Орлова.
Мне не составило труда уговорить барона выдать ключи от актового зала. Он вручил их мне, после чего я вернулся на третий этаж.
Открыл дверь своей комнаты и услышал возбуждённый голос Румянцева, чуть ли не подпрыгивающего на жалобно похрустывающем стуле:
— … Стрижов, рассуди нас!
— Да, рассуди! — вторил ему взлохмаченный Толстой, грозно сверкая глазами с первого яруса койки.
Стрижов опасливо посмотрел на тяжело дышащих здоровяков, заметил меня и облегчённо отбарабанил:
— А вот и Громов! Пусть он вас и рассудит!
— Александр! Я вам сейчас всё расскажу! — выпалил Доброслав, сверкая глазами.
— Лучше я расскажу, а то вы, Румянцев, опять все переврёте! — вскочил с койки Толстой, тряхнув набором подбородков. — Громов, слушайте…
— Нет, меня слушайте! — завопил Румянцев.
В итоге они вместе, перебивая друг друга, рассказали мне, что не могут поделить пышечку-хохотушку. И каждый из них приводил «убийственные» доводы, что именно он первым должен попробовать завоевать её. А уж если не получится, то право на девушку переходит ко второму герою-любовнику.
— Та-а-ак, — хмуро протянул я. — К вашему сведению, мне она тоже приглянулась, так что теперь нас трое. Стрижов, будешь четвёртым?
— Нет-нет-нет! — выставил он перед собой руки.
— Как трое? — побледнел Толстой, уронив челюсть на внушительное пузо.
— Как понравилась⁈ — вторил ему Румянцев, нервно сглотнув.
Лысый здоровяк понимал, что получил серьёзнейшего конкурента. Ведь я хорош собой, магически силён, а какой у меня юмор…
— Ха-ха-ха! Да я дурачусь. Чего вы напряглись? Мне нравятся другие девушки. А если вы не можете поделить её, то просто разыграйте. Монетку бросьте или ещё чего. Я всегда таким образом принимаю самые серьёзные решения в своей жизни. А как же иначе? Не на логику же полагаться? — иронично сказал я и следом убедительно добавил: — Но вы пока отложите ваши сердечные дела и слушайте мои мудрые инструкции. Я скоро буду произносить речь в актовом зале, а вы встретите её бурными аплодисментами. Поняли? Только вместе не садитесь, а рассредоточьтесь по залу.
— Что происходит, Громов? — насторожился Стрижов, облизав губы.
— После моей речи всё узнаешь, — отмахнулся я и требовательно посмотрел на здоровяков.
Те согласно кивнули, обменявшись недружелюбными взглядами альфа-самцов.
Ох уж эти смертные! И ведь пышечка совсем не Афродита, но видимо её смех крадёт мужские сердца вернее, чем Чернобог насылает проклятия на своих врагов.
Но всё же, думаю, у них хватит ума поделить девушку.
Понадеявшись на это, я сходил в душ, надел отглаженный китель и мысленно прогнал будущую речь. А ближе к условленному часу я вручил ключи от актового зала своим соседям по комнате и отправил их открывать оный. Сам же выждал ещё четверть часа и только тогда двинулся на дело.
Барсов встретил меня перед залом и проговорил, указав рукой на небольшой второстепенный коридор:
— Громов, вам лучше войти через боковой вход, чтобы сразу оказаться за кулисами. Так будет эффектнее, чем идти через переполненный зал.
— Если ты оставил там засаду, то я тебя из-под земли достану. Сегодня день моего триумфа. И я никому не позволю его испортить: ни богу, ни человеку.
— Я это понимаю, поэтому засады там нет.
И её правда не оказалось. Я спокойно проник за кулисы и вышел на сцену.
Зал оказался набит битком. Вишне негде было упасть. Кадеты даже стояли в проходах между рядами. Но Ратников отсутствовал. А вот барон Орлов хмурился возле двери, сложив руки на груди.
После моего появления все голоса стихли, а десятки взглядов уставились на меня. В глазах людей царили все оттенки эмоций: от лютой ненависти до восторга.
Что ж, поехали…
— Вы все знаете меня! И все вы знаете Ратникова! Он буквально час назад передал мне свою неофициальную должность. Думаю, многие из вас уже знают, как это произошло. Но никто не посмеет осуждать меня! Настали новые времена! И только сильная рука может изменить старые традиции! Мир меняется! Должны меняться и мы, чтобы не остаться на обочине цивилизации! Обязательные поборы с новичков уйдут в прошлое. А те деньги, что остались в котле и не были разбазарены Ратниковым, мы с моим помощником кадетом Барсовым потратим на улучшение ваших комнат, чтобы победители монстров обучались с комфортом! — громко начал я и скользнул мужественным взглядом по людям. Новички явно были на моей стороне и согласно кивали. А вот кое-какие старшекурсники кривили физиономии, словно им под нос сунули дерьмо. — Теперь деньги в котёл будут вноситься по мере возможности! Но все вы должны понимать, что это общежитие — наш дом! Для кого-то на три года, для кого-то на два или один! Но вы все будете тут жить! Так не лучше ли провести это время в комфорте и спокойствии? Конечно лучше, клянусь молниями Перуна! А после нас придут другие поколения стражей, и они нам скажут спасибо. Мы должны оставить о себе хорошую память, чтобы нами восторгались! Чтобы новые кадеты знали наши имена, высеченные золотыми буквами в истории академии! Мы все делаем одно важное дело! Защищаем Империю! И не только её, но и тех, кто стоит в одном с нами ряду! Брат за брата, страж за стража! Мы здесь элита, настоящие воины, а не те высокородные жопы из общежития, похожего на массажный салон! Вы со мной, братья стражи⁈
— Да-а-а! — заревели десятки глоток, едва не развалив актовый зал. По стенам практически побежали трещины, а оконные стёкла мелко зазвенели.
Народ сверкал глазами, топал ногами и сжимал кулаки. Казалось, что если я сейчас прикажу им идти на штурм общежития «элиты», то они без оглядки ринутся за мной. А ежели среди кадетов и были те, чьи души не воспламенила моя речь, то они явно составляли меньшинство. Это была победа. Полный триумф. Локи бы мной гордился.