В дальней же части зала на деревянных скамьях взволнованно шушукались обитатели академии. Среди них выделялось зловеще скалящееся лицо Эдуарда. Так и хотелось дать ему в пятак, но пока рано.
— Тихо! — глубоким объёмным голосом выдал жрец в золотом одеянии и повелительно простёр руку в сторону людей.
Они замолчали. И в храме воцарилась тишина, нарушаемая лишь игривым потрескиванием огня в ритуальных металлических жаровнях.
— Присядь, — бросил мне «золотой» и указал на стул.
Я уселся на него, нагло закинул ногу на ногу и вопросительно уставился на бородатого жреца. А тот громко поведал, что некое анонимное лицо указало на Александра Громова как на вероятную жертву какой-то потусторонней твари, проникшей в его тело. Поэтому жрецы Перуна и приехали сюда.
Народ покивал, дескать, да, причина важная. Мол, давайте уже проверять Громова.
«Инквизитор» тут же нацепил на меня специальные артефакты. Но те, к его искреннему огорчению, не выявили во мне никаких посторонних сущностей. Ещё бы, я же не бес какой-то.
— Всё? Я свободен? — спокойно спросил я. — Аноним оказался подлым завистником, накатавшим лживую кляузу?
По лицу Эдуарда пробежала судорога злости. А несколько зрителей хохотнули.
— Нет, Громов, ты ещё под подозрением. Хаос хитёр. Он может и обмануть артефакты, — сказал «золотой» и кивнул «инквизитору».
Тот начал закидывать меня вопросами, цепляясь ко всему, как дэпээсник, не успевающий к концу смены собрать нужное количество протоколов. У старика будто стоял план по поимке сущностей, завладевших телами людей. Но этот жёлчный хрен не на того нарвался.
Конечно, я ответил далеко не на все его вопросы, сославшись на то, что несколько дней пролежал в коме. Что, собственно, и повлекло провалы в памяти.
Тогда «инквизитор» внезапно заявил, буравя меня фанатичным взглядом:
— Ты слишком спокоен, Громов. Любой нормальный кадет на твоём месте вёл бы себя иначе.
— А если бы я дрожал от страха, то вы бы сказали, что я слишком напуган.
— Не дерзи! — выдохнул он. — Неуважение к старшим — есть проявление Хаоса.
— Я могу назвать с десяток подобных «проявлений» Хаоса. Пока я шёл в этот храм, мне на ногу наступили. Наверняка это был будущий хаосит. Он же нарушил порядок. Не мог, что ли, просто пройти мимо?
— Ты ничего не знаешь о Хаосе!
— Выходит, я не могу быть одержимым, раз ничего не знаю о Хаосе? Ведь все потусторонние сущности пришли из Хаоса. Разве не так?
Жрец скрипнул жёлтыми зубами и начал жевать губы, стараясь подобрать достойный ответ. Ведь он вчистую проиграл мне на поле логики. И все это понимали.
— Хватит! — повелительно выдал «золотой». — Давайте перейдём к опросу свидетелей.
«Инквизитор» что-то проворчал как злобный пёс, а затем двинулся к смертным. Он вместе со вторым жрецом в белом начал поднимать людей, чтобы те сказали несколько слов обо мне.
Первым человеком, выбранным «инквизитором», оказался Долматов. Думаю, неслучайно. Наверняка они работают вместе.
Конечно, Эдичка изрядно прошёлся по моей персоне, напирая на то, что прежде Александр был лохом. А уже после Долматова на меня натявкали Толстой и Стрижов. Они, отводя взгляд, промямлили, что я иногда веду себя как безумный. К тому же плюю на правила академии, используя магию. А ещё во сне бормочу на странном языке.
Видать, их подкупили или запугали. Вот, похоже, и сюрприз от Долматова. То-то он довольно лыбится.
А потом его улыбка стала ещё шире, когда и некоторые старшекурсники из моего общежития тоже начали намекать, что моё поведение вполне подходит человеку, порабощённому какой-то сущностью.
Высказались и Анна с Островым из «элиты». Конечно, они тоже притопили мою скромную персону, раз уж все пошли ва-банк и начали гавкать на меня, как дворняжки на волка.
А были ли те, кто мог что-то сказать в мою пользу? Были. Но их в зале оказалось существенно меньше. И я даже знаю почему. Потому что сюда в основном пустили моих недругов.
Ректор первым высказался в мою защиту. Он упомянул, что я буквально на днях убил жрицу Хаоса, а ещё забочусь о своих сокурсниках. Вот так мне аукнулось обустройство общежития. Весьма кстати. Хотя я, в первую очередь, думал о себе.
После графа Багряного говорили Румянцев, Барсов, барон Орлов, Огнева… Даже графиня Елена Белова сказала несколько слов в мою поддержку. Приятно, разорви меня Один. Хоть весь этот цирк и кажется вознёй мышей, решивших осудить кота.
Эдуард с удивлением осознал, что вставших на мою сторону людей не так уж и мало. Его лицо перекосилось, а пылающий взгляд обратился к «инквизитору». Тот с надеждой поискал тех, кто ещё мог бы опорочить меня. Но не найдя оных, вернулся к идолам Перуна, где жрецы принялись активно шушукаться.
Я напряг слух до хруста в ушах и сумел различить скрежещущий голос «инквизитора»:
— … Настаиваю на более тщательной проверке.
— Она будет лишней, — прошептал другой жрец в белом. — Ясно же, что Громов никакой не одержимый. Налицо обычные разборки молодых аристократов.
— Нет, — выхаркнул «инквизитор», покосившись на молчавшего «золотого». — Хаос не так прост. Этот мальчишка слишком хитёр, силён и умён, а ведь ему всего восемнадцать. Кто-то явно руководит его мыслями и действиями.
— Да не так уж он и умен, — проронил другой жрец. — Был бы умён, мы бы тут не оказались.
Ерунда! Их бы тут не было, только если бы я прятал свою силу. А мне это не по нутру.
— Он целый год скрывал свою магию, терпел насмешки и даже был не раз побит, — вставил наконец «золотой», хмуря брови. — У него явно есть железный стержень и сообразительность. Не похож он на одержимого какой-то сущностью. Его нужно признать прошедшим проверку.
— По возвращении в Петроград я буду настаивать, чтобы его проверил сам главный жрец, — лязгнул металлом в голосе неугомонный «инквизитор».
Сколько же Долматов ему заплатил? Или он сам такой ярый фанатик? Кажется, все вместе. Ладно, пришла пора и мне сделать ход.
— Господа жрецы, — громко сказал я, встав со стула. — А не кажется ли вам, что кто-то пытается оклеветать меня? К примеру, если вы допросите кадетов Толстого и Стрижова, то, несомненно, выясните, что их или подкупили, или запугали. А вот этот господин с явным пристрастием относится ко мне, — кивнул я на сощурившегося «инквизитора». — Позвольте мне задать ему пару вопросов.
— Кто ты такой, чтобы я отвечал на твои вопросы? — презрительно бросил жрец и гордо вскинул острый подбородок.
— Архип Викторович, ответьте на вопросы этого юнца, — проговорил «золотой», пробежавшись взглядом по зашептавшимся смертным. — Пусть люди увидят, что жрецам бога Перуна нечего скрывать.
Отлично, он, как и любой начальник, печётся о репутации своей, так сказать, организации. На это я и рассчитывал.
— Хорошо, я окажу ему милость, — нехотя процедил «инквизитор», метнув на «золотого» короткий взгляд.
В нём мелькнула ненависть младшего по рангу к старшему. М-м-м, всё ясно! Жрец метит на место «золотого», а для этого, кажется, нужна «раскрываемость». Вот он и вцепился в меня, как клещ в банку с кровью.
— Архип Викторович, напоминаю, что вы в храме бога, которому служите. А Перун не любит, когда лгут, да ещё в его доме, — сладко начал я в звенящей от напряжения тишине. — Так ответьте же… Вы относитесь ко мне предвзято?
— Нет, — твёрдо сказал он, нагло посмотрев на меня.
Жрец соврал, причём даже не думая о последствиях. Боги ведь нечасто проявляли свою силу. Такие случаи можно сосчитать по пальцам. Вот он и лгал, уверенный, что ему ничего не будет.
— Кто тот аноним, что решил опорочить мою репутацию? Вы знаете его фамилию? Это Эдуард Долматов? — повысил я голос, указав на покрасневшего братца.
— Что ты несёшь⁈ — вскочил со скамьи Долматов и добавил с оскорблённым видом: — Не смей втягивать меня в то болото, в которое угодил!
— Я не знаю, кто аноним, — снова соврал «инквизитор», едва подавив глумливую усмешку.
Полминуты назад он явно допускал мысль, что у меня в запасе есть какие-то хитрые вопросы. Но на поверку они для него оказались сущей ерундой. Его даже развеселило, что я подумал, будто он побоится солгать в храме бога.
— Хорошо, — ухмыльнулся я и глянул на Эдуарда. — Если ты не аноним, то, значит, легко поклянёшься именем Перуна, что не призывал жрецов.
— Клянусь! — без раздумий выпалил тот, расправив плечи.
Кадеты одобрительно покивали, глядя на него. Как же они в нём ошибаются…
— А теперь вы, — посмотрел я на «золотого». — Спросите у Перуна, соврал ли кто-то из этих людей?
Жрец немного удивился и даже слегка поперхнулся. Вероятно, бог никогда не отвечал на его призывы.
Однако он всё же согласно кивнул и гулким голосом нараспев выдал молитву:
— Покровитель мой Перун, верховный бог, взываю к тебе! Яви же свой суд служителям твоим! Обрати свой взор на нас и дай знак, ежели кто-то исторг ложь в твоём храме!
«Золотой» то ли от нервов, то ли специально, но произнёс довольно расплывчатый призыв к богу. Но народ всё же напрягся. Даже Долматов.
Только «инквизитор» с деланным безразличием сложил руки на груди и через десяток секунд насмешливо проговорил:
— Никакого знака не будет. Убедились в моих словах? А вот ты, Громов, обещаю, поедешь на проверку в Петроград к главному жрецу! И там-то тебя не отвертеться!
— Кар-р-р! — выдал Рарог, влетевший в окно.
Он под слитный выдох людей уселся на голову идолу Перуна.
Наконец-то! Где он задержался? Червей ловил? Я же ещё в форте Заступник с ним всё обговорил. А он, пожри его Хель, опаздывает.
— Знак! — указал кто-то из кадетов на ворону.
— Вы посмотрите, какой отлив у перьев. Красный! — вторил ещё один смертный из числа зрителей.
— А глаза? Глаза какие! Как две расплавленные капли металла! — удивилась Огнева.
— Это не обычная птица! Её послали боги! — громыхнул барон Орлов.
— Ха-ха-ха, — внезапно разразился «инквизитор» сухим, режущим барабанные перепонки смехом. Народ тут же замолчал. А жрец резко оборвал смех, презрительно посмотрел на меня и зло проговорил: — Хорошая попытка, юнец! Но ты, видимо, держишь меня за дурака? Думал, я не распознаю в этой ощипанной курице иллюзию⁈