— Ну, идите приглядите за слугами, чтобы как следует на стол накрыли, — величественно бросил дочери и внуку Громов. — А я Александру покажу наши новые владения.
Женщина с сыном скрылись с глаз долой. Но всё же Павел успел бросить на меня короткий изучающий взгляд, словно впервые видел.
— Чего это Павел так на меня посмотрел? — спросил я у нахмурившегося Громова, когда мы вдвоём вышли из храма.
— Хм, — тяжело вздохнул мужчина и пошёл в сторону небольшого парка с заболоченным прудиком и резными скамеечками, требующими срочного ремонта.
— Чего «хм»? Мы здесь в угадайку играем? Тогда дай подсказку.
— Недавно Павел пришёл ко мне и вроде как между прочим спросил, не считаю ли я, что Александр как-то слишком сильно изменился? Мол, может, действительно в нём поселилась какая-то сущность?
— Сообразительный малец. Впрочем, логичная догадка, если учитывать всё, что он видел в моём исполнении. Ежели бы его мать не была так объята любовью к Александру, то и она бы заметила, что её сынок слишком сильно изменился.
— И что же нам делать? — проронил мужчина и присел на скамеечку, опасно скрипнувшую под его весом.
— Конкретно тебе надо сесть на диету. А что до меня, то я дам возможность Павлу поговорить с его братом.
— Как это? — вскинул седые брови смертный.
— А вот так. Пробудил я сознание твоего внучка Александра.
Мужчина потрясённо уставился на меня. А Громов-младший неодобрительно заворочался внутри. Дескать, он сам пробудился. Вот такой он самостоятельный.
Глава 24
Громов-старший едва не расплакался от радости, когда узнал, что его внук очнулся. Пришлось тут же дать ему возможность пообщаться с Александром. Я выступил в роли переводчика между ними. И мне аж минут десять пришлось на человеческий язык переводить мыслеобразы Громова-младшего. Но зато его дед засиял, как лампочка в ночи. У него будто открылось второе дыхание. Глаза засверкали, спина выпрямилась, а животик чуть-чуть втянулся.
— А ведь я, грешным делом, иногда думал, что вы и не хотите Сашку будить, — признался расчувствовавшийся мужчина, украдкой вытирая слезинку радости, выкатившуюся из уголка глаза.
— Ох и сильно ты меня обидел своими гнусными подозрениями, — сдвинул я брови над переносицей.
Смертный сразу же стал извиняться. Но я горделиво отмахнулся от его слов и велел отвести меня к Павлу. Громов тут же повёл меня к своему внуку. Тот обнаружился в своей комнате. Она раза в три была больше его предыдущей. Тут в волейбол можно было играть.
Подросток настороженно посмотрел на меня. А я изобразил свою самую тёплую улыбку и невзначай начал вспоминать наше совместное прошлое, подталкивая Павла к тому, чтобы он принялся задавать мне какие-то каверзные вопросы, ответы на которые мог знать только настоящий Александр.
Подросток наживку заглотнул с большой охотой и включился в игру. А я блестяще ответил на все его вопросы, поскольку мне с помощью мыслеобразов подсказывал Громов-старший. Он же был заинтересован в сохранении нашей тайны.
В итоге уже через полчаса Павел оттаял. Снова заулыбался, как и прежде, а из его глаз ушли холодок и настороженность.
А уже сидя за накрытым столом в роскошной гостиной с камином, он поделился своими горестями:
— Представляете, у меня теперь столько друзей и подруг, что даже не знаю, какие из них настоящие, а какие дружат со мной только из-за Александра. Он же теперь звезда, не то что раньше, когда об него все ноги вытирали.
— Только время покажет, кто среди твоих друзей по-настоящему дружит с тобой, а кто притворяется, — мудро ответил Громов-старший и поднял бокал с вином, глядя на меня. — Ну, давайте выпьем за возвращение Александра.
— Отец, ты так говоришь, словно его не было год, а то и больше, — мягко улыбнулась Лидия, тоже взяв бокал.
— Замечательный тост, — улыбнулся я, чувствуя, как Александра раздирают противоречивые чувства.
Слова Павла заставили его испытать подлинный стыд, но в то же время он загорелся мрачной решимостью все исправить. Однако его решимость вполне могла быть временной. Это как желание начать с понедельника ходить в фитнес-клуб.
Пока же мы все чокнулись бокалами и выпили, а потом выпили еще и еще, обсуждая последние новости и небывалое внимание к семье Громовых. Дворяне теперь хотели дружить с ними.
Александр смотрел на все это, постепенно раздуваясь от важности. Будто он-то и привел семью к успеху.
Чую, паренек воспринимал меня как некоего джина, который в обмен на два года пользования полудохлым телом Александра возвысил семью Громовых. Дескать, если бы не тушка Александра, то ничего бы этого не было, а значит, и успех как минимум отчасти принадлежит Громову-младшему.
Странная логика. Но именно ей, как мне думается, и руководствовался Александр. По крайней мере испытываемые им эмоции полностью укладывались в канву моих выводов.
Где-то в Пустоши
Ветерок гонял пыль по холмистой равнине, покрытой ломкой травой. А зверочеловек со львиной головой смотрел змеиными глазами через красноватую дымку на садящееся за горизонт светило.
— Время настало! — прорычал хаосит и перевёл взор на крылатое двухголовое существо в чёрных доспехах.
Оно держало в руках громадный топор, а все четыре глаза с ненавистью смотрели на Стену, виднеющуюся на горизонте.
— Я не подведу вас, господин, — проговорила та башка, которая прежде принадлежала Эдуарду Долматову.
— Помни, Двухголовый, это твой последний шанс. Если не сумеешь осуществить задуманное, я принесу тебя в жертву Сваргу, — угрожающе выдал хаосит. — Но в этот раз сила точно будет на твоей стороне. Грядёт нечто великое. И ты обязан успеть пробраться в Стражград, прежде чем всё начнётся.
— Теперь-то уж он от меня никуда не денется, — кровожадно прохрипел Двухголовый и взмахнул кожистыми крыльями, покрытыми ниточками шрамов.
Стражград
Посиделки с Громовыми затянулись до самого вечера. А когда я, слегка пошатываясь от выпитого, уселся в такси, погода начала быстро портиться. Небо затянули чёрные тучи, похожие на распухших от воды утопленников. Поднялся сильный ветер, начавший рвать с деревьев листья и громыхать металлическими крышами. И вскоре хлынул дождь, покрывший улицы бурными потоками, несущими мелкий мусор.
Такси пару раз чуть не застряло, но всё-таки довезло меня сперва до магазина, где я купил заряженные ловушки, а потом и до академии. Мне жутко не хотелось покидать машину, но пришлось. Струи воды сразу же вымочили меня до нитки, а зигзаги молний чуть не ослепили.
Выругавшись, я проскочил через проходную и затем, наплевав на правила академии, включил «телепортацию». Она позволила мне гораздо быстрее добраться до общежития и проникнуть в свою комнату.
Я сразу же разделся, бросив в раковину мокрую одежду. А сам принял горячий душ. Он окончательно смыл остатки опьянения, но принёс сонливость, что и неудивительно. Мне ведь в последние дни довелось поспать совсем мало. Поэтому я принял решение подремать до часу ночи, а потом отправиться в Гар-Ног-Тон на поиски Рыси, чтобы она по возможности отвела меня к Чёрному городу или хотя бы рассказала, где тот находится.
В общем-то, наверное, Рарог знает, где скрывается этот городок, но крылатый куда-то пропал. Да и туда он точно меня не поведёт. Рарог же ни ногой, вернее ни крылом, на территорию Хаоса.
Однако, как только я завалился на кровать, вспыхнувшая за окном молния осветила появившийся в комнате крылатый силуэт.
— Апофис? — удивлённо выдохнул я, приподняв голову с подушки.
— Привет, — пропищал он возбуждённо и сразу же продолжил, принявшись наворачивать круги над моей кроватью: — Матушка отругала меня за то, что я хотел в одиночку поохотиться. Представляешь? Она опекает меня так, словно я только что вылупился из яйца… А я уже могу постоять за себя! Так ведь?
Он завис перед моим лицом, работая крыльями и требовательно глядя на меня.
— Конечно так, — сказал я и прикрыл зевок рукой.
— Вот и я так думаю, — обрадовался моей поддержке Апофис. Но в то же время он заметил, что я уже одним полушарием мозга во сне, потому сразу перешёл к финалу своей трагической истории: — Поругались мы, и я улетел. У тебя посплю, а мамка пусть пока подумает над своим недостойным поведением.
— Мудрое взрослое решение, — иронично усмехнулся я и закрыл глаза.
Апофис говорил что-то ещё, но я его уже не слышал. Сон накрыл меня как лавина, погрузив во тьму. И даже гром за окном не стал мне помехой.
Впрочем, спустя положенное время, будильник я всё же услышал. Он отчаянно звенел на прикроватной тумбочке, намекая, что уже час ночи.
Я со скрипом открыл пудовые веки, выключил будильник и посмотрел за окно. Там продолжало бушевать ненастье. Вспыхивали молнии, а по стеклу барабанили капли дождя.
— Апокалипсис какой-то, — сонно пробормотал я и встал с кровати.
— Я никогда такого не видел, — признался Апофис, которого тоже разбудил будильник.
Дракончик лежал на кресле и кривил розовую пасть в широких зевках. А я вдруг ощутил, что воздух будто изменился. Стало тяжелее дышать, по коже пошли пупырышки. И я ведь уже не раз испытывал подобные ощущения.
— Разорви меня Фенрир, только этого не хватало! — выпалил я, вскочил с кровати и соорудил простенькую иллюзию.
Она отняла у меня вдвое больше маны против обычного.
— Апофис, ты чувствуешь? Воздух пропитан эманациями Хаоса! — выпалил я и щёлкнул выключателем, но свет не вспыхнул.
— То-о-очно, — удивлённо протянул дракончик, встав на все четыре лапы. — Но как же так? Хаос же по другую сторону Стены. Что происходит?
— Пёс его знает, — пробормотал я, услышав в коридоре удивлённые голоса.
Видать, особо чувствительные кадеты тоже проснулись, ощутив в воздухе Хаос.
— Смотри, твои ловушки разряжены! — возбуждённо выпалил Апофис, глянув на стол, где я их оставил, чтобы потом зарядить кубок-портал.