— Гм, — прокряхтел Перун, словно нагнетал ещё больше напряжение, как в театре перед финальным актом. — Я считаю, что Локки стоит дать шанс. Как и предлагал Семаргл, я дарую Локки защиту от Асгарда на полгода. За это время вы должны убрать Маммону с шахматной доски. Если не получится, я выдам Локки Асгарду, а если получится — отправлю его в любой мир, где асгардцы не смогут быстро добраться до него. Таково моё решение.
Мысленная трансляция оборвалась, оставив у меня в душе облегчение. Отлично! Правда, я прошёл по тонкому льду, но важен результат, а он в мою пользу.
Я мысленно поблагодарил Апофиса. Тот пожелал мне удачи и отправился восвояси. А за мной пришёл очередной воин в золотых латах. Он сопроводил меня на поляну богов, где уже высился Хродгейр. Он держал на физиономии каменное выражение, но я-то его знал хорошо, потому заметил чуть более напряжённо сжатые губы.
— Чего ты напрягаешься? — шёпотом бросил я ему, встав рядом. — Переживаешь, что меня могут отдать Одину, дружище?
— Всё иронизируешь? — холодно проронил тот, явно в первую очередь озабоченный тем, чтобы на пять с плюсом выполнить задание Одина. Наши с ним взаимоотношения играли для служаки Хродгейра второстепенную роль.
— А почему бы и нет? — пожал я плечами.
— Ты в одном шаге от смерти, — напомнил асгардец, поправив повязку, скрывающую глаза.
— Я так не думаю.
— Пфф, — фыркнул Хродгейр и вдруг с кривой усмешкой сказал: — Знаешь, как связаны мои яйца и твоя голова?
— Есть кое-какие догадки, но лучше ответ услышать от тебя.
— Оди́н отрежет мне яйца, если я не принесу ему твою голову.
— Ну, тогда я дам тебе адрес хорошего хирурга. Он пришьёт обратно твои яйца, если ты быстро прибудешь к нему. Он может даже третье добавить, если у него будет проходить акция.
— Кхам! — нарочито громко кашлянул в кулак Перун, привлекая всеобщее внимание. — Итак, мы приняли решение. Локки, потомок бога Локи, ближайшие полгода будет находиться под нашей защитой со всеми вытекающими отсюда последствиями. Ты услышал наше решение, Хродгейр, потомок бога Хеда?
— Да, — сказал тот, на краткий миг сжав руки в кулаки.
— Не расстраивайся. Чего ты? — с картинным тяжёлым вздохом прошептал я асгардцу. — Я понимаю, что ты старался, но давай будем честны: у тебя бы всё равно ничего не вышло. Я же потомок Локи, а не дуболома Тора. Меня так просто не взять. Но я протяну твоим яйцам спасительную соломинку… Есть разговор.
— Вы можете быть свободны! — прогрохотал Перун.
— Позволено ли мне будет переговорить с посланцем Асгарда? — вежливо спросил я. — Мне бы хотелось осведомиться у него о делах некоторых моих родственников.
Перун разрешающе шевельнул пальцами, не обращая внимания на недовольно поджатые губы Живы. В её глазах можно было прочитать, что Локки прямо сейчас договорится с Хродгейром и за хорошую награду предаст всех нас.
Я очаровательно улыбнулся Живе и увёл Хродгейра подальше от поляны. К сожалению, мы не остались одни. Витязи стояли в отдалении. Хороший ли у них слух? Хрен их знает. Но придётся рискнуть.
— Хродгейр, ты веришь в то, что пророчество может сбыться? — прошептал я.
— Не имеет значения, во что я верю. Всё решает Один.
— Но он же понимает, что моя смерть ничего не решит? Появятся другие претенденты на роль освободителя этого непонятного существа. И ты всех будешь убивать? У тебя не получится, кого-нибудь ты точно пропустишь.
— К чему ты клонишь, Локки? Говори прямо, без намёков и экивоков, — мрачно выдал асгардец, не привыкший к интригам, словесной мишуре, подтекстам и чтению между строк.
— Передай Одину мои слова, — совсем тихо сказал я, украдкой осмотревшись. Вроде никто не подслушивает, да и магией не тянет. — Это существо вышло со мной на связь. Оно проснулось и отчаянно хочет освободиться. Да не вскидывай ты так удивлённо брови, а то выдашь, что мы тут обсуждаем кое-что серьёзное. Угу, вот так лучше. Слушай дальше. Оно хочет освободиться, и моя смерть ничего не даст Одину. Это создание найдёт другого исполнителя. Посему Одину лучше сотрудничать со мной. Эта тварь… это я сейчас про существо, а не про Одина. Эта тварь пока доверяет мне, чем мы и воспользуемся. Раз и навсегда погрузим его в вечный сон. Пусть Один поразмыслит на досуге и передаст ответ. Тебя теперь ко мне не подпустят, поэтому, когда Один примет решение, найди Рарога и просто скажи ему: да или нет. Уяснил?
— Да, — кивнул тот, хмуря брови, а потом облизал губы и доверительно выдохнул: — Это существо из пророчества приходится кем-то самому Имиру: то ли сыном, то ли братом, то ли ещё кем. Да, да, тому самому полумифическому инеистому великану, чей внук Бергельмир и положил начало новому племени инеистых великанов. И в числе потомков Бергельмира великан Фарбаути… Знаешь такого?
— Отец Локи, — сглотнул я, тут же вспомнив, что Безумный бог называл себя моим далёким-далёким родственником. — Откуда ты всё это узнал?
— Бог Оди́н сказал. Теперь понимаешь, почему он опасается этого пророчества? Имир был очень силён, а этот его родственник, наверное, не слабее. Говорят, он отправился на край вселенной, чтобы познать все тайны мироздания. Его боялись даже в те времена, потому и усыпили, заточили в храм и убрали из летописей все упоминания о нём.
— Ну, не такой уж он и умный, раз позволил себя усыпить и заточить, — усмехнулся я и следом подозрительно спросил: — А почему ты мне всё это рассказал?
— Да потому что ты должен знать, с какими силами заигрываешь и какой вред они могут нанести. Ты же любишь Асгард, Локки, а этот великан способен его уничтожить. Помни об этом, если всё-таки ты когда-нибудь окажешься с ключом в руке перед клеткой этого великана.
— Тогда Один с ещё большей охотой должен уцепиться за моё предложение. Если великан так силен, то он рано или поздно выберется. А я предлагаю возможность навсегда избавиться от него.
— Я всё передам Одину. Но если он откажется… ты сам понимаешь. Я найду тебя где угодно.
— Постараюсь выбирать самые красивые места во Вселенной, чтобы ты испытывал эстетическое удовольствие, гоняясь за мной.
— Эх, Локки, ты неисправим, — вздохнул Хродгейр и помотал головой.
Глава 14
После того как Хродгейр отправился в Асгард, меня нашёл Семаргл.
— Если вздумал что-то учудить, я лично достану тебя в любом из миров, — пригрозил он мне, воинственно топорща кудрявую разбойничью бороду и нехорошо сверкая глазами-маслинами.
— Всё будет тип-топ. Слово Локки. То, о чём мы говорили с асгардцем, не относилось к славянским богам. Просто я попросил его утихомирить Одина. Вдруг получится?
— Не получится, — уверенно бросил посланец богов и всё же на всякий случай погрозил мне пальцем. — Ну, ты меня, ежели чего, слышал. Убью, если что-то задумал.
— Семаргл, да ты посмотри на меня! Я же святой. Нимб скоро будет светиться. Ты, кстати, знаком с концепцией христианства?
— Угу. У них такие требования для входа в Рай, что он явно пустует. Ладно, ты мне зубы-то не заговаривай. Готов к битве с Маммоной?
— В целом да. Уже на пути к ней.
— Это хорошо. А то у тебя всего полгода…
Семаргл поведал мне условия Перуна и сказал, что они окончательные. Никакому пересмотру не подлежат. Перун не изменит своего слова, даже если я рискнуть чем-нибудь его шантажировать.
— Полгода, — еще раз повторил бог, внушительно глядя на меня. — Либо ты убиваешь Маммону и тебя отправляют на задворки Вселенной, где Асгард не сразу тебя достанет. Либо ты проваливаешь задание, и в обозначенное время мы выдадим тебя Асгарду.
— Замечательные условия. Даже я бы лучше не придумал, — иронично усмехнулся я. — Откроешь портал? А то, чувствую, пешком я до Стражграда не доберусь.
— Иди, — бросил он и взмахнул рукой.
Передо мной между двумя берёзами открылось голубое око портала. Я прошёл через него и оказался в своей комнате. Первым делом посмотрел на часы с кукушкой. Они говорили, что Рысь уже ждёт меня. Посему я быстро зарядил кубок-портал и уже хотел перенестись к девушке, но решил немного отложить это дело.
Мстительно улыбнулся, покинул комнату, вышел из дома и добрался до маленького храма, находящегося на территории. Он был посвящён всем богам. Их идолы кругом стояли в зале с куполом.
Но по прошествии пяти минут идолов в зале поубавилось. Каменные изваяния богини Живы, Мокоши, Велеса и Дажьбога отправились на мороз.
— Ты чего делаешь⁈ — ужаснулся Громов-старший, заметив, как я вышвыриваю последнего идола.
Мужчина аж побледнел, а его губы затряслись.
— Змей пригрели на груди. Чтобы в этом храме больше не было идолов этих богов.
— Я… я ничего не понимаю.
— А тебе ничего и не надо понимать. Просто исполняй приказ, — проговорил я в тишине храма, где находились только мы с Громовым. — А если хочешь кому-то молиться, то Марена — хороший выбор. Или на худой конец Семарглу.
— Марена? Богиня смерти⁈ — ахнул Громова.
— Ага. Вот такая женщина, — показал я ему большой палец и под изумлённым взором смертного активировал кубок-портал.
Тот перенёс меня на золотистый песок пустыни. Солнце стояло уже высоко, хорошенечко припекая. Даже красноватая дымка не помешала ему больно кольнуть меня в глаз.
— Опаздываешь, — недовольно проговорила Рысь, упруго встав с песка, на котором она сидела, скрестив ноги.
— Были на то причины, — сказал я, попутно ощутив, что Громов-младший очнулся. — А где твой конь?
— Ну-у, — замычала она, смущённо отводя кошачьи глаза. — Оказывается, кое-кто из моего клана был должен охотнику из клана Быка. Вот он и забрал коня в уплату долга моего соклановца.
— Интересное решение, — проронил я. — Ладно, по дороге у кого-нибудь отнимем коня. Пойдём скорее.
Девушка накинула капюшон, чтобы прикрыться от нещадно палящего солнца, и энергично двинулась на запад. Чувствовалось, что она отдохнула. У меня же глаза слипались. И чем дальше мы шли, тем сильнее хотелось спать. Адреналин-то, который поддерживал меня на поляне богов, ушёл. А вокруг, среди песчаных барханов, даже никаких монстров не попалось, чтобы размяться и пробудить засыпающий разум.