– Так точно, – отозвался Филь.
Мастер живо поворотился к нему.
– Так точно? – повторил он удивлённо. – Откуда это у тебя?
Филь ответил горделиво:
– Я с пяти лет в море, Мастер!
– Ага, – сказал тот и шагнул ближе. – Тебе не надо называть меня Мастером, я терпеть не могу учить. Зови меня Флав. Давай-ка побеседуем как представители двух уважаемых семейств!
Он подошёл неприятно близко, и Филь попятился. Мастер притянул его к себе за рубаху.
– Невероятная глупость вставать в пять утра, чтобы помахать вам на прощание, но я не доверяю твоей лукавой роже. Мне нужен правдивый ответ. Если обманешь, сотру в порошок.
Филю стало не по себе: Мастер не шутил.
– Что именно ты успел заметить в Хранилище, отвечай!
Филь не спал второй день, оттого ничего путного ему в голову не приходило. Мастер ждал, и тогда он брякнул недолго думая:
– Я видел там кубок, большой… и зелёный, – добавил он, вспомнив свой ответ Эше.
Флав сощурился и, поразмыслив, сказал:
– Должен заметить, ты до безрассудства смел, хитрая башка. Что ж, вот так и говори!
Филь еле дотащил ноги до кровати. Когда он уже дремал, ему подумалось, что Мастер против воли оказался у него в долгу. Мальчик улыбнулся этой мысли. С улыбкой на губах он заснул.
10
Не оборачивайся назад.
Что ты увидишь там? Ничего.
Брошенный дом. Разорённый сад.
Окаменевшее божество.
Надпись победную «Здесь был рай».
Ангела бледного у ворот.
Не оборачивайся!
В дорогу их провожал серый прозрачный рассвет, предвещавший погожий денёк.
Помещения замка, по которым дружно прошагала семья Фе с Филем позади, были пусты и гулки, а омытые росой плиты внешнего двора тускло блестели. Толстый Али у ворот протяжно зевал. Заметив их, он помахал им рукой.
Карета поджидала их, запряжённая парой не самых лучших замковых лошадей. Рядом топтался Кали, выглядевший мрачнее тучи. Ему предстояло гнать карету всю дорогу до поместья Фе и потом назад в замок.
Новые родственники Филя оделись в дорожную одежду, и только Эша напялила на себя нечто несуразное. Вместо длинного платья и плаща с капюшоном на ней были серая рубаха, заправленная в просторные штаны, подпоясанные ремнём. На ремне в петле висел Арпонис.
Увидев жезл, Лентола скривилась:
– Сестра, ты выглядишь как сердар, что за глупость выставлять это на всеобщее обозрение?
– Эша на тропе войны, прячьтесь все! – хихикнула Габриэль.
Госпожа Фе заметила дочери:
– Прежде всего ты в этом замёрзнешь. Достань хотя бы плащ из сундука!
– Как замёрзну, так достану, – ответила Эша, забираясь в карету.
Она плюхнулась на сиденье дивана рядом с Филем и немедленно отвернулась к окну. Устраиваясь напротив неё, Лентола произнесла неодобрительно, хотя без обычных для неё высокомерных нот:
– Ради тебя нам придётся останавливаться!
Эша лишь пожала плечами. Вопросительный взгляд Филя перехватила госпожа Фе.
– Никто не будет ни есть, ни спать, пока мы не выедем за Периметр, это слишком опасно. Это тебе, – она протянула мальчику новёхонький Арпонис, сверкающий серебром. – Подарок от Прения.
Принимая у неё увесистый жезл, Филь забыл поблагодарить.
– Почему опасно? – тревожно поинтересовался он, припомнив волка-переростка на песке у леса.
– Из-за демонов, – ответила Лентола. – Их чаще всего встречают рядом с Хальмстемом.
Утренний воздух был необычно свеж. Филь закутался в выданный ему плащ, жалея, что в этой компании не может напялить на голову ещё и капюшон, а потом зажмуриться и так и ехать. Он лишь сейчас осознал, что они собрались пробираться среди тех волков. Но сидевшие напротив Габриэль с Руфиной, которые тоже выглядели нерадостно, вернули ему немного мужества.
Кали тронул карету, и они выкатились на мост. Сразу за ним они повернули направо, а минут через десять налево и въехали в лес, где начиналась дорога на Кейплиг. Неплохая дорога, как оказалось, плотно утрамбованная и широкая даже для двух карет. Лишь могучие корни сосен у обочины доставляли неприятности, когда Кали смещался в сторону, наезжая на них колёсами.
Лес тут был величественный. Плотный балдахин из сосновых ветвей скупо пропускал ещё неуверенный свет. Ветер мягко расчёсывал вершины деревьев, между которыми проглядывало белёсое небо.
– А где эти… Почтовые? – робко спросил Филь, сообразив, что они едут в лесу одни-одинёшеньки.
Госпожа Фе ответила:
– Мы больше не важные особы, а эта гильдия оказывает услуги охраны только находящимся на службе Империи.
Лентола откликнулась сумрачно:
– Они прекрасно берут и золотом.
– Только его у нас не хватит, продай мы даже Катаоку, – хмыкнула Эша.
Филю это напомнило, что семья Фе только выглядела важно, не имея за душой ничего, кроме отдалённой усадьбы. Даже их багаж весь уместился на запятках кареты – её крыша осталась незанятой. Крыша в ней, кстати, была необычная: с неё свисала кожаная петля. Мальчик пригляделся и понял, что за неё открывается широкий люк в потолке. Он повертел головой, пытаясь найти ещё что-нибудь странное.
Окошко в задней стенке было маленькое, зато сквозь переднее была хорошо видна скамья кучера. И ещё тут были боковые окна, которые… раздвигались! Филь немедленно сдвинул свое в сторону и сунул в него голову. Густой смолистый воздух ударил ему в ноздри.
Сосны шумели как волны, разрезаемые кораблем, идущим под полным бакштагом. Колёса кареты тонули в ковре свежей хвои, покрывавшей землю. Вскоре они покинули сплошной лес и покатились мимо лугов, поросших иссопом и чудными белыми цветами, нежно-розовыми от восходящего солнца. Вокруг цветов плясали золотые пылинки.
Цветы стлались ковром, который то поднимался, то спадал в низины, следуя холмистому рельефу. Солнце поднялось выше, и от буйства красок стало больно глазам. Филь вдохнул напоследок поглубже и откинулся на спинку сиденья. Карета снова въехала в лес.
– Надо закрыть, – сказала госпожа Фе, показав на окно. – Больше нельзя!
Она вернула его к реальности. Руфина сидела, глядя в точку, плотно сжав губы. Красивое лицо Лентолы не выражало ничего. Габриэль тревожно водила глазами по сторонам, а Эша пялилась в другое окно.
Филь плотно закрыл своё. Ему сделалось скучно, и он достал из плаща Арпонис. Рубиновые глаза на морде собаки всё так же слабо светились, хотя они были уже далеко от Хальмстема. Но, видимо, такую гадость, как Сотерис, было непросто перебить.
Жезл покрывал орнамент, составленный из множества плоских фигурок, расположенных полосой там, куда доставал большой палец, если обхватить жезл за набалдашником в виде морды собаки. На срезе жезла было отверстие. Филь заглянул в него и разглядел в глубине кончик иголки.
Когда ему наскучило разглядывать жезл, карету тряхнуло – Кали сместился вправо и наехал на корень сосны. Он выправил ход, но потом наехал снова. Затем их стало попеременно заносить в стороны, словно Кали боролся с лошадьми. Стена леса слева от Филя то приближалась, то удалялась. Судя по мельканию деревьев, они значительно прибавили в скорости.
Вдруг раздалось отрывистое ржание, и карету занесло и затрясло так, что Филя затошнило. Лентола позеленела. Глаза Руфины стали тревожными, как у Габриэль.
Эша отлипла от окна и взобралась ногами на сиденье.
– Что там такое?
Она дёрнула на себя кожаную петлю, сдвинула заслонку в крыше и высунула голову наружу. Секунду она стояла, вцепившись пальцами в края квадратного люка, потом задохнулась, будто заметив что-то ужасное.
– Кали, миленький! – пронзительно закричала она оборачиваясь. – Гони-и!
Солдат привстал на козлах и оглянулся. Спав с лица, он сел и свистнул бичом. Кони ещё прибавили ходу.
Лентола тоже взобралась на сиденье. Её правая рука нащупала и судорожно выхватила из кармана плаща Арпонис.
– Ой, мамочка… – заметив жезл, пролепетала Габриэль. Зажмурившись, она спрятала лицо в ладонях и стала раскачиваться взад и вперёд.
Следом за Лентолой Эша сняла с пояса свой жезл и прицелилась во что-то снаружи. Филь дёрнулся к люку.
– Не лезь! – остановила его госпожа Фе. – Они справятся.
Мальчик неохотно опустился на сиденье, и тут наверху полыхнула вспышка. Он вздрогнул от испуга.
– Попала! – крикнула Эша. – Сразу двоих!
Заржали кони, затем полыхнуло опять. Карета полетела во весь опор, и Филя стало безжалостно мотать. Раскорячившись на сиденье, он злился на госпожу за то, что она не позволила ему принять участие в перестрелке.
Руфина обхватила за плечи Габриэль, которая неистово молилась. Вспышки наверху следовали одна за другой, беззвучные и пугающие. Затем быстрая тень скользнула за окном, у которого сидел Филь, и что-то похожее на шевелящийся половик из сгнивших прошлогодних листьев прилипло к стеклу.
Отпрянув от окна, Филь ткнул Арпонисом в «половик». Он чуть не разбил стекло, и госпожа Фе забрала у него жезл. Мерзкий белёсый свет озарил карету, половик с чмоком отвалился. Пальцы госпожи Фе заметно дрожали, когда она возвращала мальчику жезл.
– Не знаешь, куда нажимать, жми на «стрелка», – отрывисто сказала она. – Я попрошу Эшу рассказать тебе, что тут к чему, она владеет этим лучше.
Филь немедленно вдавил на орнаменте фигурку, напоминавшую стрелка, изготовившегося стрелять из лука. Карету озарил белёсый свет, но слабее, чем до этого. Филь нажал опять – результат вышел того хуже. Это обрадовало госпожу Фе, она сдержанно улыбнулась. И тут вспышки наверху прекратились.
Выпав из люка на диван, Эша выдохнула:
– Уф, отстали наконец… Еле отбились!
Лицо её горело от возбуждения. Следом за ней опустилась Лентола. Габриэль, сидя с закрытыми глазами, склонилась набок и ткнулась Руфине в колени.