– Обычно один-два, а тут целая стая, – раздражённо проговорила Лентола, опуская Арпонис в карман плаща и задвигая заслонку в крыше. Филь тоже сунул свой жезл в карман, обиженный, что ему не дали поучаствовать в сражении.
Эша сказала ухмыляясь:
– Подожди, то ли будет, когда Рука Близнеца засияет в полную силу!
Лентола передёрнула плечами:
– Нам-то что, нас тут не будет.
Габриэль жалобно спросила:
– А они… ещё прилетят?
Госпожа Фе выглянула в окно.
– Не бойся, дорогая, мы уже пересекли Периметр, скоро поворот на Менону. Займись ей, – сказала она Руфине, которая склонилась к Габриэль и принялась её утешать, бормоча ей что-то на ухо. Через минуту девочка мирно спала.
Прошло не так много времени, и карета заложила вираж, вписываясь в поворот. А потом тихо покатила по узкой просёлочной дороге. Поняв, что они благополучно избегли опасности, Филь спросил у Эши:
– А кто такая Рука Близнеца, это звезда?
– Вы зовете её Бет-Аль-Геуз, – вместо неё ответила Лентола.
«Яд Аль-Джауза», – сообразил Филь, удивляясь, с чего Лентола такая добрая, что отвечает на его вопросы.
Карета остановилась.
– Госпожа, лошадям конец, если им не дать отдохнуть, – сказал Кали, открывая дверь. – Нам надо остановиться в Меноне.
Лентола подкинулась на сиденье:
– На ночь, у этого психа? Только не я! Езжай до Катаоки.
– Через час лошади лягут, – возразил Кали. – А до Катаоки полтора. В Меноне же мы можем быть через полчаса.
– Езжай до Меноны, – сказала ему госпожа Фе.
– Мама! – воскликнула Лентола, но госпожа Фе лишь повторила:
– Езжай до Меноны. Мы не станем останавливаться у Хо-зека, – успокоила она готовую взорваться Лентолу, когда Кали вернулся на козлы и карета опять тронулась. – Но Менона граничит с землёй, которая была когда-то нашей, и я знаю те места. Мы переночуем у Сенного озера.
Услышав о ночёвке у озера, Филь посветлел: со всеми переживаниями последних дней он забыл, когда купался. В нетерпении он заёрзал на сиденье. Однако Кали переоценил силы лошадей: солнце давно перешло зенит, когда они остановились у озера. Лошади под конец тащились так медленно, что было бы быстрей идти пешком.
Сенное озеро оказалось длинное и узкое. Поверхность его была тиха и заманчиво поблёскивала. Почуяв, что они направляются к воде, лошади фыркнули и в последнем усилии прибавили шагу. Филь привстал в предвкушении купания. Едва карета остановилась у заросшего осокой берега, он взялся за ручку двери.
Госпожа Фе ответила на его немой вопрос:
– Делай, что хочешь, в пределах разумного.
Повторять ей не пришлось: бросив плащ у кареты, Филь побежал к воде и, скинув одежду на берегу, сиганул в озеро. Дыхание его зашлось, настолько холодным оно оказалось, к тому же далеко не такое прозрачное, как море. Но это была вода!
Стремясь согреться, он шустро погрёб вдоль озера, не оглядываясь по сторонам. Только почувствовав, что его более не покрывают мурашки, он остановился оценить дистанцию.
В этот момент над ним кто-то продолжительно свистнул. Филь сам умел свистеть, только отрывисто, чтобы привлечь внимание. Этот же свист был иным: он был похож на тайный сигнал, нечто вроде тревожного птичьего щебета.
Недалеко на пригорке появился щуплый черноволосый мальчик. Он был разодет как франт, в расшитой суконной зелёной куртке и таких же штанах. На его ногах красовались начищенные до блеска сапоги. Мальчик держал за руку девочку в светлом платье и с довольно некрасивым грустным лицом.
Франт внимательно оглядел запыхавшегося Филя, потом обернулся, словно поджидая кого-то. Вид незнакомца был высокомерный, не хуже, чем у Лентолы, когда она особенно задирала нос. В такой одежде ему нечего было делать в лесу, как только пялиться по сторонам с видом, будто он король или принц. Филь не мог этого стерпеть. Выпятив челюсть, он двинулся к берегу и тут вспомнил, в каком он виде.
К «принцу», улыбаясь, подбежала ещё одна девочка, с букетом цветов. Её густые каштановые волосы красиво обрамляли бледное лицо. Широко расставленные, чуть удлинённые глаза заметили Филя, и улыбка пропала с её губ. Она серьёзно посмотрела на него.
Сердце Филя бухнуло, и он с макушкой погрузился под воду. Там он сообразил, что не может вечно так сидеть и надо как-то выпутываться. Не показываясь на поверхности, он отплыл подальше от берега и встал на руки, высунув из воды ноги. Поболтав ими в воздухе, он закрутил «колесо». Девочка всё смотрела на него, и он начал выкидывать прочие штуки, какие только приходили ему в голову, надеясь её впечатлить и вызвать её восхищение.
Во время очередного акробатического трюка он заметил, что девочки больше нет на пригорке. Франт, однако, продолжал там торчать. Филя это не на шутку раздосадовало. «Ну, смотри, смотри!» – подумал он и дунул к дальнему берегу со всей скоростью, на какую был способен. Он оглянулся, только когда на пригорке уже ничего нельзя было различить.
Скучающая Эша со встревоженной Руфиной поджидали его у кромки воды.
– Что ж, – проговорила Эша оценивающе, едва Филь встал на ноги, качаясь от усталости, – собственно, я и ранее не сомневалась, но, видимо, только ты мог выжить в том шторме.
– Пошли кушать, – сказала Руфина. – Все давно поели, пока ты сидел в воде. Ты уже синий, у тебя даже губы трясутся!
Филя в самом деле трясло от холода. Он влез в свою одежду и поспешил к костру, у которого хлопотал Кали. Госпожа Фе с Лентолой, стоя неподалёку, лишь бегло взглянули на мальчика. Судя по всему, у них был серьёзный разговор.
– Он хороший молодой человек, – говорила госпожа Фе.
– И что? – вызывающе спросила её Лентола.
Госпожа Фе вздохнула:
– Если у тебя не будет детей, тебе придётся самой себя содержать.
Лентола вспыхнула:
– И много, мама, ты можешь позволить себе на имперскую пенсию за пятерых детей?
– За четверых, – тихо поправила её мать. – За Мервина никто не платит. Однако не забывай, что мы одиннадцать лет жили в Хальмстеме, не тратя из неё ни крайта.
Принимая от Кали хлебную лепёшку с кусками варёной говядины, Руфина встряла возмущённо:
– Мы могли бы построить собственный Хальмстем, не наложи отцовские родственники руки на его состояние!
Она протянула лепёшку Филю, который чуть не уронил её – так заинтересовал его разговор. Госпожа Фе заметила это.
– Оно никогда нам не принадлежало, ты знаешь закон, – сказала она и обратилась к Эше:
– Дорогая, покажи Филю, как пользоваться Арпонисом!
Скуку с Эши как водой смыло. Подскочив к мальчику, она оттянула его за карету, в которой продолжала спать Габриэль.
– Можно? – спросила она, показав на плащ Филя, валяющийся на земле.
У мальчика обе руки и рот были заняты лепёшкой, и он лишь согласно помычал.
– Значит, так! – Эша вынула жезл из его плаща. – Пользоваться Арпонисом весьма просто. Надо только помнить, что он черпает силу от демонов, поэтому если их нет поблизости, он превращается в кусок металла.
– Без демонов не работает, – сглотнув, повторил Филь. – А как тогда проверить, что вообще работает?
Эша повела глазами вокруг, выискивая что-то. Обогнув стреноженных лошадей, пасущихся неподалёку, она углубилась в лес.
– Чаще всего это делается петлёй на юке. Это такое растение, единственное здесь демонское растение, но я его что-то не вижу…. Осенью они обычно уже заметны и легко отрываются. А, вот она!
В ту же секунду из густой травы неподалёку взвился чёрный шар и замер в воздухе, отчего у Филя перехватило дыхание. Затем он бросился на мальчика. Филь присел, и шар просвистел над ним, задев вихор на макушке. Это было неприятное ощущение: именно так он однажды получил гиком мачты по затылку при перемене галса.
– Чего ты творишь? – сердито воскликнул Филь, но Эша уже отпустила палец, и шар взмыл в вечернее небо.
– Хоп! – сказала она, поворачиваясь. – Чего испугался, это просто мешок, он мягкий! Но если передержишь, хлопает, иногда громко.
Она показала на фигурку на Арпонисе, напоминавшую кусок верёвки с перехлёстнутыми концами:
– Это «петля», она хороша для хватания юки. Только будь осторожен: если схватишь старую юку, она может раздуться и утащить за собой.
Сгорая от желания самому поиграть с юкой, Филь повторил:
– Не хватать старую… А как их отличить?
Он покончил с лепёшкой и вытер руки о штаны. Забрав жезл у Эши, он стал высматривать себе юку, но в наступающих сумерках различить что-либо становилось трудно.
– У таких белый пух на макушке, – сказала Эша, показав на знакомую фигурку. – А вот это – «стрелок»!
– Я знаю «стрелка», – всё ещё оглядываясь, сказал Филь. – Он даёт мерзкий свет.
– Этот свет отпугивает демонов, – кивнула девочка, – но не всех, а только самых глупых. Для прочих имеется «дельта».
Эша указала на фигурку-треугольник, похожую на греческую «дельту». Филь дёрнулся надавить на неё, но Эша остановила его:
– Не надо! Это крайнее средство, не стоит размахивать им просто так.
– А что она делает? – спросил Филь.
– Она убивает, – ответила Эша и добавила, видя, как округлились у Филя глаза: – Одних демонов, только… ты не играй с этим. Думай, прежде чем на это решиться.
Филь растерялся: «Нельзя убивать демонов? Почему?» Видя его затруднение, Эша сказала:
– Знаешь, бывают ситуации, когда на этот знак нажимать не стоит.
Позже, когда остальные уже спали в карете, кроме Кали, который дрых под ней, мальчик спросил, глядя на затухающий костёр:
– Слушай, Эша, а что такое с Лентолой? Кто напустил на неё порчу, что она вдруг подобрела?
Поставив локти на колени, Эша сидела, подперев лицо ладонями. Не поворачивая головы, она ответила:
– Это с ней случается в периоды тягот и лишений. Её бросил жених, когда узнал про смерть отца, она вчера получила письмо.
– Ага, – сказал Филь, поёрзав на бревне.
В свете костра задумчивая Эша была ужасно симпатичная, невзирая на её диковинную стрижку. Она, не двигаясь, смотрела прямо перед собой и этим напоминала сегодняшнюю девочку н