– Он сошёл с ума! Сотерне живёт в этих камнях уже девятьсот лет! С чего Фернан решил, что он выживет в металлическом бассейне вдали от породившего его моря? И что станет с Внутренней Границей под замком? Она же навсегда закроется!
– Фернану не нравятся обе Границы, – тихо проговорила Руфина. – Он считает, что снаружи слишком большой и опасный мир. Он хочет изолировать Империю.
Протяжный зловещий звук прокатился над погружающимися в туман башнями. Утробное завывание перешло в вой, сопровождаемый гулом и скрежетом. Филь замер от ужаса, пока не сообразил, что это воет «Глас Сирены», а гул и скрежет производит её железный барабан. Внутрь него Мастер поместил рассчитанную им улитку, которую надо было вращать за кованую рукоятку снаружи.
Глядя, какое действие оказал «Глас» на людей, Филь восхитился придумкой. Когда её испытывали летом, он был занят вращением рукоятки и не смотрел, что происходит вокруг. А тут воочию было видно, как после начального испуга солдаты подтянулись и удвоили внимание.
– Что это за чертовщина? – выпалила Эша, слетая с крыльца. В руке она держала Арпонис.
– А здорово, правда? – засмеялся Филь. – Это Флав придумал!
Эша вытаращила глаза на Дозорную башню, откуда выла «Сирена». Габриэль уставилась туда же. На крыльце не осталось никого, все были на ногах, потому что усидеть на месте под этим воем казалось выше человеческих сил.
Дозорную башню наполовину скрывал туман. Он опускался на замок медленно и неуклонно, плотный и непроницаемый. Сумерки превратились в ночь, которую не разгоняло пламя множества факелов, зажжённых, как только стало темнеть.
Вдруг небо прорезала огненная полоса, вонзившись вверх с Мостовой башни. Длинный хвост её поджался и обратился в ослепительный шар, повисший над замком. Яркий жёлтый свет залил всё вокруг, разогнав муть. Шар неторопливо спустился к земле, потом превратился в звёздочку и померк.
– Ух ты! – воскликнул Филь в восхищении. – Что это? Что это было?
– Ой, а ты что, петард не видал? – спросила Габриэль, тоже заворожённая происшедшим.
Филь помотал головой, не отрывая глаз от неба, боясь пропустить следующий шар.
– Петарды – это дорогие арабские игрушки, – кратко пояснил Прений.
– Флав их доработал, чтобы можно было видеть далеко в тумане, – добавила Руфина с гордостью.
Скоро вторая петарда вонзилась в белёсое месиво. Залаяли, как сорвавшись с цепи, собаки, потом умолкли. Тревожная тишина тянулась долго – Филю успело надоесть мерять двор шагами, натыкаясь то на сестёр, то на собак, то на солдат, то на Прения. И тут снова взвыл «Глас Сирены», а в небо взлетели сразу три петарды.
Филю показалось, что чёрный тюк упал с неба на западную Мостовую. Тюк развернулся крыльями, и один из солдат, дёргая ногами, скрылся в тумане. Белая вспышка Арпониса вдогонку осветила искажённое в муке лицо.
Что-то мимолётно задело мальчика по плечу. Он завертелся на месте, выставив перед собой жезл. Глаза на набалдашнике вспыхнули, и Филь с силой вдавил «дельту». Ослеплённый вспышкой, он зажмурился, и его сбило с ног чем-то тяжёлым.
Раздался рык, над мальчиком пронёсся собачий силуэт. Замковый пёс принялся терзать ногастую тварь неподалёку.
И сразу разразилась настоящая драка. Петарды полетели одна за другой, хотя в них уже не было нужды – небо осветили многочисленные вспышки Арпонисов. Хриплые отрывистые команды потерялись в пронзительных криках, предупреждавших об опасности, грозящей теперь со всех сторон.
В воздухе реяли тени, словно чёрные покрывала. Подстрелив одно из них, Филь услышал пронзительный визг. Тень обернулась вихрем и исчезла, но вместо неё из наступившей темноты на мальчика выскочила кошка с пастью до ушей, которых у неё не было, и большими прозрачными глазами. Её прикончил оказавшийся поблизости Прений.
– Это шизарра, не дай себя укусить, сойдёшь с ума! – предупредил он.
На Габриэль упало небольшое, с щупальцами, покрывало чернее ночи. Девочка взвизгнула, пытаясь с ним бороться. Эша, оскалившись, прицелилась и зацепила его, судя по всему, «петлёй», сдёрнув его с Габриэль, а потом врезала по нему «дельтой», приближаясь мелкими шагами, нажимая Арпонис снова и снова, будто перед ней был её самый страшный враг.
Сильный ветер пронесся над замком, зашумели деревья в саду. Тёмная масса появилась в небе и протянулась вниз, к крыше замка. Вокруг гигантского столба перьями клубился туман. Тварей во дворе разом поубавилось, будто они чего-то испугались.
В просвете сизых туч выглянуло звёздное небо. Чёрный прозрачный столб опустился на замок там, где в основании находилось Хранилище. Чистый воздух над ним пересекла очередная крылатая тварь.
– Да стреляй же ты, раззява! – крикнула Габриэль.
Филь очнулся. Вздёрнув жезл, он свалил несущуюся на него зверюгу, состоявшую из одних зубов. Беззвучно покатившись ему под ноги, зверь стремительно уменьшился в размерах и невинной птичкой упорхнул в небеса. Подивившись такому обороту, Филь судорожно огляделся в поисках других опасностей, сжимая Арпонис в потной ладони.
Но вокруг ничего не было видно. Петарды закончились, а туман во дворе ещё сгустился, и лишь чистая круглая дыра в небе помогала как-то сориентироваться. Даже факелы более не светили, и где демоны, где солдаты, где собаки – ничего нельзя было понять.
Над замком опять пронеслись огромные крылья, а Филь замер, пригвождённый невиданным зрелищем: дыра в небе приобрела цвет. Она была глубокого ультрамаринового оттенка, словно морская вода в тихий солнечный день.
– Филь, сзади, да сзади же! – услышал он, но был не в силах обернуться.
Он чувствовал запах, тревожный и незнакомый, напоминавший запах опавшей листвы. Видел свет загадочных чёрных звезд. Слышал тихий голос, произносящий странные слова, и каждое слово вызывало у него дрожь в коленях. Но оторвать взгляд от дыры в небе он не мог.
– Это Набезан, один из нергалов! – раздался режущий уши крик Эши. – ФИЛЬ, ОБЕРНИСЬ!
И в этот момент земля под их ногами затряслась. В воздухе, откуда ни возьмись, появились бледно светящиеся шары, величиной от вишни до яблока. Беззвучно паря, они то опускались, то поднимались, и вдруг один из них разорвался с оглушительным треском.
Всё вокруг задвигалось как живое. С жезлов стали срываться синие искры. Волосы на голове Филя сами собой встопорщились. Туман будто сдёрнуло с замка, как сдёргивают одеяло, и взору людей предстали следы недавнего побоища.
Один из солдат на стене закричал:
– Я знаю, что это! Это землетрясение!
Он спрыгнул вниз, рискуя переломать себе ноги. Его примеру последовали другие. Солдаты посыпались со стен, а кузнец бросился к вороту моста и выдернул удерживающую его чеку, которую установил после давней проделки Филя.
Сделавшего попытку остановить его зелёноберетника он ударом кулака свалил на землю.
– Нельзя! – подбегая к нему, завопила Руфина. – Тебе ли не знать, что те, которые не могут летать, куда страшнее тех, кто могут!
Мост, грохоча, полетел к земле.
– Оглянись, нет их больше! – проорал Ирений. – Лучше беги, пока нас всех не погребло!
Он подтолкнул её в спину, но вместо этого она рванулась к замку, стены которого потеряли чёткие очертания. Раздался удар, поваливший тех, кто не убежал на берег. Затрещали разрываемые чудовищной силой камни. Руфина упала, но сразу опять поднялась. Ирений как ветер понёсся к конюшне.
Филя схватила могучая рука в зелёном камзоле и потащила к мосту. Отбивающуюся Эшу перебросил через плечо другой Почтовой. Габриэль осталась стоять посреди двора – её, казалось, никто не замечает. Мимо неё проскакали обезумевшие кони, чуть не сбив её с ног.
– Габриэль! – отчаянно крикнул Филь в надежде, что она очнётся.
Но девочка стояла, замороженная страхом. Ирений услышал крик, оглянулся и, мимоходом врезав по крупу коню, бросился к ней.
Руфина была уже на крыльце. Замок над ней дрожал и качался. Схватив её в охапку вместо Габриэль, Ирений с силой потащил её прочь.
– Пусти! – закричала она, царапаясь и отбиваясь. – Пусти, он же внутри!
Опустив Руфину на землю, Ирений схватил её за плечи и тряхнул так, что у неё лязгнули зубы.
– У тебя ещё осталась сестра!
Безумным взглядом девушка обвела двор. Ахнув, она подхватила Габриэль на руки и стремглав побежала с ней к мосту.
За ними последовал Ирений. Очередной удар настиг их, когда они были у ворот. Мост упал, и все они оказались в воде.
Утро они встретили у развалин. От Хальмстема не осталось ничего, кроме одиноко торчащего посреди груды камней Хранилища. Кругом, куда достигал глаз, лежали разбитые глыбы. Не было больше ни стен, ни башен, ни замка, ни кузни с конюшней, ни парового молота, ни сада. Всё было снесено, поломано и искорёжено.
Поисковая партия не прекращала работу до утра. Одного солдата достали из-под развалин живым, другим не повезло. Их тела укладывали на песок перед бывшим мостом. Мастера, как ни искали, найти не могли. Руфина, убитая горем, сидела у кромки леса и тихо плакала.
Вдруг радостный крик разорвал угрюмую тишину:
– Он здесь! Мастер живой!
На куполе Хранилища появилась чёрная согбенная фигура. Постояв некоторое время, она распрямилась и, сильно припадая на правую ногу, двинулась к берегу. Руфина вскочила, не отрывая от неё взгляда, зажав себе рот ладонью.
Оставшийся в живых командор Почтовых отдал приказ, и двое солдат поспешили к Мастеру вместе с теми, кто уже прыгал к нему по камням со всех концов развалин. Офицер тоже собрался идти, но тут ему на плечо опустился сокол.
Подбежав с Фил ем и Габриэль к кромке воды, Эша воскликнула:
– Я даже представить не могу, какое наказание для него придумает император!
Стоя в двух шагах от неё, офицер развернул доставленное сообщение.
– Теперь ему придётся наказывать самого себя, – сказал он. – Фернан умер этой ночью.
23
Эша, Сотерис очнулся! Нам пора!