– Было так здорово встретить тебя здесь. Увидимся позже, ладно?
И я увожу Макса прочь. Мне кажется, мой бойфренд хочет что-то сказать, но, как всегда, решает оставить свои мысли при себе до тех пор, пока они окончательно не оформятся. Мимо регистрационной стойки мы проходим, держась за руки. Медленно и церемонно.
Я не хочу оглядываться, но сдержаться не получается.
Крикет смотрит мне вслед. Точнее, сквозь меня. Впервые в жизни Крикет Белл кажется каким-то маленьким. Он исчезает прямо на глазах.
Глава девятая
Стыдно признаться, но встречаясь с Максом, я стараюсь как можно чаще бывать на людях, подольше гулять, говорить погромче, чтобы как можно больше народу видели нас вместе. Мне хочется встретить всех своих одноклассников, которые чморили меня за остроносые эльфийские туфли и расшитые бисером мокасины. Потому что стоит им увидеть Макса, с его черными бровями, татуированными руками и дурными манерами, и они тут же поймут, что кое-что я делаю правильно.
Обычно меня раздувает от гордости. Но сейчас, пока мы тащимся обратно к грузовику Макса, я не замечаю лица прохожих. Потому что Крикет Белл предложил мне стать его девушкой. Крикет Белл предложил мне встречаться. И что мне теперь с этим делать?
Макс открывает дверцу со стороны пассажирского сиденья и придерживает ее, пока я сажусь в машину. С тех пор как мы вышли из «Амебы», никто из нас не проронил ни слова. Я бурчу «спасибо» и залезаю внутрь. Макс вскарабкивается на водительское кресло, поворачивает ключ зажигания и наконец заявляет:
– Он мне не нравится.
От его невозмутимого тона все во мне сжимается.
– Крикет? Почему?
– Просто не нравится.
Мне нечего Максу ответить. Просто нечего. Он вновь замолкает и молчит до «Театра Кастро», мерцающего неоновыми огнями, от которого до моего дома остается всего один квартал.
– Почему ты мне о нем не рассказывала?
Я разглядываю свои руки:
– Потому что это не важно.
Макс ждет, стиснув зубы.
– Просто этот парень однажды причинил мне боль, вот и все. Это было давным-давно. И я не люблю о нем вспоминать.
Макс поворачивается ко мне, стараясь выглядеть спокойным:
– Он сделал тебе больно?
Я вжимаюсь в кресло, мечтая совершать что угодно, лишь бы прекратить этот разговор.
– Нет. Не в том смысле, – бормочу я. – Мы были друзьями, потом поссорились, а теперь он вернулся, и я натыкаюсь на него повсюду…
– Значит, ты с ним уже пересекалась. – Макс переводит взгляд на дорогу, со всей силы сжимая руль.
– Конечно… мы ведь живем рядом. Но он не имеет для меня никакого значения, правда, Макс.
– Похоже на дешевую отмазку.
Я качаю головой:
– Крикет ничего для меня не значит, клянусь!
– Этот парень хочет гулять с тобой каждый вечер, а ты пытаешься заставить меня поверить в то, что ничего не происходит?
– Это совсем не так!
Грузовик останавливается перед моим домом, и Макс с силой бьет по рулю:
– Скажи мне правду, Лола! Почему ты не можешь хоть раз сказать правду?
Слезы наворачиваются мне на глаза.
– Я и так говорю правду.
Макс прожигает меня взглядом.
– Я люблю тебя, – в отчаянии восклицаю я. Макс должен мне поверить. – Я не люблю его, он мне даже не нравится. Я люблю тебя.
Макс закрывает глаза, и этот миг, кажется, длится целую вечность. Напряженные мускулы на его шее в конце концов расслабляются. Он открывает глаза:
– Прости. Я тоже люблю тебя.
– Ты веришь мне? – едва слышно шепчу я.
Макс поворачивает мое лицо к себе, отвечая на вопрос поцелуем. Его губы плотно прижимаются к моим. Я отвечаю еще более страстным поцелуем. Когда мы наконец отрываемся друг от друга, Макс заглядывает мне в глаза:
– Я тебе верю.
Он уезжает на своем грузовике, оставляя за собой облако пыли и затихающие звуки «Мисфитс»[23]. На меня накатывает усталость. Слишком много для одного вечера.
– Кто это был?
Услышав этот язвительный голос, я мгновенно напрягаюсь. А потом поворачиваюсь, впервые за два года оказываясь с Каллиопой лицом к лицу. Ее темные волосы собраны в аккуратный конский хвост, на ней тренировочный костюм. Каллиопа Белл всегда умудряется выглядеть неотразимой. Куда уж мне до нее!
– Привет, Каллиопа. – Она отвечает взглядом, который, очевидно, должен означать: «Как ты посмела не ответить на мой вопрос?» – Это был мой бойфренд.
Каллиопа кажется удивленной.
– Интересно, – спустя секунду усмехается она. И похоже, девушка действительно заинтригована. – Мой брат нашел тебя? Он отправился тебя искать.
– Нашел, – осторожно отвечаю я. Каллиопа ждет, что я скажу больше, но я не собираюсь этого делать. Я даже не знаю, что еще можно добавить. – Рада снова тебя видеть. – И я направляюсь к крыльцу.
На полпути к входной двери Каллиопа вдруг говорит:
– А ты изменилась.
– А ты нет.
Я захлопываю дверь, но по другую сторону меня уже поджидает Натан:
– Ты так и не позвонила.
О, нет!
Натан в ярости.
– Предполагалось, что ты позвонишь час назад. Я звонил тебе пять раз, но постоянно натыкался на голосовую почту. Где ты была?
– Я забыла. Прости, папа, я забыла.
– Это был грузовик Макса? Он поменял машину?
– Ты что, подсматривал?
– Я беспокоился за тебя, Лола.
– Поэтому решил шпионить за мной?
– Ты в курсе, для чего парни покупают грузовики? В курсе?
– ЧТОБЫ ДЕРЖАТЬ ТАМ СВОИ ГИТАРЫ И БАРАБАНЫ. Ездить в ТУРНЕ.
Я пробегаю мимо Натана наверх, в свою комнату. Отец карабкается за мной следом:
– Разговор еще не закончен. Мы заключили соглашение по поводу твоих свиданий с Максом. Ты должна была созваниваться с нами.
– Что, по-твоему, могло произойти? Почему ты мне не доверяешь? – Я срываю с головы розовый парик и швыряю его через всю комнату. – Я не напиваюсь, не принимаю наркотики и не вышибаю окна. Я не она. Я не Нора.
Я зашла слишком далеко. При упоминании имени сестры лицо Натана искажается от боли, и я понимаю, что попала в яблочко. Я уже готовлюсь к тому, что отец вцепится мне в лицо. Но вместо этого Натан разворачивается и уходит, не проронив ни слова. Что на самом деле гораздо хуже. Хотя он сам виноват в том, что наказывает меня за вещи, которых я не совершала. За вещи, которые совершала ОНА.
Как этот день мог стать таким ужасным? Когда это случилось?
Крикет!
Его имя взрывается внутри меня огнем канонады. Я бросаюсь к окну. Занавески в его комнате раздернуты. Сумки на полу, но самого Крикета нигде не видно. Что я теперь скажу ему при встрече? Чтоб перестал рушить мою жизнь?
И с какой стати ему вдруг приспичило приглашать меня на свидание?
И Макс о нем знает. Это не так уж важно, но тем не менее. Макс не из тех, кто станет обижаться на подобное, он… просто возьмет на заметку. До поры до времени. Поверил ли он, когда я сказала, что люблю его? Что Крикет мне даже не нравится?
Да, поверил.
И я действительно люблю Макса. Правда, насчет всего остального я не уверена…
Не только у меня бывают проблемы с парнями. Линдси на этой неделе тоже порядком выбило из колеи. Она даже не заметила, как в понедельник наш учитель по математике неправильно вывел формулу и как во вторник Марта Веласкес, самая популярная девушка в школе, забыла срезать бирку с новых джинсов. В итоге на ее ноге красовалась табличка с надписью: «12 12 12 12 12». Как вообще можно было не заметить такое, просидев целый час рядом на уроке истории Америки?
Все это продолжается до четверга, а конкретнее, до тех пор, пока во время ланча мимо нас не проходит Чарли Харрисон-Минг.
– Привет, Линдси, – улыбается он.
– Привет, Чарли, – заикаясь, отвечает подруга, и тут я наконец понимаю, в чем дело.
До меня наконец доходит, что у них на ногах одинаковые красные кеды. Линдси великолепно решает проблемы других, но как насчет своих собственных? Безнадега!
– Можешь сказать что-нибудь про кеды, – предлагаю я.
– Это ты у нас спец по одежде, – жалко лепечет Линдси. – Я буду выглядеть тупицей, болтая об этой чепухе.
Сегодня на мне очки «кошачий глаз» и платье с леопардовым принтом, которое я сшила прошлой весной. Спереди я прикрепила большие красные броши, напоминающие пулевые ранения. А руки и волосы (сегодня я без парика) обвивают кроваво-красные ленты. Я протестую против бессмысленной охоты в Африке.
– Ты никогда не выглядишь тупицей, – говорю я. – А я не ношу подобные кеды.
– Я тебе уже говорила, что не желаю ни с кем встречаться.
Теперь в голосе Линдси не чувствуется убежденности.
– Я поддержу тебя в любом случае. Ты ведь это знаешь, правда?
Линдси утыкается в свой лихо закрученный детективный роман, и разговор сходит на нет. На самом деле она не читает. Скорее смотрит сквозь книгу. При виде этой картины меня посещает уже знакомое чувство – такое же выражение лица было у Крикета во время нашей последней встречи. На прошлые выходные он не приехал. Хотя занавески в его комнате по-прежнему раздвинуты, а сумки валяются на полу. Почтальонская сумка привела меня в необъяснимый восторг. Такую потрепанную сумку из коричневой кожи мог бы носить профессор университета или исследователь джунглей. Хотела бы я знать, что в ней. Может, обычная зубная щетка и смена белья?
Тихо. И как-то одиноко. Даже сетчатая корзина для белья заполнена всего наполовину.
По моему телу вдруг проходит какая-то вибрация. У моих ног лежит рюкзак, и, похоже, телефон вибрирует внутри, сигнализируя, что пришло сообщение. Упс. В школе нам приходится выключать звук. Да и кто может мне сейчас писать? Я нагибаюсь, чтобы дотянуться до телефона, и мои винтажные очки падают на цементный пол. Они должны быть где-то подо мной, но я их не вижу. Я вообще ничего не вижу. Только слышу громкий щебет стайки девчонок, направляющихся в нашу сторону.
– О черт, черт, черт…