— Это сделали вы?
— Да, мама. Мы.
Мама опять ушла в режим паузы. После чего тихо произнесла:
— Шестьдесят восемь ножевых ранений… — сказала она больше себе, чем нам. Было непонятно, как она к этому относится — хорошо или плохо.
— Спасибо, парни, — просто сказал отец.
— Не за что. Это правильно — защищать семью, — ответил Славик. Димон кивнул.
— А как вы билеты взяли?
— Пап, да через твой планшет и взяли. Визы у вас все есть. И Шенген и американские. Тут, пап, ты красавчик, следишь, чтобы были всегда действующие. Поэтому летите в Париж, а оттуда уже в любое другое место. Работа у тебя такая, что можно и не возвращаться. Бабулю как-нибудь вытащите к себе, но не думаю, что с ней кто-то захочет что-то сделать.
— А вещи?
— Вещи самые важные уже в сумках: твой планшет, все ноутбуки и жёсткие диски, все документы, все деньги, карточки. Кое-какая одежда. Мамина косметика, наверное, не вся. Все бумаги с твоего рабочего стола в пакет ссыпали, так что извини за беспорядок, но у тебя всё равно всё самое важное на компе.
— Можно же в органы обратиться, в полицию… — начала мама, но папа перебил её ещё одним коротким вопросом.
— Слесарёвы?
Я вздохнул практически синхронно обеими телами.
— Да.
Отец тоже взял паузу.
— Вы точно мои сыновья?
— Я твой сын, — ответил Славик.
— И я, — присоединился Димон.
— А как тогда вы такими монстрами стали?
— Сейчас мы не можем этого рассказать, может быть, позже, но обещать не будем.
Мама заплакала. Отец обнял её.
— Вы будете мстить за Свету?
— И это тоже, но в первую очередь мы должны понять, что происходит. Поймём, отомстим, потом будем работать над собственной безопасностью. Если получится, то свяжемся с вами и пообщаемся уже более детально. Сейчас давайте доедем до ближайшего посёлка, там вы попросите вызвать такси и поедете в аэропорт без телефонов. Мы вернёмся сюда на машине и пробудем тут до вечера. Есть вероятность, что в машине жучок. Вылет у вас вечером, но лучше вам прибыть туда заранее.
— А если мы не полетим?
— Тогда мы отыграем отморозков и поломаем вам руки и ноги, чтобы все подумали, что мы сошли с ума, после чего просто убежим. Но мы действительно нанесём вам серьёзные травмы, так как иначе наши преследователи будут думать, что мы к вам в какой-то степени привязаны, — мрачно сказал Димон.
— Ты готов избить мать? — спросил отец.
— Сломать ей обе ноги и обе руки, чтобы у неё был шанс выжить? Конечно, готов. Я был рядом со Светой в машине скорой помощи. Она умерла не мгновенной и не лёгкой смертью. Она мучилась. Её убили из-за меня. А вы мои родители. Через вас нас можно шантажировать. Но это если кто-то хочет нас шантажировать. Свету просто убили. Одни мы можем справиться. Вы будете мешать.
— Всё это кажется нереальным, — пробормотал отец. Всё-таки ему тоже было тяжело принять такие быстрые изменения в его привычной картине мира.
— Всё это реально, отец, — сказал Славик. — Смотри.
Я подвёл Славика к молодому дереву и что есть силы ударил по нему ногой. Дерево выдержало. Я повторил. Мама морщилась при каждом ударе, но не могла отвести взгляда.
— Слава, хватит! — не выдержала она.
— Немного осталось, мам! — весело ответил Славик.
Было, конечно, больно, но терпимо. Самому было интересно, получится или нет. После четырнадцати ударов дерево сдалось и сломалось, правда, отомстило, проделав дырку в штанах на месте голени. Крови не было — кожа экзекуцию выдержала. Славик задрал штанину и показал ногу, на которой была всего лишь небольшая потёртость на коже, которая на глазах исчезла.
— Мы уже не совсем люди, — подытожил демонстрацию Димон.
— А кто вы? — нервно спросила мать.
— Твои сыновья. Остальное неважно. Больше мы сказать не можем, — произнёс Славик.
— Вы будете решать проблемы так же, как с соседом и Слесарёвыми? — спросил отец.
— По-разному. Но мы помним про завхоза в Освенциме, пап. Мы не звери. Мы где-то хуже, где-то лучше, но не звери. Просто сейчас нам предстоит немного повоевать. Это не так сложно, как кажется, — Славик говорил, при этом он и Димон транслировали уверенность в своих силах. Родители несмотря на всю разумность нашего предложения могли посчитать, что оставлять двух несовершеннолетних детей одних посреди неприятностей — это неправильно, даже если это удвоит неприятности. Родительская логика — это тоже логика, она такая, какая есть. Вся надежда на отца.
— Тем более мы сможем общаться. Пришлёшь нам через соцсети какие-нибудь инструкции с вопросами, на которые только мы знаем ответ, мы перейдём по ссылке на запароленный сайт и сможем даже конфиденциально пообщаться. Можно сейчас пароль придумать, а ты уже сам реши, что им запаролить.
Если отец решит задачу с созданием пароля, значит, он согласен уехать. Отец задумался.
— Сначала я должен согласиться вас оставить одних.
— Ты должен согласиться сохранить жизнь матери в безопасности. А мы не будем одни. У нас есть мы, — сказал Славик.
Отец опять замолчал.
— А почему бы нам не уехать всем вместе?
— Потому что это бегство. И нас плотно держат под колпаком. Вы улететь сможете. Мы нет. Или если улетим, то ничего принципиально этим не изменим.
— Хорошо, мы улетим. Я решу вопрос со связью. Пароль «славикидимонзасранцы».
— А как «засранцы» на латинице?
— Пароль на кириллице будет.
— Спасибо, пап. Садимся в машину?
— Пошли.
Прощание вышло скомканным. Доехали до кафешки, вышли и попросили первого попавшегося посетителя вызвать такси через приложение, дали ему налички. Пока ждали машину, мама расплакалась. Мы втроём её утешали. Обещали выйти на связь и дать знать, что с нами всё в порядке. Отец отдал нам почти миллион рублёвой налички. Все разговоры мы старались вести подальше от машины, в которой лежали наши телефоны.
Наконец мрачный отец и заплаканная мать погрузились в такси и уехали.
Я посадил свои тела в отцовский крузак и поехал обратно на берег пруда. Если кто-то и следит за нашей машиной, то будет видеть, что машина вернулась туда, где и была до этого. Все телефоны тоже в ней. Я просидел на берегу до позднего вечера. Приготовил шашлык, съел всё, что мама взяла на четверых. Поскольку я вот-вот перейду к боевым действиям, то уже нет смысла сдерживаться, можно жрать и расти. До вечера я ничего не делал. Тупил, сидя на двух раскладных стульях и наблюдая водную гладь четырьмя глазами. Можно было потренироваться, что-то поприкидывать, попланировать, но не хотелось. Хотелось сидеть и ничего не делать. Я остался совсем один. Принц зачем-то выступил против меня, мама и отец уехали, Света убита, друзья мягко посланы подальше под теми или иными предлогами. Близнецы Антиповы остались предоставлены сами себе.
Досидев до десяти вечера, я посадил Димона за руль, а Славика на заднее сиденье. Будем надеяться, что не остановят и права не спросят.
Доехал до дома без происшествий. Родители уже час, как должны были взлететь, поэтому если отсутствие родителей в машине и удивит мою слежку, то сделать они ничего с этим не смогут. Поставил машину на наше место на парковке, выгрузил всякие пикниковые вещи и потащил в дом.
Дома опять накормил тела и начал собираться. Удобные штаны, которые не стесняют движений, крепкие ботинки на жёсткой подошве. Футболки, худи и куртки. Ничего такого, на самом деле. В поясные сумки положил наличку и паспорта. Взял ключи от машины. Телефоны Славика и Димона оставил дома, а мамин и отцовский руками раскрошил и смыл в унитаз. Неизвестно, вернусь я домой или нет, поэтому возьму с собой вещи, которые могут пригодиться.
Славик и Димон вышли из подъезда и направились прогулочным шагом к дому, из которого велась слежка. Маршрут я выбрал такой, чтобы меня нельзя было заметить из квартир, где засели наблюдатели. Подойдя к подъездной двери, Димон аккуратно засунул пальцы в щель и медленно открыл дверь. Магнитный замок для моего улучшенного тела проблем не составил. Со стороны, если не приглядываться, должно было выглядеть, что дверь открыта ключом.
Я не был уверен, засекли моё приближение наблюдатели или нет. Разберёмся. Стараясь не шуметь, двинулся по лестнице вверх на пятый этаж, там располагалась квартира с наблюдателями.
Не повезло. На этаже была ещё и тамбурная дверь. Ломиться в одну дверь, потом в другую означало переполошить весь дом. Вряд ли у меня будет время допросить кого-либо. А ведь вся затея только ради допроса. Нападать ради самой атаки я не планировал.
Но пока все по плану. Я, конечно, надеялся, что не будет тамбурной двери, а дверь в квартиру будет деревянная, которую легко выдавить или открыть пинком. Но раз нет, то не страшно.
Я прислушался. Квартира, в которой засели наблюдатели, была последней по счёту на площадке. Справа. Я сконцентрировался и принялся отсекать все побочные шумы. Мне удалось настроиться достаточно тщательно, чтобы, наконец, я смог услышать голоса, доносящиеся из кухни.
— … обломал нам всё, — произнёс мужской голос. Судя по тембру, его обладатель с азартом предавался таким порокам, как курение и пьянство. Курение точно.
— Да какие, нахрен, бабы? Тебе вне работы проституток не хватает? Что хоть тебе приспичило? — ответил ему голос помоложе. — Клиенты гулять пошли, а ты всё бабы, да бабы! А если они к нам в гости решат зайти?
— Так дверь не откроем. Чего ты так их боишься? Ну, сильные ребятки… и что? Не могут же они железо руками гнуть. Ну, видел ты разок, как они сильно по лапам били, признаю, круто, но не более. Не верю я, что они пули могут руками ловить. Да и дверь тут мощная.
— Мощная или нет, но что-то тут не то. В два часа ночи они вышли из дома, но практически сразу вышли из поля зрения камер и больше нигде не появились. Это не случайно. Скорее всего, они нас срисовали. И нас, и камеры.
— Эти пацаны? Что-то не верится.
— А мне верится. Который поздоровее из них мировой рекорд по бегу побил, когда к тёлке своей в парке бежал. Мы думали ускоренная съёмка сначала, поверить не могли, потом пересмотрели, посчитали, секунд за семь-восемь он стометровку пробежал.