Через полтора часа мы начали снижаться, потом приземлились. Двигатели затихли сразу же, как только транспорт коснулся опорами поверхности. За это время ко мне трижды подходил имперец, светил на каждое моё тело фиолетовым светом из плоского фонарика и обновлял внушение. Но я уже сопротивлялся без проблем. Тела, получив приказ не отдавать контроль в чужие руки, быстро выработали что-то типа иммунитета. Но я старался это скрывать, искусственно создавая некое эйфоричное состояние, которое должно вызывать это облучение.
Другой имперец ещё раз предложил вколоть нам снотворное, солдат с «фонариком» лишь отмахнулся:
— У них мутация в теле пошла, снотворное может не сработать. А фиолет их волю ломает, хотя всё равно держатся они неплохо. Обычно под этим излучением начинает потряхивать сильно от гормональной перегрузки, а у этих даже дрожи нет. Непростые ребята. Совмещать облучение и наркоту не стоит. Так что не будем рисковать. Тем более, вдруг с ними поговорить захотят.
Я решил до последнего отыгрывать подростков. Более умных, более сильных, но подростков. Пока не было свидетельств, что остальные мои секреты раскрыли. Если спросят, как срезал дверь броневика, навру, что в стрессе не помню. Или просто скажу, что это был телекинез, который я не контролирую.
Мои тела выкатили на кушетках и покатили по коридорам базы. Катили минут пять. Я принюхивался. Среди обычных запахов, таких как бетон, пластик, металл, и даже жареное мясо, я отметил несколько очень химических, по-другому не скажешь, запахов. Ими пахнуло из одного из коридоров, мимо которого меня провезли. Но ничего, напоминающего яд принца, не было.
— Куда их? — задал вопрос кативший Славика имперец человеку в сером рабочем комбинезоне. — В большой зал?
— В большой зал успеется. Сначала в допросную. Это какие-то дикие Ранги. За ними никакого наблюдения не было, агент с ними не работал. Никаких данных нет. Без допроса никак. Плюс ещё аналитики должны будут данные допроса и сканирования исследовать.
Мои тела прикатили каждое в отдельную комнату, осторожно прикрепили к специальному креслу, ладони зафиксировали на специальных шарообразных подлокотниках таким образом, чтобы ладонь на этот самый шар опиралась. Скорее всего, сейчас с меня будут снимать множество разных показателей, поэтому ещё до того, как меня прикрепили, я постарался ещё раз поточнее воссоздать эйфоричную реакцию организма на фиолетовое облучение в обоих телах.
Комната, в которой был Славик, отличалась от комнаты, в которой был Димон, не больше, чем Димон от Славика. Близнецы в комнатах-близнецах.
Я осмотрелся. Значит, допросная. Кроме контактных сканеров, как те, на которых лежали мои ладони, скорее всего, было ещё множество других просвечивающих устройств. Удивлён, что никакого шлема нет, но это всего лишь значит, что соответствующее оборудование считывало информацию дистанционно. В комнатах также имелись стол и стул дознавателя. Крепкий вмонтированный в пол стол и обычный офисный стул. Сейчас, скорее всего, настраивают оборудование.
Прошло два часа, ничего не происходило. Я уже часа полтора как перестал имитировать эйфорию и просто сидел, всячески показывая беспокойство обоими телами.
Внезапно из-за спинки кресла выдвинулся манипулятор с инъектором на конце и сделал укол в левое плечо каждому моему телу. Судя по реакции организма, это был химический аналог фиолетового облучения. Но я не зря затачивал тела на борьбу с ядами. Достаточно быстро переварил влияние химии, при этом искусственно стал имитировать возбуждённое состояние.
Вскоре после укола одновременно в каждую комнату зашёл человек с планшетом. Тот, что зашёл в комнату с Димоном, отличался от остальных виденных мной имперцев наличием немаленького такого пузца и ухоженных усов. К Славику зашёл худощавый мужик лет тридцати.
Оба сели и не тратя лишнего времени на расшаркивания начали по списку задавать вопросы. Имя, фамилия, отчество, дата рождения, адрес и прочее. После готового списка вопросов пошли вопросы, нацеленные на выяснение того, что случилось в последние дни. Я не зря убил Петрова. Вряд ли он сегодня или завтра сможет внятно общаться. Он был убит жестоким способом, поэтому отходить от шока будет долго. Смена тела тоже стресс. Так что я могу врать, никто это не проверит. А когда смогут проверить, я, надеюсь, уже как-то отсюда выберусь.
Не было вопросов, как я срезал дверь броневика. Этот факт вообще мимо внимания имперцев прошёл. Соответственно, я рассказал версию, в которой два брата-близнеца стали осознавать способности, лучше развиваться, становиться сильнее. Худой, который допрашивал Славика, просто читал вопрос, выслушивал ответ, задавал уточняющий вопрос «Есть ли что-то ещё, что касается этой ситуации?» и переходил к следующему. А вот усатый позволял себе эмоции и комментарии.
Когда Димон рассказывал, что может управлять ростом тела и заставлять мышцы расти более крепкими, то толстяк не удержался и выдал на имперском языке, больше обращаясь к себе:
— Какая-то херня…Телекинеза нет, телепатии нет, электромагнитного воздействия нет, а то, за что мы бешеные деньги платим, эти придурки делают с лёгкостью. Хрен поймёшь, какой это Ранг. Так носители модернизировать только высокие Оранжевые Ранги умеют или близкие к ним. Но обычно у высоких Рангов чуть ли не весь спектр присутствует! А у тебя ничего больше нет! Так не бывает. Слышь ты, придурок, ты ничего от меня не скрываешь?
— Нет! — с искренней тупой улыбкой ответил Димон.
— Не ври мне! Какие ещё у тебя есть способности кроме тех, что ты назвал?
Да не проблема, перечислю.
— Я умею читать по-русски, писать по-русски, выжигать выжигателем, делать сальто назад с места, могу делать другие гимнастические упражнения: стойку на руках, колесо, рондат, фляк, могу печатать на клавиатуре компьютера, могу плавать, бегать, проводить бросок накатом… — я мог перечислять долго, даже самому забавно стало, сколько всего интересного изучил солдат-формикадо в теле пятнадцатилетнего подростка. Кстати, днюха скоро…
— Стоп! — переборщил я с издевательствами. Усатый взбесился, но быстро взял себя в руки. — Какие необычные способности у тебя есть? Что ты можешь делать такого, что другие люди обычно не умеют, даже спортсмены?
— Сильно бить и поднимать большие для своего веса тела тяжести. Я сильнее и быстрее обычного человека! — с гордостью ответил Димон. — Даже сильнее брата!
В это же время в соседней комнате я телом Славика хвастался, что у меня реакция лучше, чем у Димона и я в целом быстрее. В общем, моя стратегия сводилась к тому, чтобы показать, что я всего лишь близнецы-мутанты. Причём про переразвитое обоняние и прочие обострённые восприятия я умалчивал. Пусть думают, что имеют дело в суперсильными и супербыстрыми близнецами. Только вот, оказывается, что работа над улучшением тела — это одна из самых крутых способностей, а более «волшебные», как я думал, способности как раз считаются чем-то посредственным и обычным. Как я понял по обмолвкам усатого, который периодически недоверчиво комментировал мои ответы, человеческое тело — это очень сложная штука. Да, его можно модернизировать, усиливать, менять, но это очень сложно. Поэтому Славик и Димон — это намного более редкая аномалия, чем какой-нибудь телекинетик или пиромант. Это они ещё про Пятого не знают.
Славика закончили допрашивать на час раньше, чем Димона. Усатый всё никак не успокаивался. Он даже не удержался и, вытащив из кармана «фонарик», посветил на Димона фиолетовым светом, после чего повторил свои подозрительные вопросы. Сопротивляться химии и облучению одновременно было очень тяжело, но я справился, плюс вполне правдоподобно отыграл сбой в теле, изобразив полную невменяемость. Затрясся, начал пускать слюни и кричать «Я всё расскажу!!! Спрашивайте!!!» Усатый подождал, пока я немного успокоюсь, и в очередной раз спросил, что я от него утаиваю, и в ответ выслушал очень доверительным тоном рассказанную историю о том, что мне очень нравится грудь Наташки-одноклассницы, и на уроках физкультуры я очень внимательно её рассматриваю, при этом мечтаю увидеть Наташку без одежды. Имперец был не готов выслушивать подростковые влажные фантазии, поэтому как-то быстро поскучнел и подытожил допрос.
Усатый вышел. Когда дверь закрылась, я смог подслушать его разговор с каким-то то ли охранником, то ли ассистентом в соседней комнате, куда он зашёл сразу после того, как свернул допрос. Видимо, там стояло оборудование, которое считывало все показатели.
— Что-то ты долго, Герд уже час назад вышел от своего.
— Герду осталось меньше года до конца контракта. Ему плевать на всё. Не уверен, что он вообще слушал, что ему этот близнец отвечает. Спросил, ответ получил, вышел.
— Ну, а чего не так-то? Ты чего застрял на час?
— Что-то не так. Не бывает таких Рангов, которые могут настолько сильно тело менять, при этом никаких других способностей не демонстрируют. А тут сразу двое! Так не бывает. Что-то тут не так. Ещё надо будет результаты наблюдений посмотреть, но даже если там всё нормально, это всё равно не нормально! Так не бывает, — ещё раз повторил усатый.
— Поверхностно если смотреть, то никаких аномалий в показаниях я не заметил. Да, тела развиты так, что мы с тобой должны по десять контрактов отработать без единого взыскания, чтобы нам такие изменения оплатить, а тут они сами себе всё сделали, но в целом и химия, и излучение на них действуют вполне предсказуемо. Да и чего беспокоиться, бывает так или не бывает, завтра они снова станут обычными подростками, у которых никаких забот, кроме сисек не будет.
— Да как они ими станут? Ты хоть свою голову включи! Ладно Герд дебил, но ты-то чего такой тупой⁈ Ну, немного подумай!!! — неожиданно разорался усатый. — Мы им только мозги промоем! А мышцы их ты куда денешь? Они же не люди уже давно по показателям, а муравьи какие-то! Этого же не спрячешь! Они на уроке физкультуры, чтобы какие-нибудь сиськи на них внимание обратили, баскетбольным мячиком стену школы продырявят. Или пробежаться решат, и все мировые рекорды побьют. О