Контору сельского нотариуса и мельницу, где поместили офицеров, и дома, в которых разместились сержанты и солдаты, обступили и стар и млад. И вовсе не потому, что весельчак Татав ощипывал гуся прямо на улице. И не потому, что кое-кто из французов залез на яблони и объедался яблоками. И даже не из любопытства. А из чувства естественной благодарности. Ибо все эти люди знали о вкладе французов в дело защиты свободы, знали, как они оказались между мельничными жерновами войны.
Толпа заполнила деревню, чтобы видеть, как пойдут маршем партизаны.
Потому что готовился парад. Большой и торжественный. Всей бригады. Впервые на нем должны были присутствовать Шмидке, Голиан, Асмолов, Шверма, Сланский; они хотели проверить ее силу, готовность, боевой дух, хотели укрепить в ней сознание собственной силы. К параду готовились шестьсот бойцов, остальные были на позициях.
Брезик приковылял одним из первых.
— Эй, что ты там хромаешь в толпе? — взглянул на него Величко. — Ну-ка иди к нам. И присмотрись к минерам.
Так что теперь он стоял на почетном месте. И все видел.
Подразделения построены для парада. Форма тщательно вычищена, оружие блестит. Впереди командиры. За ними подразделения. В полном снаряжении.
Отряд имени Суворова со знаменем.
Отряд Гейзы Лацко.
Минеры. Знаменосец — молодой шахтер из Гандловой Виктор Жабенский.
Французы. Бельгийцы. Словаки из Франции. Знаменосец — шофер Франко.
Моросило, потом дождь пошел сильнее. Знамя плескалось на ветру.
— На караул!
Винтовки взлетели к плечам. Руки напряглись, спины выпрямились, ноги словно вросли в землю.
— Партизаны, солдаты! — строго возвестил о начале парада Величко.
— Словаки! Советские! Французы! — воскликнул Шмидке.
— Благодарение вам и благословение! — произнес седовласый детвянский священник.
— Шагом марш!
Людской поток двинулся. Без музыки. Песня была в них самих. Раз-два! Пальцы сжимали винтовки, автоматы. Ботинки отбивали ритм. Лица обращены к офицерам.
О, первая партизанская!
Брезик потихоньку считал их, взглядом старого бойца оценивал шаг, выправку, лица, обращенные к генералу в момент приветствия.
По своей воле.
Из любви к отчизне, из патриотизма. Ради веры в будущее.
Уже сегодня, завтра многие пойдут на фронт.
Что ждет их?
— Ну что? Присмотрелся ты к минерам? — спросил его Величко после парада. Он был в ослепительно новой словацкой офицерской форме. Разговорчивость его вызывала подозрение. Что-то он задумал? Поэтому Брезик ответил вопросом:
— Ага. Присмотрелся. И ломаю голову — зачем?
— Потому что я назначу тебя их комиссаром. Это почетное место. И тут нужен настоящий человек.
Теперь уже лило вовсю. Ветер рвал флаги.
Вот оно что, дошло до Брезика. Опираясь на палку, он поковылял к минерам.
Он начинал воевать.
Наконец!
Перевела Л. Васильева.
КООРДИНАТЫ ОТСТУПЛЕНИЯ
Координаты этой точки на карте: 19°03′59″ восточной долготы, 48°21′16″ северной широты.
История этого свободного города складывается, как водится, из пестрой череды фигур и образов, личностей и людишек, королей, императоров и султанов, полководцев, послов, советников и генералов, наместников венгерского короля, начальников и поджупанов[21], великих визирей и пашей, старост, бургомистров, губернаторов, пандуров[22], фельдшеров, публичных женщин, палачей, батраков и всякого рода авантюристов.
История эта насыщена множеством предоставленных вольностей, прав и охранных грамот, присяг на верность и обещаний повиновения, споров по поводу закона, дарующего свободу вероисповедания, и «прагматических санкций», достойных королевского города.
История эта изобилует мятежами против правителей и унизительными возвращениями блудных сынов, татарскими нашествиями, турецкими набегами, неверностью и изменой гуситам, лабанцам и куруцам.
В ней мелькают светловолосые девы, увезенные в гаремы Царьграда, мальчики для янычарских полков, зашитые в мешках, попарно притороченных к седлам, черные, насаженные на копья турецкие головы, выставленные на площадях, горожане с выколотыми глазами, отрезанными ушами и знаками прочих османских любезностей, и турки, висящие вниз головой.
Она перенасыщена боями за привилегии, торгами о налогах, спорами о мыте, угрозами контрибуции, жестокостями, сопутствующими сожжению города.
История эта, как и положено городу такого масштаба, наводнена проливными дождями, холерой, чумой, пожарами, невзгодами, гололедом, градом, нашествиями волчьих стай, саранчи, наводнениями и засухами.
Одним словом, история города, как и подобает одному из древнейших центров нашего народа, подвергаемых вечным опасностям, отмечена постоянными гибельными потрясениями и общественными спадами.
Оттого-то и трудно объяснить, почему жителей этого города, из рядов которых вышел не один национальный просветитель, руководитель «Матицы словацкой»[23], председатель палеонтологического общества, издатель археологического журнала или автор ботанических трактатов, с незапамятных времен безо всякого на то основания называли «привитыми зайцами», а жидкость, которую они добывали на виноградниках, век назад уничтоженных филлоксерой, еще более недостойно — мочой.
Теперь же в этот прекрасный город маршировала по старому шоссе воинская часть. Via magna[24] — так называлась, по утверждению местных историков, эта дорога, хотя на самом деле великим путем никогда не была. Важно было лишь то, что спокон веку она связывала юг с севером и путников, что по ней проходили, надежно вела вдоль городских стен, бастионов, через ворота и извилистые улицы, на которых оставили свой след стили всех эпох.
Солдаты направились к площади. Здесь и остановились. Произошло это 11 октября 1944 года.
(1) Рожденные под знаком Овна большей частью отличаются характером простым и твердой волей. Легко и быстро соображают. Это люди щедрой души и оптимистического взгляда на жизнь. Они честолюбивы, наделены неуемной жаждой независимости. Всегда стремятся быть на первых ролях. Горячо берутся за любую работу и умело используют предоставившиеся возможности. Быстро добиваются осуществления цели. Полагаются на собственные способности. Утверждают свою волю. Осознают свою силу, у них очень развито чувство долга. Не боятся трудностей. Неудачи, как и борьба с препятствиями, их не отпугивают. Готовы жертвовать собой ради большого дела. Обид не прощают. Допущенную по отношению к ним несправедливость запоминают надолго. И еще — наделены особой склонностью к ратному делу.
Гороскоп Йозефа Белещака, родившегося 21 марта 1920 года в Сташкове на Кисуцах, изобиловал многими данными, которые находились в явном противоречии с его характером и жизнью. Однако при этом он действительно был человеком простым, волю имел твердую, легко и быстро соображал, и чувство долга у него было развито чрезвычайно: ради великого дела он действительно мог пожертвовать собой.
Видимо, это и было причиной, по которой он и шел теперь из Зволена на юг.
А ведь он на самом деле не должен был идти. Не обязан. В его власти было принять любое решение. Многие же сказали: нет!
Он отслужил два положенных года в армии и еще год на сверхсрочной. За спиной, стало быть, три года в защитной суконной форме. А дома дел невпроворот! Совсем заждались его!
Но он и впрямь был из тех, у кого чрезвычайно развито чувство долга и кто готов жертвовать собой ради великого дела.
И еще хотелось отплатить за пережитое оскорбление. Нанесенное фрицами. Словакам.
Разве такое позабудешь! И те довоенные годы, когда он учился в Пршиборе. Как его оттуда гнали, точно скотину.
Хотя немецкие «фокке-вульфы» осыпали его пулеметными очередями и дождем листовок:
«Солдаты! Словаки! Амнистия президента все еще в силе! Для всех, кого насильно мобилизовали и обманули! Выходите из леса! Возвратитесь к своему труду! В родные дома! Не верьте, что немцы силой угонят вас из Словакии! Это ложь! Никто вас не будет наказывать, если вернетесь добровольно. Листовку держите при себе!»
Он собирал эти бумажки, читал и продолжал свой путь.
Уж он-то знал этих немцев как облупленных. Сколько пришлось вытерпеть, пока его взяли в ученье. По всем Кисуцам обивал пороги, а работы так и не нашел. И, только определившись в Пршиборе в ученики, он немного вздохнул. А когда настал срок получить свидетельство об окончании учебы, началась оккупация, мастера вытурили из Судет, а его отправили в Словакию!
Поэтому он шагал строевым маршем, хотя над ним кружили двухмоторные самолеты, а на голову дождем сыпались листовки.
«Солдаты! Словаки! Не верьте, что немцы грабят и убивают! Немцы ничего плохого не сделают вам, так как пришли на помощь словакам. Поэтому с теми, кто встанет на сторону немцев, ничего не случится. Прилагаемый пропуск предоставляет вам эту возможность. Каждый здравомыслящий словацкий офицер и солдат, который явится с этим пропуском к представителю немецких вооруженных сил, получит свободу, и с ним будут обращаться соответственно его собственному желанию и общепринятым правилам. Немецкое командование».
Они не грабят и не убивают! Видел он их в Судетах, этих сквалыжников, как они не грабили! И помнил еще со времен протектората, как они не убивали! Изверги!
Поэтому он уже перестал поднимать листовки, чтобы поскорее добраться до места.
Он уже не смотрел на эти листовки, потому что впереди приветствовали его башни, крыши, бастионы и стены города, который был их целью.
Они направились к ратуше, величественному белому зданию с лестницей и колоннадой. Остановились. Построились. На площадь сбежались все, кто только мог двигаться. Обступили их, жадно разглядывали.