— Я уже почти в порядке.
— Мне нужно одеться. Надеюсь, ты сможешь держать себя руках хотя бы минуты две?
— Эмм… Может быть…
Она закатила глаза и кинулась за дверь.
Я сконцентрировалась на своем дыхании, пытаясь сосчитать каждое движение своих легких, и рассматривала узор, которой оставлял свет, на блестящей ткани подола. Я боялась взглянуть на себя в зеркало, боялась, что мое собственное отражение в свадебном платье вызовет очередной приступ паники.
Элис вернулась до того, как я сосчитала двести вздохов и выдохов, в платье, которое струилось вдоль ее стройного тела, как водопад из чистейшего серебра.
— Ух, ты, Элис!
— Ничего особенного. Никто не будет смотреть на меня сегодня. Но пока ты будешь находиться в комнате.
— Очень смешно.
— Ну как, ты уже достаточно контролируешь себя, или мне придется звать сюда Джаспера?
— Они уже приехали? Моя мама здесь?
— Она только что вошла в дом и направляется сюда.
Рене прилетела два дня назад, и, если бы я могла, я бы провела с ней каждую минуту своего времени — другими словами, все те минуты, во время которых я бы смогла оторвать ее от Эсме и украшения дома. Насколько я могу судить — ей это доставляло гораздо большее удовольствие, чем торчать в четырех стенах со мной. В некотором отношении, я чувствовала себя едва ли не такой же обманщицей, как и Чарли. Все, это было для того, чтобы избежать ужаса ее реакции…
— О, Белла — с чувством воскликнула она, как только вошла в дверной проем. — О, милая, ты так красива! О, мне кажется, я сейчас заплачу! Элис, ты изумительна! Тебе и Эсме следует открыть своих бизнес по организации свадеб. Где вы нашли такое платье!? Оно превосходно! Такое изящное, такое элегантное! Белла, ты выглядишь так, словно сошла со страниц романов Джейн Остен, — голос моей матери звучал несколько отдаленно, и все помещение было, словно слегка в тумане. — Какая оригинальная идея, организовать все в стиле ее кольца! Так романтично! Можно подумать, что оно хранилось в семье Эдварда с восемнадцатого века!
Мы с Элис многозначительно переглянулись. Моя мама все еще лепетала что-то по поводу стиля того столетия. На самом деле, мое кольцо не было причиной этого переполоха, все это было ради Эдварда.
Со стороны двери послышался грубый гортанный голос.
— Рене, Эсме сказала, что пришло время рассаживаться в зале, — сказал Чарли.
— О, Чарли, ты выглядишь, хм, экстравагантно! — сказала она голосом, в котором чувствовалось потрясение. Это объясняло раздраженный тон Чарли:
— Руки Элис добрались и до меня.
— Уже правда пришло время? — Рене спрашивала сама себя, чуть более взволнованным тоном, чем обычно. — Все произошло так быстро. Я потрясена.
Это относилась к нам обеим.
— Дай же мне обнять тебя, пока я ещё не ушла, — настойчиво проговорила она — Осторожно, не испорть что-нибудь. Мама нежно обняла меня вокруг талии, а затем повернула меня кругом.
— О, Боже! Я чуть было не забыла! Чарли, где шкатулка?
Чарли тщательно перепроверил все свои карманы, а затем вытащил маленькую белую шкатулку, которую передал Рене. Рене приподняла крышку шкатулки и протянула ее мне.
— Кое-что голубое, — сказала она.
— И кое-что старинное. Это принадлежало бабушке Свон, — добавил Чарли. — Мы кое-что изменили, а точнее заменили камни на сапфиры.
Внутри шкатулки лежало два серебрянных гребня для волос. Темно-голубые сапфиры складывались в замысловатые цветочные узоры. К горлу подошел комок.
— Мам, Пап… не надо было…
— Элис не позволяла нам сделать что-нибудь большее, — сказала Рене. — Как только мы предпринимали попытку, она была готова разодрать нам глотки.
Истеричный смешок сорвался с моих губ.
Элис подошла, и быстрым плавным движением закрепила гребни на моих волосах.
— Что-то старинное, и что-то голубое, — задумчиво произнесла Элис, отходя на пару шагов в сторону. — А твое платье новое… Так что, держи!
Она что-то подбросила мне, и я успела поймать. В моих руках была тонкая белая подвязка.
— Это мое, так что потом вернешь.
Я покраснела.
— Вот, — удовлетворенно сказала Элис. — Немного цвета — все, что тебе нужно. Ты официально прекрасна!
С победной улыбкой на лице, она повернулась к моим родителям.
— Рене, ты должна спуститься вниз.
— Да, мам!
Рене поцеловала меня, и поторопилась скрыться за дверью.
— Чарли, не мог бы ты захватить цветы?
Когда Чарли вышел из комнаты, Элис выдернула подвязку из моих рук и нырнула под мою юбку. Я с трудом могла дышать, и задрожала, когда ее холодные руки уцепились в мою лодыжку. Она привязала подвязку.
Она уже вернулась в исходное положение, когда вернулся Чарли, держа в руках два белых букета. Приятный аромат роз, цветов апельсинового дерева и фрейзий погрузил меня в легкую дымку.
Розали — лучший музыкант в семье после Эдварда — уже начала играть на рояле. Канон Пахельбеля. Мое дыхание непозволительно участилось.
— Спокойно, Беллс, — сказал Чарли.
Он обеспокоенно посмотрел на Элис.
— Она выглядит немного болезненно. Ты думаешь, она сможет это сделать?
Голос Чарли звучал как в тумане. Ноги стали ватными.
— У нее все получится.
Она встала на цыпочки прямо напротив меня, чтобы взглянуть мне в глаза, и взяла меня за запястье своей сильной рукой.
— Возьми себя в руки, Белла. Эдвард уже ждет тебя там, внизу.
Я сделала глубокий вдох, стараясь успокоиться.
Музыка постепенно перешла в новую мелодию. Чарли подтолкнул меня. «Беллс, мы еще можем сделать выбор».
— Белла? — спросила Элис, все еще пристально смотря на меня.
— Да, — пропищала я, — Эдвард. О'кэй.
Я позволила ей вывести меня из комнаты, вместе с Чарли, который шел рядом, держа меня под локоть.
К коридоре музыка была еще громче. Звуки мелодии поднимались вверх по лестнице, вместе с удивительным ароматом сотен цветов. Я попыталась сосредоточится на том, что внизу меня ждет Эдвард.
Музыка стала легко узнаваемой — традиционный марш Вагнера, декорированный множеством украшений.
— Моя очередь — сказала Элис, ее голос был похож на мелодичный перезвон колокольчиков. — Досчитай до пяти и следуй за мной.
Она начала спускаться вниз, своей грациозной походкой, столь привычной для неё. Тогда я и осознала, что взять Элис в качестве единственной подружки невесты было не самой лучшей идей, скорее даже ошибкой. Я буду выглядеть слишком неуклюжей, следуя за ней.
Неожиданно фанфары заглушили музыку. Я поняла, что это знак для меня.
— Только не позволь мне упасть, пап. — прошептала я. Чарли взял, пропустил мою руку под его рукой, и крепко сжал ее.
Время сделать первый шаг, я сказала это сама себе, как только мы начали спускаться вниз под медленную мелодию марша. Я не собиралась отрывать глаз от лестницы до того момента, пока мои ноги не коснутся ровной поверхности пола, хотя я прекрасно слышала начавшиеся перешептывание и суматоху среди гостей, как только я ступила на лестницу. Кровь прилила к моим щекам; конечно, я расчитывала на то, чтобы быть застенчивой невестой.
Как только я ощутила под ногами твердую и ровную поверхность пола — я посмотрела на него. На долю секунды я была отвлечена обилием белых цветов, гирляндами свисающих со всего, чего только можно было, перетянутых огромным количеством тонких белых лент. Но я оторвала свой взгляд от этого и начала искать его в толпе, я покраснела еще больше, осознав, что все лица гостей обращены ко мне. А вот и он, стоит прямо напротив алтаря, который украшен еще большим количеством лент и цветов.
Я успела осознать лишь то, что Карлайл стоит рядом с ним, а прямо за ними отец Анжелы. Я не видела ни лица своей матери, которая должна была сидеть в первом ряду, ни лиц своей новой семьи, ни лиц всех остальных гостей — все они подождут.
Я видела только его лицо, лицо Эдварда. Оно занимало все пространство, стоя на первом плане, оно сотрясало весь мой разум, и переворачивало все кверх ногами. Его глаза горели золотом; серьезность его совершенного лица выражало всю глубину эмоций, которую он испытывал в тот момент. И тогда, как только он поймал мой взгляд, его лицо озарила ликующая улыбка.
Тогда я осознала, что рука Чарли, которая все также крепко сжимала мою руку, была единственным препятствием моему желанию кинуться бегом по проходу к нему.
Марш был слишком медленный, так что я с трудом боролась с желанием ускорить свои шаги. К счастью, проход был коротким. И вот, я, наконец… наконец, была там. Эдвард протянул свою руку, и Чарли, следуя старинной традиции, положил мою руку на его. Я могла ощутить чарующий холод его кожи. Я была дома.
Наши клятвы были самыми обычными, тысячи пар по всему свету уже произносили их до нас, но ни одна из пар на Земле не была похожа на нас. Мы попросили мистера Вебера сделать лишь одно маленькое изменение: заменить слова «до тех пор, пока смерть на разлучит нас» на «так долго, сколько продлиться наша жизнь».
В тот момент, когда священник произнес эти слова, в моем мире, в котором уже все было перевернуто с ног на голову, все встало на свои места. Я осознала, насколько ничтожны были мои страхи, будто нежеланный подарок на день рождения. Я посмотрела в его светящиеся триумфом глаза и поняла, что я тоже выиграла. Потому что больше ничего не препятствовало тому, что бы я могла быть с ним.
Я и не заметила, что стала плакать, что слезы текли по моим щекам вплоть до того момента, когда я должна была произнести слова, которые должны были навсегда связать нас.
— Я согласна, — я старалась быть громче невнятного шепотка, и постоянно моргала, чтобы убрать слезы с моих глаз.
Когда настала его очередь говорить, его слова прозвучали четко и победно:
— Я согласен, — клятвенно произнес он.
Мистер Вебер объявил нас мужем и женой. Руки Эдварда бережно взяли мое лицо. Сквозь завесу из собственных слез, я пыталась осмыслить — тот, чье лицо находилось напротив моего, был полностью моим. Его золотистые глаза смотрели так, будто в них тоже были слезы, хотя, это было невозможно. Он наклонил свою голову ко мне, я встала на цыпочки, потянувшись к нему, отбросила букет, и обняла его за шею.