Он задрожал и отпрянул от меня. Я опустила руку.
— Я тоже люблю тебя, детка. Несмотря на все изменения, это осталось по-прежнему. — Он одним пальцем дотронулся до розовой щечки Ренэсми. — Она точно похожа на тебя.
Я ничем не показала свои чувства, выражение лица у меня не изменилось.
— Я думаю, что больше на Эдварда.
Поколебавшись, я добавила:
— У нее твои кудряшки.
Чарли начал было говорить, затем фыркнул:
— Ха. Наверное, так оно и есть. Ха. Дедушка. — Он с сомнением покачал головой. — Мне когда-нибудь позволят ее подержать?
Шокированная я моргнула и затем постаралась собраться. После полусекундного размышления и взглянув на Ренэсми — она, кажется, совсем уснула — я решилась — если рисковать так рисковать — ведь сегодня все шло так хорошо…
— Вот, — сказал я, протягивая ее Чарли. Он машинально, неуклюже сложил руки, чтобы принять ребенка, и я уложила Ренэсми в эту импровизированную колыбельку. Его кожа не была столь же горяча как ее, но от его тепла у меня защекотало в горле, я чувствовала, как жар течет под тонкой оболочкой. В местах, где моя белая кожа соприкоснулась с его кожей, у него пробежали мурашки. Я не была уверена в причинах этой реакции, то ли это произошло от моей новой температуры или это было что-то психологическое.
Чарли тихо хмыкнул, когда почувствовал ее вес.
— Она … крепенькая.
Я нахмурилась. Мне она казалась не тяжелее перышка. Возможно, у меня было отключено чувство веса.
— Крепкая, это хорошо, — сказал Чарли, заметив мое выражение.
Затем он пробормотал себе под нос:
— Она должна быть крепкой, со всем этим сумасшедшим домом вокруг.
Он немножко покачал ее на руках из стороны в сторону.
— Самый красивый ребенок из всех, что я когда-либо видел, включая и тебя, детка. Прости, но это правда.
— Я знаю, так оно и есть.
— Красавица, — повторил он, но теперь это было скорее воркование.
Я видела это в его лице — я наблюдала, как оно росло. Чарли оказался столь же беспомощен против ее волшебства, как и все мы. Две секунды у него на руках, и он уже принадлежал ей.
— Можно я приду завтра?
— Конечно, папа. Конечно. Мы будем здесь.
— Вы должны быть, — серьезно, произнес он, но его лицо было мягким, он все еще пристально глядел на Ренэсме. — До завтра, Несси.
— Не начинай еще и ты!
— Чего?
— Ее имя Ренэсми. Как Рене и Эсме вместе. Никаких вариантов.
Я изо всех сил пыталась успокоиться, на сей раз без глубокого дыхания.
— Хочешь узнать ее второе имя?
— Кончено.
— Карли. Через «К». Как Карлайл и Чарли вместе.
Лицо Чарли осветила широкая улыбка, его реакция застала меня врасплох.
— Спасибо, Беллс.
— Спасибо тебе, папа. Так быстро многое изменилось. Моя голова все еще кружиться. Если бы у меня не было теперь тебя, я не знаю, как бы я удержалась… в реальности.
Я собирался сказать «превратившись в то, чем являюсь теперь». Вероятно, это было бы лишнее для него.
У Чарли заурчал желудок.
— Иди, поешь, папа. Мы будем здесь.
Я вспомнила, эти ощущения, то первое неудобное погружение в фантастику — когда мне казалось, что все исчезнет в свете поднимающегося солнца.
Чарли кивнул и неохотно возвратил Ренэсми мне. Он поглядел мимо меня в дом; его глаза были немного дикие в течение минуты, когда он осматривал просторную яркую комнату. Все они находились там, кроме Джейкоба, который судя по доносившимся из кухни звукам, совершал набег на холодильник: Джаспер склонил голову на колени Элис сидящей на нижней ступеньке лестницы, Карлайл уткнулся в объемную книгу, Эсме, набрасывая что-то в блокноте, напевала себе под нос, а Розали и Эмметт выстраивали основание для монументального карточного домика под лестницей, Эдвард прошел к своему фортепьяно и очень тихо что-то наигрывал сам себе. Ничто не говорило, что день подходил к концу, что настало время для еды или приготовлениям ко сну. Нечто неуловимое изменилось в атмосфере. Каллены в этот момент не столь усердно играли в человеческие игры, как обычно — человеческая маскировка ослабла лишь на чуть-чуть, но достаточно для Чарли, чтобы почувствовать разницу.
Он вздрогнул, покачал головой, и вздохнул.
— До завтра, Белла, — он нахмурился и затем добавил, — я хочу сказать, что ты вовсе не выглядишь… плохо. Я привыкну к этому.
— Спасибо, папа.
Чарли кивнул и задумчиво направился к своей машине. Я смотрела, как он отъезжал; только когда я услышала, как его колеса покатили по шоссе, я поняла, что сделала это. Я выдержала целый день и не навредила Чарли. Совершенно самостоятельно. Я определенно должна обладать сверхспособностями!
Все это казалось слишком хорошо, чтобы быть правдой. Неужели действительно у меня может быть и своя новая семья, и я смогу сохранить часть своего прошлого? А я еще думала, что вчера было прекрасным.
— Ничего себе, — прошептала я. Я моргнула и почувствовала, как растворилась третья пара контактных линз.
Звук фортепьяно смолк, и руки Эдварда обвились вокруг моей талии, его подбородок лег мне на плечо.
— Ты украла мои слова.
— Эдвард, у меня получилось!
— У тебя получилось. Ты вела себя просто невероятно. Столько переживаний из-за того, что ты новообращенная, и вдруг ты через все это просто перешагиваешь, — он тихо засмеялся.
— Я даже не верю, что она вообще вампир, уже не говоря о том, что новообращенный, — из-под лестницы раздался голос Эмметта. — Она слишком ручная.
Все смущающие комментарии которые он сделал перед моим отцом снова зазвучали в моих ушах, и наверное хорошо, что на руках у меня была Ренэсми. Скрыть свою реакцию совсем я не смогла и тихо зарычала.
— О-о-о, боюсь-боюсь, — рассмеялся Эмметт.
Я зашипела, и Ренэсми, заметалась в моих руках. Она несколько раз моргнула, затем с испуганным видом огляделась. Она фыркнула и коснулась моего лица.
— Чарли вернется завтра, — заверила я ее.
— Превосходно, — сказал Эмметт. На сей раз Розали засмеялась вместе с ним.
— Ничего выдающегося, Эмметт, — презрительно заметил Эдвард, протягивая руки, чтобы взять у меня Ренэсми. Он подмигнул мне, когда я замешкалась, и немного смутившись, отдала ему дочь.
— Что ты хочешь сказать? — потребовал ответа Эмметт.
— Разве ты не думаешь, что немного глупо, враждовать с самым сильным вампиром в доме?
Эмметт отбросил голову назад и фыркнул:
— Я тебя умоляю!
— Белла, — бормотал Эдвард мне, в то время как Эмметт подслушивал, — помнишь, как несколько месяцев назад, я попросил, чтобы ты сделала мне одолжение, после того как обретешь бессмертие?
Эти слова что-то смутно напомнили мне. Я постаралась вспомнить расплывчатые человеческие беседы. Через мгновение я вспомнила, и выдохнула:
— О!
Элис залилась переливистым смехом. Джейкоб высунул голову из-за угла, с полным ртом еды.
— Что? — прорычал Эмметт.
— Правда? — спросила я Эдварда.
— Поверь мне, — ответил он.
Я глубоко вздохнула.
— Эмметт, как насчет небольшого состязания?
Он сразу же вскочил на ноги.
— Отлично. Начинай.
Я закусила губу на секунду. Он был такой огромный.
— Разве что, ты слишком боишься …? — предложил Эмметт.
Я распрямила плечи.
— Ты. Я. Армрестлинг. Обеденный стол. Сейчас же.
На лице Эмметта расцвела ухмылка.
— Э-э, Белла, — быстро обратилась ко мне Элис, — думаю что Эсме, любит этот стол. Как ни как — антиквариат.
— Спасибо, — поблагодарила Эсме.
— Никаких проблем, — сверкая улыбкой, сказал Эмметт. — Прямо туда, пошли, Белла.
Я последовала за ним к гаражу; я слышала, как остальные потянулись за нами. Там находился большой гранитный валун, он оказался на этом месте после падения скал около реки, очевидно, он и бы целью Эмметта. Хотя большой камень и был немного скруглен и неровен, он прекрасно подойдет для нашего дела.
Эмметт поставил свой локоть на скалу и махнул мне.
Я снова занервничала, поскольку увидела большие мышцы в согнутой руке Эмметта, но мое лицо не выдало эмоций. Эдвард обещал, что некоторое время, я буду сильнее всех. Он казался очень уверенным в этом, и я чувствовала себя сильной. Настолько сильной? Спрашивала я себя, смотря на бицепс Эмметта. Мне не было даже двух дней от роду, тем не менее, и это должно кое-что значить. Разве что у меня все было не так. Возможно я не был столь же сильна как обычный новообращенный. Возможно именно поэтому мне так легко себя контролировать.
Я попытался выглядеть как можно более беззаботно, когда поставила свой локоть на камень.
— О’кей, Эмметт. Побеждаю я, и ты ни единого слова больше не скажешь про мою сексуальную жизнь никому вообще, даже Роуз. Никаких намеков, никаких инсинуаций — ничего.
Его глаза сузились.
— Идет. Я побеждаю, и все станет гораздо хуже.
Он заметил, что у меня перехватило дыхание, и зло усмехнулся. Не было никакого намека на блеф в его глазах.
— Сестричка, ты так легко сдашься? — насмехался Эмметт. — В тебе не слишком-то много дикости, не так ли? Держу пари, что в вашем доме не осталось ни царапины, — засмеялся он. — Эдвард рассказывал тебе, сколько зданий мы с Роуз переломали?
Я заскрежетала зубами и схватила его большую руку.
— Раз, два…
— Три, — он зарычал, и навалился на мою руку.
Ничего не произошло.
О, я чувствовала силу, которую он проявлял. Мой новый разум оказался довольно хорош во всех видах вычислений, и я могу сказать, что, если бы он не встретил сопротивления, его рука без труда вошла бы прямо в камень. Давление увеличилось, и я беспорядочно размышляла, обладает ли такой силой грузовик с цементом на сорока милях в час при резком спуске. Пятьдесят миль в час? Шестьдесят? Вероятно больше.
Это не было достаточно, чтобы сдвинуть меня. Его рука налегала на мою, с сокрушительной силой, но не причиняла мне никакого дискомфорта. В некотором странном смысле, это было даже приятное ощущение. Я была настолько осторожна с тех пор как проснулась в последний раз, так старалась ничего не сломать. Это было странное облегчение использовать свои мускулы. Позволять силе течь вместо того, чтобы изо всех сил сдерживать ее.