– Почему, доволен, – пожал плечами Сергей, все еще пытаясь понять, как мог он ошибиться и принять какого-то Пырю за Гришку-Отрыжку. – Там, в машине, была девушка, сестра милосердия. Что с ней? – спросил он и невольно покраснел.
– Настя?
– Да.
Лицо у Трепалова вытянулось. Несколько секунд он молчал.
– Мне придется тебя огорчить. – Он забарабанил пальцами по железной окантовке кровати. – Ты ее давно знаешь?
– Да нет, с того дня, когда она меня везла в больницу. А что?
Трепалов вздохнул, дернул плечами, отвернулся к окну.
– Настя умерла в тот же день. В нее попали две пули. Одна в легкое, другая в голову. На операционном столе скончалась. Так что надо мужаться, Сергей. Жаль, очень жаль. Несем потери. Настя была хорошей девушкой, ей исполнилось всего двадцать три года. Отзывчивая. И нам всегда помогала. Оборвали ей жизнь. Очень жаль.
Сергей смотрел в окно. И хотя на улице светило солнце и по белым стенам бегали яркие зайчики, на душе после слов Трепалова сделалось грустно, тягостно. Он даже не мог бы объяснить это чувство. Что-то хорошее потерялось. Навсегда. Так бывает, когда гаснет солнечный день, когда тучи набегают на небо, когда собирается ненастье.
– Я тебя понимаю, – сказал Трепалов. – Мы за нее отомстим. Будь уверен. За всех отомстим, кто погиб в этой борьбе. Но прошлое не вернешь, мертвых не поднимешь, а тебе надо выздоравливать, борьба не закончилась. – Трепалов осторожно пожал ему руку. – Надо жить и принимать окружающее таким, какое оно есть на самом деле, и не сдаваться.
Сергей молчал. Потом вдруг вспомнил и просящее посмотрел на Трепалова.
– Вопрос задать хочешь?
Сергей усиленно закивал головой.
– Спрашивай?
– Я насчет… – Он откашлялся. – Я насчет манекенов…
– Докладываю вам, гражданин Будилин. На чердаке их больше нет. Увезли в МЧК вместе с нашим завхозом Касяновым. Так что у нас теперь в коллективе не осталось ни одного старорежимного.
– Он что был…
– Вопросов больше не задавать. Об этом меня просил Петренко Герасим Никодимыч. Все понял?
– Да все.
– Вот и прекрасно. Знаешь что, пока не пришел наш доктор, я лучше расскажу тебе, как все было на Лубянской площади. Хочешь?
– О, конечно, хочу.
– Ты знаешь, кто организовал нападение на ваш мотор?
– Гришка-Отрыжка?
– Нет, не угадал.
– Пыряя, что стырить?
– Зачем это ему? Все сделал другой главарь, известный тебе Гришка-Адвокат.
– В самом деле? – удивился Сергей. – Вот это новость.
– Да, он задумал переплюнуть Сабана и приобрести себе экипаж в личное пользование. Главари, они же честолюбивые. Кто богатый, тот и правит. Адвокат давно нацелился на «Руссо-Балт», на нем же медики ездили, охраны у них не было. Вот он и соблазнился легкой добычей. Разработал свой план захвата и засаду решил устроить на Лубянской площади, прямо напротив Наркомата внутренних дел. Дворник Горка ему тоже помогал, стал наводчиком. Люди Адвоката подкупили нашего шофера Стаса Крученого. Да, слаб наш шофер оказался. Не устоял перед соблазном денег и согласился участвовать «в нападении». Они хотели изобразить такую сцену – бандиты нападают, а он, бедный пролетарский шофер, убегает от них, они бабахают во все стороны, народ разбегается, и «мотор» в их руках. Дерзкое нападение. А какие разговоры в Москве начнутся? На Лубянке, прямо напротив Наркомата внутренних дел, бандиты захватили медицинский транспорт. И отобрали его. Где же милиция? Испугалась? Понесутся слухи. И Гришка-Адвокат среди своих станет героем. В воровской среде его начнут расхваливать. Сабану, конечно, это не понравится.
– Но захвата не получилось, – не выдержал и встрял Сергей.
– Да, не получилось. – Трепалов, недовольный, что его прервали, только покачал головой. – Адвокат и его подельники просчитались. Не учли нескольких факторов.
– Это каких же?
– Во-первых, что санитар и раненый Будилин из медицинского «Руссо-Балта» окажут им яростное сопротивление. Санитар ранил несколько человек, одного жигана убил. Но основной удар принял ты, командовал огневым парадом на Лубянке, – улыбнулся Трепалов. – Стас, наш шофер, предатель, гад. Я от него такого не ожидал. Он сделал остановку на Манежной площади. Залил в мотор водичку. Бандиты все заметили. Все шло по их плану. Это был знак, готовьтесь, еду, встречайте на Лубянке. Он должен был свернуть направо, но не поехал к Садовой улице – это же прямая дорога к Шереметевской больнице. Он свернул налево и поехал на Лубянку. Знал, что там его ждут, там бандиты устроили засаду. А когда проезжал мимо фонтана и раздались первые выстрелы, он сдрейфил, бросил лимузин и сбежал. Думал, наверное, что его измену раскрыли и эту засаду устроили милиционеры. Санитар же не растерялся, начал отстреливаться и спутал все карты бандюганам. Потом подключился ты…
– Стаса нашли?
– Пока нет. Найдем, обязательно найдем и накажем по всей строгости закона. Он ответит за Настю, за санитара, за тебя. Но и тебе впредь надо быть осторожней. Тебя на Скобелевской засек Божок. Думаю, что он твой наган заметил. Оттопыривался в кармане брюк. Носить его там нельзя, выделяется. Видел, видимо, как близко ты прошел мимо милиционера, записочку ему скинул. Божок тотчас вычислил, что тебя надо убить, ты легавый, пойдешь дальше на Лубянку. И он ждал, когда ты подальше отойдешь от Скобелевской площади. Ты увлекся преследованием и его не заметил. Вот он нагнал тебя и ударил с левого бока финкой. Скажи спасибо твоей фляжке. Она тебя спасла.
– Но я ему отомстил?
– Это точно. Ты его первым уложил. Две пули всадил. Убил сразу.
– Но как Божок оказался впереди нас на Лубянской площади?
– Очень просто. Это все та же хитроумная бандитская сноровка. Они многое просчитывают наперед. Дворник подал ему сигнал, – дескать, удар не в цель, легавый жив. Божок озверел, такого с ним еще не случалось. Ясно, что свои его высмеют. Решил добить. Он знал, что санитарный «мотор» остановится на Манеже, время у него имелось. Он взял экипаж и отправился на Лубянку. Путь короткий. Там встретился с Гришкой-Адвокатом и его подельниками. Они-то вместе с Божком захватили трамвай, выгнали пассажиров. Потом ваш «мотор» появился. Кто-то из бандитов начал первый стрелять. Не выдержали нервы. И весь бандитский план разрушился. Стас сразу дал деру. В этот момент вырубилось электричество, и трамваи стали. Народ разбежался, площадь опустела. Все было бандитам вроде на руку. Они сидели в вагоне. А что дальше делать? Потом включили электричество, трамвай пошел и снова остановился – электричество опять вырубили.
– А кто же был тот человек, который сидел на месте вагоновожатого в трамвае? Я его не знаю.
– Это был Пыря, что стырить. Он же встречался с Артистом на Скобелевской площади и привел его на Лубянку. Пыря уселся за вагоновожатого, включил рукояткой двигатель. Ты его двумя прямыми выстрелами уложил. Вот так-то.
– Хорошо, а где мой Артист, куда делся Боря с моря? Где он? – удивленно спросил Сергей. – Я думал, что его уложил, он же упал.
– О, твой Артист, Боря с моря, никуда не делся. Ты стрелял в него, но не попал. Он специально растянулся на площади. Потом дал ходу. Только его шляпа-котелок и шарф остались. Мы их подобрали.
– Борю, значит, упустили.
– Вначале упустили. Но с ним произошла другая удивительная история. Таких у Алана Пинкертона не найдешь. Кстати, ты мне рассказывал, что этот американский сыщик специализировался на кражах, которые происходили на железной дороге. Верно? Нет в его практике для нас чего-либо полезного?
– Не думаю, – ответил Сергей. – Это все было в девятнадцатом веке. Главное новшество этого шерифа состояло в том, что он впервые ввел в практику расклейку объявлений о поимке беглого преступника. Там был его портрет, описывались особые приметы и выражалась просьба ко всем жителям – помочь в его поимке. Красной краской указывал сумму, которая будет уплачена за данные о его нахождении.
– Ну и как подействовало?
– Даже очень. За деньги американцы любого продадут. Так преступники поняли, что этот шериф – самый опасный для них человек. Но попытки его устранить, ни к чему не привели.
– Ладно, хватит об этом американце, – сказал Трепалов. – Нам до этой расклейки еще далеко. – Он вздохнул. – Зато у нас есть свои проверенные способы – внедрять агентов в банду. – Это действует гораздо эффективней.
– Так вы взяли Артиста? – не выдержал и спросил Сергей.
– Не волнуйся, взяли. Он посидел у нас, мы его допросили, он согласился все по-честному рассказать. Потом его возили в МЧК, там его тоже допросили. Этот Пыря не очень доверял Артисту. Боялся, что он подстава. Решил проверить, не легавый ли, и когда они пришли на Лубянку, предложил сесть в трамвай, чтобы поговорить с ребятами. Но разговора не получилось, началась стрельба. Оно ему нужно? Артисту это не понравилось, он выбрал момент и драпанул. А тут ты начал в него палить. Он растянулся на всякий случай. А потом снова побежал. Ушел ото всех. Но ненадолго. Тут подсуетился один человек, имя которого тебе известно, но говорить за него не буду. Короче, когда появишься на рабочем месте, обещаю тебе все рассказать, во всех подробностях. Так что Артист, бывший «Инкогнито», теперь в наших руках, – улыбнулся Трепалов. – Но нам надо его кем-то заменить. Надо кого-то заслать в их ряды. Те, кто его видели, Пыря и Божок, уже не свидетели. Мы хотим своего Артиста внедрить к бандитам. Операцию по чистке железнодорожных касс никто не отменял. И Сабан, я уверен, ждет связного из Пиетра. – Трепалов в размышлении покачал головой. – Так что впереди у нас много работы. Но ты не грусти. В общем, ты разогнал банду Адвоката, но сам Адвокат нам не попался. Придется снова устраивать ему ловушки. Поймаем, поймаем. Его хата уже под наблюдением. – Трепалов потер руки. – Главное, по Москве только и разговоров, что милиционеры разгромили уголовников Адвоката. Главаря наказали! Не дали ему «мотор». Это большая осечка для главарей! Представляешь, какой шум? В газете написали. Нам это на пользу. Авторитет поднимается. Кстати, в кармане у Божка мы обнаружили записку. В ней были приметы дворника с Тверской и шофера с санитарки. Так что кружок замкнулся.