Отрыжка говорил, что связной обязательно придет в один из центральных ресторанов Москвы. Но в какой? В «Славянский базар»? А в какой еще? Артист в Москве был и не раз, он знает, где собираются главари. Значит, надо его здесь ждать.
Сабан достал массивный портсигар из золота и постучал по нему папиросой, закурил, выпустил колечки дыма. Где он видел того чубатого? Девка незнакома, а вот парень попадался ему вроде на глаза. Память на лица у Николая Михайловича была отменная, никогда его не подводила. Ладно, придет сюда чубатый со своей девчушкой, побеседуем, разберемся, откуда они, чего пришли в «Славянский базар».
Да, неприятности с каждым днем прибавляются. Только вчера ему сообщили, что Капитан, его лучший друг и помощник, попался в лапы к муркам. Сидит в Бутырках. Сабан не поверил, кричал на своих, это провокация легавых! За Капитана готов был всех перестрелять! Но Зюзюка, который всегда был рад сообщить какую-нибудь гадость, сказал, что сам читал в газете. Прохаживался по Страстному бульвару, на выставленном стенде видел газету и остановился. Там все написано, как милиция схватила Капитана. Не сообразил, дурак, сорвать газету. А где теперь прочитать? Правда, в больших ресторанах подают свежие газеты. Может, Пилюгин принесет.
Сабан опустился в кресло, взял в руки пачку фотографий. И чуть не сорвался в смех, вот так сюрприз! Это же девки Гришки-Отрыжки. Те самые, которых тот собирал по разным вокзалам, водил к себе, пользовал, а потом фотографировал голыми. Вот ведь хмырь оспатый, и здесь торгует своей порнографией. Все девки были ему знакомы. Снимались они на фоне ковра в комнате Отрыжки, и каждая принимала сладострастную позу, показывала свои женские прелести. Вот Катька, что без платья, Машка-Замарашка. Тьфу ты! Нет, это продажное добро сейчас не по делу. Сейчас надо отыграться на чем-то другом.
Сабан из внутреннего кармана пиджака вытащил револьвер, покрутил барабан, все патроны были на месте, он положил его рядом на сиденье стула, накрыл сверху салфеткой. От выпитой смородиновой, от мрачных мыслей лицо его раскраснелось, он уже чувствовал в себе знакомый зуд – немедленно взять в руки нож, револьвер и приступить к отмщению. И войди в этот момент кто-нибудь без стука в апартаменты, запросто мог бы нарваться на пулю.
В двери раздался стук. Сабан схватился было за револьвер, но потом отдернул руку. На пороге показался половой. Сабан не сводил с него настороженного взгляда. Тот принес газету, молча положил ее на стол и стал в сторонке.
– Чего-нибудь еще надо?
– Нет-нет, иди, – мотнул головой Сабан и уже без опаски вытащил из-под стола револьвер и крутанул барабан. – Я чубатого жду, разберусь с ним. А ты лучше иди отсюда.
Половой сразу заметил, что Сабан не в духе. Глаза налились кровью, тяжело дышит, как будто взбежал по лестнице на пятый этаж. С чего это он так переменился? От водки, что ль? Сто пятьдесят граммов всего выпил. Значит, лишними оказались. В такие минуты, половой знал это по собственному опыту, ему на глаза лучше не попадаться. И закрыл за собой дверь. Но больше двух шагов сделать ему не удалось. Неизвестно откуда появившийся у двери чубатый парень в широкой кепке наставил на него револьвер и поднес палец к губам.
– Эй, папаша, – едва слышно спросил парень, – Сабан там? – И пальцем указал на дверь.
– Да, там, – также шепотом ответил половой и почувствовал, что колени у него начинают подгибаться.
– Чего делает-то?
– Газету читает.
– Он один? – Парень подмигнул подошедшей к нему девке.
– Один.
– Вооружен?
– Да, револьвером играется. – Половой начал сползать по стенке.
– Ладно, ты держись, не падай. Сейчас разберемся. – Чубатый опустил револьвер и поддержал полового. – Если будешь молчать, папаша, то ничего худого мы тебе не сделаем. Мы из уголовного розыска. Весь дом оцеплен. На улице наши люди. Никому ни звука, смотри. – Он толкнул полового револьвером под ребро. – Слушай дальше. Минут через пятнадцать поднимешься сюда снова. Войдешь к Сабану, скажешь, что его зовут к телефону.
– А телефон-то будет звонить или как? – не понял половой.
– Да, телефон внизу зазвонит, человек назовет себя и попросит Сабана.
– А как назовет-то?
– Скажет, что Артист, Боря с моря, и попросит Николая Михайловича.
– И дальше что?
– Дальше поднимешься и скажешь Сабану. Тебе сколько раз повторять надо?! А дальше не твоя забота. Уходи на кухню или куда-нибудь подальше, иначе можешь нарваться на пулю. Все усвоил? Теперь топай вниз. И смотри, никому ни слова.
Половой на ватных ногах с трудом спустился по лестнице, поспешил на кухню, чтобы выпить чаю, промочить пересохшее горло. А чубатый между тем осторожно подошел к двери, дал своей напарнице знать, чтобы она следила за коридором, и прислонился к замочной скважине.
Сабан сидел в кресле, уткнувшись в газету. Это были «Вечерние известия Московского Совета». Он уставился в прыгавшие перед глазами жирные строчки заголовка. «Капитан в Бутырках, Сабан последует за ним». Ах, легавые, ишь заторопились. Хотят спрятать его за решетку! Не выйдет! На первой странице рассказывалось, что один из сотрудников Московского управления уголовного розыска, которым руководит новый начальник Трепалов, заметил проезжавшего на извозчике мимо Большого театра известного бандита по прозвищу Капитан. Это был действительно один из руководителей шайки Сабана. Когда сотрудник МУУРа попытался его схватить, бандит соскочил с пролетки и бросил бомбу. Она хоть и взорвалась, но никому вреда не причинила. Налетчик, воспользовавшись суматохой, попытался скрыться. Но далеко уйти ему не удалось. На поднятый шум к сотруднику на выручку поспешили милиционеры с других постов. Все пути к побегу были отрезаны. И тогда Капитан рванул к дверям Большого театра и скрылся в нем. И тотчас все выходы из Большого театра были перекрыты милицией. Моментально провели проверку документов находившихся в помещениях людей. И в результате Капитана, несмотря на его отчаянное сопротивление, сумели схватить. Его препроводили в МУУР для допроса. Следующим, как заверили милиционеры, будет главарь Сабан. По нему камера давно соскучилась.
Сабан чуть не взвыл, плюнул от досады. Ему хотелось смять газету, изорвать ее в клочки. Надо было на чем-то сорвать злобу. И он, схватив графин с водкой, со всего размаху швырнул его в стену. Послышался звон разбитого стекла. Но этого ему показалось мало. Он стиснул зубы, поднял револьвер и снова навел его на дверь. Выстрелит в первого, кто покажется на пороге. Нет, не прямо, не в лоб, а повыше головы, чтобы испугать, ошарашить, увидеть в глазах человека смертельный ужас. Хорошо бы пальнуть в того чубатого и в его девку. Сабан внутренним чутьем, которое, он считал, его никогда не подводило, определил, что это был легавый, мурка. Значит, напали они на его след. Сабан положил револьвер на прежнее место.
В этот момент в дверь постучали. Он опустил руку к револьверу.
– Войдите, – крикнул он.
На пороге стояли чубатый улыбающийся парень с девкой в платочке.
– Вы кто такие? – сурово спросил он, внимательно разглядывая вошедших.
– Так вы ж нас сами к себе приглашали, Николай Михайлович, – осклабился чубатый. – Швейцар внизу сказал, что хотите угостить нас чаркой водки.
– Я?! Это по какому случаю? – Сабан выразил на лице неподдельное изумление.
– Да ведь мы с Клашей решили отметить наше торжество, помолвку, а вы, наверное, прознали. Нам сказали, что в «Славянский базар» приходят самые именитые люди. Вот и вы известный часовщик. Швейцар сказал, что вы самый великий в Москве человек, вас даже милиционеры боятся.
Сабан вытаращил глаза. Такого начала он никак не ожидал. Слова «часовщик» и «милиционеры» произвели на него впечатление прицельного выстрела. Он опустил руку под стол и сжал рукоятку револьвера.
– Наглый ты, парень, я смотрю. Садись за стол и Клашку свою сажай. Сейчас половой принесет еще напитки. Налей мне и себе по стопке, а девке лучше дождаться вина. Тебя звать-то как?
– Андрей.
– А деваху твою Клавдия? – Сабан посмотрел на улыбающееся лицо девушки, которая так и поигрывала глазками.
– Точно так.
– Ладно, будьте моими гостями, раз я пригласил, значит, угощу. Вы чем занимаетесь, служите?
– Да.
– И где же?
– Я, к примеру, у Мартынова в ломбарде, заведую приемной частью. Веду учет приема изделий из золота, серебра. В общем, собираем ценности, а отдаем бумажные рубли, ха-ха. А люди несут и несут. Иногда попадаются антикварные вещицы, им место в музее. А вот Клаша, она кассир в банке, чужие деньги считает.
– Богатые оба? – Сабан сощурил глаза и не подал вида, что его страшно заинтересовало сообщение чубатого.
– Да не так чтобы, но чай пьем сладкий и вареньем хлеб мажем.
– А в карты играешь? – наклонился к столу Сабан и свел брови вместе.
– Ну нет, – затряс головой чубатый, – это не для нас. Мне Клашка не велит. Она строгая. Мы копим деньги, а не раздаем их понапрасну.
– И много накопили? – склонил голову набок Сабан.
– Ха-ха! – рассмеялся Чубатый. – Это семейная тайна. Богатые люди держат деньги в банке, а мы в чулке.
Сабан, уже изрядно выпивший, был сбит с толку таким заходом. Парень-то бойкий. Не похож на легавого. И язык у него подвешен. Ведет себя как настоящий управляющий. И девка ему под стать. Ломбард Мартынова в Хамовниках его давно интересует. Уж это, конечно, объект так объект. Во всех отношениях достойный. Если его взять, то можно озолотиться. Он как-то заглядывал к Наперстку. Осмотрел прилавки, приценивался, но ничего не сдал. Зато заметил дверь, которая вела в подсобку, посчитал служащих. Чубатого он там не видел. Но обратил внимание, что сторож-то глуховат и замки плевые. Это важно. И вот случай, можно поближе познакомиться с болтливым парнем, который работает у Мартынова. Они оба как с неба свалились. Сами в руки просятся. Это добыча. Или подстава? Проверим! Скоро появятся Зюзюка и Отрыжка, тогда можно будет эту парочку основательно пощупать. А еще лучше перейти прямо к делу – связать их, рты заткнуть и отправить на блатхату к мадам Савостьяновой. Там поговорить с глазу на глаз. Вот это улов так улов. Да, но… А если они все-таки легавые? Тогда с ними лучше побыстрее расправиться. Или… А куда спешить? Они в его руках. Он заставит их выложить все карты на стол. Спросит, кто послал, с каким заданием. С другой стороны, если парень говорит правду, то не стоит торопить события. Пока надо выведать у него время работы ломбарда, узнать, как он охраняется, продумать подходы… Или лучше первым пощупать банк? Упустить такой жирный кусок никак нельзя. Сабан заколебался. Мысль о легавых как-то сама ушла в сторону. И прежнее мрачное настроение, и нехорошее предчувствие уступили место знакомому зуду охотника.