Трепалов вернулся минут через пятнадцать. Он отозвал Сергея в сторону и поощрительно потрепал его по плечу.
– Молодец, хвалю за работу. Петренко тоже просил передать тебе слова благодарности. Полотенца и другие вещественные доказательства пусть будут в лимузине. Они пригодятся для суда. Тебе сообщу. – Он понизил голос. – Два милиционера уже отправились к подземному лазу, они вооружены и начнут обследование тоннеля. А Сычев возьмет бричку и поедет по улицам, будет искать канализационные люки. Расставит у каждого по милиционеру. Их не так много, они в основном на больших перекрестках. Конечно, милиционеры в туннеле едва ли кого догонят, прошло уже почти восемь часов. Но этот подземный проход – интересное место. Очень интересное. Навевает на разные мысли. Там ведь можно и прятаться и кое-что спрятать? Верно?
– Конечно, – кивнул головой Сергей, понимая, на что намекает начальник. – Схроны есть наверняка.
– Только ты помни – свои соображения держи при себе или записывай. А сейчас мы с тобой продолжим экскурсию. Послушаем господина Мартынова на месте преступления. – Он призывно замахал рукой: – Господин Мартынов, давайте еще раз осмотрим место происшествия. Идемте с нами, вы здесь хозяин, показывайте.
Двое убиты, двое ранены
По длинному коридору они прошли в приемную, большой зал с зарешеченными окнами и тремя сейфами. За стойками для обслуживания посетителей никого не было. На полу везде валялись разбросанные бумаги. Воздух в зале был спертый. Возле трех открытых сейфов и дежурил еще один милиционер. Сергей держался рядом с Трепаловым. Милиционер, угадавший в Трепалове старшего, тотчас доложил, что вскрытые сейфы никто не трогал и в зал никто не входил. Все вещи во всех помещениях остались с ночи нетронутыми.
Трепалов поблагодарил милиционера, и Мартынов повел их в подсобку. Там уже находился доктор Крамер. Он перебинтовывал стонавшего пожилого мужчину. Еще один человек лежал на полу, без признаков жизни.
– Кто тут у вас? – Трепалов указал на лежащих.
– Один убитый. – Крамер поднялся. – А у раненого прохожего раздроблена плечевая лопатка. Ему нужны жесткая шина, перевязка и покой. Готовлю его к отправке в больницу.
Трепалов остановился возле убитого.
– Будилин, – строго произнес он, – напряги память. Узнаешь?
Сергей подошел ближе. Лицо лежавшего, молодого, черноволосого, показалось ему знакомым. Он всмотрелся в землистые небритые щеки, запавшие глаза, лицо и негромко произнес:
– Это, похоже, Грач, который караулил на рынках. У него есть особая примета, синяя наколка на левой руке – матросский якорь. Вот смотрите, якорь видно.
– Точно. Сделай пометку в своей тетради. – Трепалов направился к двери. – Доктор Крамер, как только закончите перевязку, приходите в кабинет управляющего. Там надо осмотреть другого раненого. А где еще один убитый?
– Он лежит в соседнем помещении, – сказал доктор Крамер.
– Кто он?
– Прохожий, мужчина лет шестидесяти, у него сквозное пулевое ранение. Попали, видимо, в сердце. Я скоро закончу и подойду к вам, – доктор Крамер вытер о полотенце руки. – «Мотор» разрешите использовать? Нужно отправить в Шереметевскую больницу раненого прохожего, да и второго не мешало бы.
– Бандита?
– Да.
– Хорошо, а кто раненый этот прохожий. Он в сознании?
– Да, вполне. Это рабочий с металлического завода, работает электриком.
– Может немного потерпеть?
– Немного может.
– Тогда сделаем по-другому, – сказал Трепалов. – Положите раненого рабочего на носилки и в лимузин, а сами возвращайтесь сюда. Кстати, – он поманил к себе Сергея, – как там почтарь во дворе, он исправен?
Сергей доложил, что в принципе мотор работает, но в баке нет бензина. И надо накачать воздухом шины-дутыши.
– Скажи Кириллу, он там в каморке у сторожа, пусть обеспечит транспорт бензином, возьмет немного у «Руссо-Балта» и накачает колеса. Тогда у нас будет два мотора. И возвращайся сюда.
В кабинете управляющего, куда привел их Мартынов, царил полумрак. Шторы были опущены. У окна дежурил милиционер. Он отдал честь, но докладывать не стал. В кресле полулежал связанный по рукам и ногам человек лет сорока. Глаза у него были закрыты. Пахло никотином и алкоголем. В центре стола высилась открытая четверть – бутыль с коньяком, рядом нарезанная колбаса, кусок сыра, каравай ситного, несколько очищенных вобл. У подошедшего Сергея при виде этого пищевого богатства даже слюнки потекли. Это вам, друзья-товарищи, не гречневая каша с луком. Он даже не помнил, когда пробовал полукопченую колбасу. Если бы ни пепельница с окурками, которая распространяла столь едкий запах никотина, аромат от красной мясной колбасы был бы подавляющим и нестерпимо соблазняющим. Трепалов, словно уловив мысли Сергея, потянул носом.
– Ну и накурили они здесь. – Он сморщился, помахал перед носом рукой и обернулся к Сергею. – Ты продолжай записывать. Я же сказал, что у тебя сегодня будет достаточно работы, – он подошел к столу, взял бутыль с коньяком и стал внимательно ее разглядывать. – Это они взяли из ресторана «Славянский базар». Потом осмотрел все стены, подоконник, шторы и после этого взглянул на привязанного к креслу жигана. Голова у того откинулась назад, открыв острый кадык. Он тяжело дышал открытым ртом. Сергей его сразу узнал. Зюзюка. Он был именно таким, каким его изобразил милицейский художник: узкое лицо со скошенным подбородком, маленькие глазки, у рта глубокие морщины. Цвет кожи серый. И волосы тоже серые. Но ни одной седой волосинки. На вид Зюзюке за пятьдесят. Перед ними был самый главный противник Сабана. И если теперь сыграть на его ненависти к главарю, то можно получить неплохие сведения. Однако Сергей, наученный опытом, молчал и смотрел на начальника, ждал, что предпримет он. Тот прежде всего попросил милиционера вывести Мартынова и подождать их там, в коридоре, никуда не отлучаться.
Доктор Крамер осмотрел рану бандита на ноге. Затем достал из чемоданчика бинт, вату, в комнате запахло эфиром. Перебинтовал ногу.
– Ничего опасного нет. Обычное сквозное ранение. Немного крови потерял. А так в полном порядке. Только, – он потянул носом воздух, – вы едва ли что от него добьетесь.
– Почему?
– Он изрядно пьян. – Доктор Крамер сунул Зюзюке под нос ватку с нашатырем, тот чуть повернул голову и засопел дальше. – Пусть отоспится. Иначе будет нести околесицу. Давайте его вместе с тем прохожим отправим в больницу, а когда окончите осмотр, приезжайте к нам. К тому времени он, возможно, придет в себя и начнет говорить.
– Ну нет, дорогой доктор. – Трепалов поскреб в затылке. – У нас нет времени церемониться с этим выродком. Надо срочно узнать, где наши сотрудники, которых они забрали в заложники, куда ушли все бандиты. Приводите его в чувство, иначе мои ребята возьмутся за него.
– Хорошо, – доктор кивнул. – Я постараюсь. Минут через пять заходите и допрашивайте.
Как обещал доктор Крамер, через пять минут Зюзюка с удивлением смотрел на вошедших. И взгляд у него становился осмысленным. Он хмурил лоб, проводил языком по сухим губам, дергал связанными руками.
– Дайте пить, – хрипло произнес он. Трепалов посмотрел на Сергея, и тот поднес к губам Зюзюки чашку с водой.
– Говори, где молодые парень и девушка, которых вы схватили в «Славянском базаре»? Куда делись твои дружки? – Трепалов присел на корточки. Зюзюка глядел на него и ничего не говорил. – Я еще раз спрашиваю, где парень с девушкой? В твоих интересах сказать правду и побыстрее. – Трепалов встал. – Не будешь говорить, узнаешь карцер. Там сидят другие жиганы, они от Гусека. Быстро тебя образумят. У них большой зуб на Сабана и на тебя тоже. Запоешь у них по-другому.
– Я плохо помню, что было вчера, – Зюзюка сделал глотательное движение. – Дайте коньяка хлебнуть, а не воды…
Трепалов отрицательно покачал головой.
– Мы дадим тебе глоток коньяка, но с условием, что ты скажешь, где обитает Сабан, где его блатхата, куда он собирался деть захваченных молодых людей? Говори правду. Сабан от нас не уйдет, подземный ход с двух сторон перекрыт, так что твои друзья в ловушке, деваться им некуда. Через несколько часов Сабана в наручниках приведут в Бутырку.
– Так ему и надо, – сплюнул Зюзюка.
– Если ты не хочешь с ним встречаться, то говори.
– Дайте коньяк, я все скажу.
Трепалов сделал знак, и Сергей поднес к губам Зюзюки бутылку. Тот открыл рот. Коричневая жидкость потекла меж зубов, по подбородку. О сделал несколько судорожных глотков и вздохнул.
– Что вы хотите от меня?
– Где скрывается Сабан, куда увезли парня и его девушку? – повторил Трепалов.
– Сабан, – проскрежетал зубами Зюзюка, и широко открыл глаза. – Это он заманил меня в ломбард, напоил и бросил. Я ему это век не забуду. Давай, пиши адрес. Только он туда уже не вернется. Его надо искать у родственников. Они живут в Еропкинском переулке, номер дома я не знаю. Найдете. Там местные покажут, куда ведет тропка к богатому барину. Он из наших туда к себе никого не приглашал. Только золото отбирал у нас и нес в свой ломбард. «Золотой котел» назвал его. Грабил своих же, я ему это никогда не забуду.
– А куда повезли молодых людей?
– Дайте еще глоток коньяка.
Сергей снова поднес бутылку, и снова забулькала коричневая жидкость. Видно было, что Зюзюке становилось легче, он приходил в себя, пропал сероватый цвет лица.
– А вы кто такие? – Его взгляд принял осмысленное выражение.
– Из Московского уголовного розыска. Начальник Трепалов Александр Максимович.
– Это тебе звонил вчера Сабан?
– Вы скажите мне другое, куда дели чубатого и его девчонку. Где они?
– Сабан собирался обменять чубатого на Капитана. Да, он хотел встретиться с начальником МУРа, с Трепаловым. Сказал, что если не отдадут ему Капитана, то тому чубатому парню конец, перережет ему горло. А девку хотел взять себе Отрыжка, но за нее вступилась Маруська-наводчица. Сабан ее послушал. Девку, скорее всего, отведут к мадам Савостьяновой. Там ее