– Клянусь, клянусь, – торопливо и заискивающе забормотал дворник.
– Сабан тебя лично знает?
– Нет-нет. Только мадам Савостьянова и Гришка-Отрыжка.
– Ладно, утри свою рожу, – ему сунули полотенце, – снимай передник и картуз. Да побыстрей. Вместо тебя подежурит наш человек, проверит твои показания, а ты поедешь на Большой Гнездниковский, там тебя допросят. Поговоришь с начальником, которого ты хотел описать. Он тебя ждет.
Спустя несколько минут у дома с мезонином и колоннами как ни в чем не бывало прохаживался другой дворник в белом переднике и в картузе. Он держал метлу и совок, изредка снимал картуз, поглаживал свою коротко стриженную голову, оглядывал затемненные окна дома с мезонином и периодически посматривал в сторону Подколокольного переулка, где к дежурству приступил другой сотрудник, которому он должен был подать сигнал, если в блатхату наведаются Сабан, Гришка-Адвокат и Пашка-Адъютант. Туда же, в Подколокольный, должна вернуться, как договорились, скорая медицинская карета.
Да, непростую задачу возложил на Кирилла Лукина начальник Трепалов. Он оказался сразу в тройной роли – легавого, жигана и московского дворника. Вроде все просто, пройди по Хитровому переулку, посматривай за порядком, никого без пароля в пристройку не пускай. Если что, свисти – и на помощь прибегут люди. Но все оказалось не так просто, и вот теперь Лукину пришлось самому стать дворником и предстояло встретить Сабана, Адвоката, спросить у них пароль. Как они на него отреагируют? Обратят ли внимание или даже взглядом не удостоят? Слава богу, их личики ему знакомы, видел фотки в милицейском альбоме. Он не боялся этих главарей. Имел опыт общения в Питере. Даже жаждал схлестнуться с ними. Очень хотелось отомстить за своего друга, Димку Бурмина, которого их собратья убили и сбросили в Фонтанку. Правда, Сабан, чувствуя, что за ним устроили охоту, мог и не прийти. Но это уже воля судьбы.
Пару раз новый «дворник» заглянул в подворотню, но спускаться по двенадцати ступенькам вниз не стал, опасно. Он проверил подходы и отходы и снова вернулся на свое место. Время приближалось к половине первого. Никто не шел. Неужели эта операция закончится впустую.
Игра продолжается
Санитарный «Руссо-Балт», в котором агенты Дегуня и Петров погрузили дворника Егорова, несся по темным вечерним улицам в направлении к Большому Гнездниковскому. Ехали молча. Дворнику на всякий случай в глотку снова затолкали полотенце. Вряд ли он стал бы кричать, звать на помощь, но страховка есть страховка. И приказ есть приказ. Мало ли что в пути могло случиться. Вдруг мотор заглохнет. Минут через тридцать, самое позднее, лимузин должен был заехать во двор МУУРа, где его уже ждали.
На втором этаже, в кабинете Трепалова, несмотря на позднее время, горел свет. Окна были плотно зашторены. Александр Максимович сидел за столом с карандашом в руке. Нужно было еще раз хорошенько проанализировать случившееся за эти дни. После очередного затяжного допроса Артиста из Питера, после дебатов с начальством, после собственных размышлений Трепалов окончательно пришел к выводу: нужно продолжать игру, изображать из себя питерского урку Алешку-Колдуна. Риск есть, но он наделся на свою находчивость. К тому же по его первому сигналу милиционеры, окружившие здание, бросились бы на помощь. Правда, как подать этот сигнал, если тебя просто упекут в подвал?
После допросов Артиста становилось ясно, что именно этот «артист» после Боцмана собирался возглавить питерскую банду. Но теперь без главаря банда, скорее всего, развалится. Московские блатняки были хорошо наслышаны об Артисте. Питерцы из угро сообщили: Колдун на допросе признался, что следом за Артистом он сам должен был прибыть в Москву для обсуждения с главарями плана ограбления железнодорожных касс. Но Колдун, в отличие от Артиста, встреч заранее не назначал.
Все это было на руку столичным милиционерам, создавало поле для маневра. Трепалов мог выступить в роли Алешки-Колдуна, а Сергей Будилин «оставался бы» Артистом. Им предстояло выйти на главарей, втереться в доверие и предложить детальный план ограбления нескольких подмосковных железнодорожных касс, которые плохо охраняются. Идея, по сути, беспроигрышная. Кто знал в Москве Трепалова в лицо? Только сотрудники МУУРа. Будилина тоже никто из урок не видел. Конечно, для подстраховки надо было послушать того дворника, который, как стало известно, подглядывал за сотрудниками МУУРа и, видимо, докладывал кому-то из двух, Сабану или Адвокату. Да, этот человек представлял реальную угрозу. А Сергея видел один Божок, которого больше нет в живых. Лом, который знал Артиста в лицо, сидит в Бутырках. Кто еще оставался из свидетелей? Больше никого.
Трепалов отложил один список и принялся за другой, куда внес всех известных ему людей Боцмана. С кого начинать? Самому без спроса наведаться к мадам Савостьяновой, через нее пустить слух, что вот, мол, прибыл богатенький питерский, затевает большое дело и ищет связи с главными. А дальше уж поступать по обстоятельствам. Или первым запустить Сергея Будилина в роли Артиста? Но тогда тому придется оправдываться за отсутствие. Где пропадал несколько дней, почему не выходил на связь? Это риск. Могут заподозрить в связях с легавыми.
Трепалов открыл дверь и крикнул:
– Будилина ко мне.
Сергей по-военному представился и сел на диван.
– Как себя чувствуешь? – Трепалов начал издалека.
– Нормально.
– Рана не болит?
– Да я забыл про нее.
– Хорошо. Предполагается твое участие в серьезной операции…
– По захвату Сабана, – скривился Сергей и зажал себе рот.
– Ах ты, буржуйская заноза, Будилин, забываешься, с кем разговариваешь? – Трепалов укоризненно покачал головой и стал возле него.
– Извините, товарищ начальник, – тотчас поднялся Сергей, – больше не буду. Но пролетарская заноза не лучше.
Оба рассмеялись.
– Ладно. – Трепалов кивнул на стул возле своего стола. – Садись. Вот тут у меня два списка. Надо бы обсудить с тобой некоторые детали.
И Трепалов рассказал о своих замыслах.
– А почему Артист не сказал Сабану сразу о прибытии Колдуна, когда разговаривал с ним по телефону?
– Потому, что сам толком не знал, когда прибудет Колдун. Потом не забывай, Артист здорово напугался, когда второй раз пришел к назначенному месту, и вторая встреча сорвалась, никого на углу Солянки и Подколокольного переулка не встретил. И вывеску «Трактир Гусева» не увидел. Они сняли ее раньше времени. Но у него есть теперь запасной вариант. – Трепалов хитро прищурился, ждал, видимо, вопроса. И Сергей его задал:
– Какой?
– Есть напротив Большого театра одна скамеечка. Там жиганы тоже иногда собираются. Щелкают семечки, кормят голубей, обсуждают свои вопросы. Об этом мне доложил один наш агент. И Коляша-Артист подтвердил, что собирался пойти туда и посидеть. Об этом знают и московские ребятки.
– А где Артист пропадал все это время?
– Все это время он проводил в делах и заботах. На свой страх и риск самостоятельно ездил по Подмосковью и осматривал железнодорожные кассы. Расскажи про кассы трех вокзалов на Каланчевской площади. На это у него и ушло несколько дней. Вот держи. – И Трепалов протянул Сергею лист бумаги. – Здесь центральные железнодорожные кассы Москвы, время работы, система охраны. Так что ты зря времени в Москве не терял, собрал для нас и для них полезную информацию. Уловил?
– Уловил. Спасибо Артисту.
– Не иронизируй. Я думаю, пора выводить нашего Артиста на сцену. – Трепалов потер ладони. – Надо ему посидеть на той скамеечке перед Большим театром. Так что иди примеряй.
– Что?
– Его обмундирование. – И Трепалов указал на лежавший на диване сверток.
Сергей подошел к дивану, развернул сверток. Он сунул руки в рукава светлого пальто, накинул на шею белый шарф и сверху с брезгливой гримасой напялил шляпу-котелок, повернулся к Трепалову.
– О, вылитый Артист, Боря с моря. Посмотрись в зеркало, оно там у меня за оконной портьерой.
Сергей увидел отражение и не узнал себя. Перед ним стоял респектабельный буржуй. Ну если не артист, то молодой банкир, у которого портмоне набито ассигнациями. Именно за таким типом он топал по Тверской, следил на Скобелевской площади. А дальше лучше не вспоминать.
– Осваивайся в этом одеянии. В нем и пойдешь на встречу. Завтра мы с тобой уточним все детали и начнем работать.
– Но зачем рисковать вам, Александр Максимович? – неуверенно начал Сергей. – Вы же начальник МУУРа. Зачем опускаться в воровскую среду?
– Ну хватит, дорогой! Я не опускаюсь в воровскую среду, а возглавляю операцию по захвату главаря банды. Это разные вещи. Вот так надо понимать мою роль.
– И Петренко дал согласие? – только и осмелился спросить Сергей.
– Конечно. Более того, он торопит меня. Я думаю, мы оба, ты и я, готовы к предстоящей работе. Пора серьезно за дело браться. Поэтому я и приказал отловить этого дворника Егорова. Он неслучайно шастал под нашими окнами, мог дать наводку, описать мой и твой портрет кому надо. Так что послушаем, что он еще скажет.
– А если кто еще из питерских уголовников приедет в Москву и настучит, что Алешка-Колдун арестован?
– Вот здесь ты попал в самую точку. – Трепалов по привычке поднял вверх указательный палец, встал и заходил по кабинету. – Опасность такая есть. Но ее можно избежать. Для этого во время операции мы установим жесточайший контроль на вокзалах в Питере и в Москве. Будем следить за передвижениями всех известных блатняков. – Трепалов посмотрел на портрет Дзержинского и сел за стол. – Надо будет устроить облавы, хватать всех подозрительных типов, усилить патрулирование, короче, в обоих городах устроить заслон преступному миру. Питерские одобрили мой план и готовы подключиться к операции. Так мы сможем не только внедриться в банду Сабана, но и почистить два столичных города, избавить их от бандитов. Как ты считаешь? – он посмотрел на Сергея.
– Думаю, что это правильное решение.