Ладно, поехали!
В этот раз мы снова плавили стекло. Когда его масса снова стала похожа на жидкий кисель, я мысленно взмолился: «Пусть всё получится!» и скомандовал начинать подачу кислорода. Нет, не в печь, в заборное устройство мехов. В этой пробе я собирался использовать только воздух, обогащенный кислородом. Температура слегка поднялась, но и только. Всё верно, мало подать кислород, надо увеличить и подачу газа. Пришлось немного «поиграться», но… Есть! Стекло стало совсем жидким, как вода. Ого! Да у меня алюминат кальция «поплыл». Твою ж дивизию! Это же 1600 градусов!!! Да я… Да я теперь всё могу!!!
Слегка снизил жар в печи, ухватил кювету железными щипцами, покрытыми сверху коркой все того же «корунда», и быстро потащил наружу. Где тут у нас оно? Ага, вот, на небольшой печурке широкая кювета с расплавленным оловом. Аккуратно вылил туда стекло, потом велел выключать подачу кислорода. Прикрыл стекло сверху железной крышкой и велел засыпать всё песком. Теория утверждает, что стекло надо «отпускать», то есть охлаждать медленно. В лаборатории я этого добивался регулировкой электропечи. А тут приходится вот так, по-варварски. Даже интересно, что получится?
Впрочем, этого ещё надо дождаться, а тут дядя Азнаур подошёл. Значит, выпью кваску, отдышусь, и будем сталь варить.
— Зачем нам эти гастафеты? — ну вот, теперь возмущается брат Копчёного, сразу видно, что одна кровь. — Тем более такие маленькие? Это не оружие, а игрушки для детей. Настоящему мужику нужно копьё. Или меч. На худой конец — боевой лук!
— То-то и оно, что конец у тебя худой! — проворчал Гоплит.
— Что ты сказал? Повтори!
— Он сказал, что любое оружие достойно, если решает главную задачу! — громко сказал Волк. — Наша задача — не дать поднять тревогу тем, кто может оказаться на берегу. Точнее — убить их, чтобы не помешали быстро подняться наверх. Что толку в мече против человека, который стоит выше тебя на полтора десятка локтей? Да ты при этом ещё и стоишь на пляшущей под ногами лодке! А из этой штучки ты сможешь выстрелить с одной руки, другой держась за верёвку. И даже попасть, если выучен. Поэтому и тренируемся все, ясно?
— Что это ты такое вонючее делаешь, Руса? Мы думали, ты празднуешь. Стекло сварил, сталь сварил…
— Со стеклом пока не ясно, оно остывает. А сталь… Ну что у нас, стали не было?
Не говорить же им, что металлурги моего будущего такую сталь, полученную совместным плавлением железа и чугуна, за «настоящую» не считали. Не поймут. Тем более. Что и я не очень понимал, чем она им не угодила. Сделанные нами слитки «дядька» с подручными утащил к Долинным на испытания, может, после этого и пойму.
Поэтому ответил на первый вопрос:
— Серу делаю. В этом сосуде у меня раствор сульфида калия, мы его для получения серной кислоты используем. А отсюда хлор идёт. Внутри сера и выпадает. Отмою, переплавлю и вдело пущу.
— В какое дело, Руса? У нас война на пороге?
— Вот для войны и нужно. Смотри, эта штучка называется спичкой. Обычная палка, сера и бертолетова соль. Всё, кроме серы у меня уже было. Чиркаю этой спичкой по тёрке и…
— Ого!
Ну да, а тёрка, по сути, битое стекло и красный фосфор. Да, часть фосфора у нас уцелела. Правда, белого, но для химика получить из белого красный не так уж и сложно.
— Да, теперь мне не придётся держать рядом открытый огонь, чтобы поджечь фитиль «огненных драконов». Да и вообще, на войне огонь много для чего пригодится.
— Тогда ладно, внучек, получай свою серу. Дело, и правда, нужное.
— А сколько эти твои спички стоить будут? — вмешался Гайк. — Продавать их можно?
— Можно. Если по серебряному шекелю за полторы сотни брать, будем в прибыли.
— М-да, тогда покупателей немного найдётся. Цену мальчишки за такое мало кто выложит. Но ты прав, на войне — штука нужная. Там иногда не до счёта серебра, мгновение дороже золота.
— Руса, что случилось? Тебя Митра в макушку поцеловал? Девять стрел из дюжины — в «яблочко»! Да и три оставшихся не сильно в сторону ушли.
— Поцеловал… — усмехнулся я. — И вот эту штуку подсказал. Для лучшего прицеливания.
Ну да, до меня, как до жирафа, но всё же дошло, в чем главное отличие тех арбалетов от этого. Прицела не было! Вот я и смонтировал. Обычное кольцо и одна мушка. Нет, в том арбалете их три было, для разных дистанций. Но мне пока бы хоть вблизи попадать. Вот и попадаю.
— Ну-ка, ну-ка! — заинтересовался Левон. — Объясни!
Я объяснял, а сам думал, что война всё ближе и ближе. Можно сказать, что уже завтра…
Примечания и сноски к главе 20:
[1] Помимо фосфата железа в остатке содержится ещё и оксид кремния. Идут реакции: FePO4 + 4 C = Fe + P + 4 CO и SiO2 + CaCO3 = CaSiO3 + CO2
[2] Температура кипения фосфора ~ 280 оС. Вне реторты шли реакции: 2 CO + O2 = CO2 и 4 P + 5O2 = 2 P2O5
[3] Идут реакции: MnCl2 + K2CO3 + H2O = Mn (OH)2 + 2KCl +CO2 (тут параллельно идёт и реакция образования гидроксокарбоната, но это не важно, он точно так же распадается при прокаливании до оксида марганца) затем Mn (OH)2 = MnO + H2O
2 MnO + O2 = 2 MnO2 и, наконец, MnO2 + 2 KOH + O2 = K2MnO4 + H2O
Затем «цикл замыкается»: K2MnO4 + HCl = 2 KCl + MnCl2 + 4 H2O + 4 Cl2
Марганец возвращается в начало цикла. Хлор идёт на производство бертолетовой соли или хлората натрия.
[4] Гастафет (греч. γαστραφέτηςе, букв. «стреляющий при помощи живота») — ручной арбалет, использовавшимся древними греками. Это изобретение относят к неизвестному времени до 420 г. до н.э. В отличие от более поздних римских и средневековых арбалетов, взвод оружия осуществлялся не непосредственным натягиванием тетивы, а нажатием животом на ползунковый механизм.
[5]Газгольдер (англ. gas holder) — резервуар для хранения газообразных веществ, таких, например, как природный газ, биогаз, воздух и т.д. Существуют газгольдеры переменного и постоянного объёма, а также стационарные и мобильные.
Глава 21
В военном деле я понимаю лишь на самую малость больше, чем ничего. Помню, что «стратегия — это искусство выигрывать войну», а «тактика — искусство выигрывать отдельный бой». Так мне объяснил один из учеников, проведший немало времени в сетевых спорах на эти темы. И я не уверен, что эти термины соответствуют написанному в словарях или в Википедии[1].
Поэтому я честно признаюсь, я не понимаю, почему зимой мы отступали почти без боя, а сейчас почти так же отступают враги. Несколько мелких стычек — и каждый раз поле боя остаётся за нами.
Может быть, дело в том, что нас просто стало намного больше? Нет, и врагов прибавилось, но наша численность выросла неимоверно. Особенно прибавилось лучников и щитоносцев. Приросли численностью воины в доспехах. Нет, не в рыцарской броне, и не в голливудской бронзе. Из средств защиты преобладали доспехи из плотной кожи, чего-то, похожего на войлок и конского волоса. Металлические элементы иногда нашивали на одежду. Куски железа и бронзы, подковы, здешние толстые гвозди, дощечки и кость… Я даже боюсь предположить, откуда наши вояки всё это доставали.
Вот луки были, на мой неопытный взгляд, серьёзные. Но, как бы это сказать? Универсальные, что ли? С таким луком можно было и на серьёзного зверя идти. Хватало и топоров, но, опять же, в основном, универсальных.
Короче, типичная армия, в основном состоящая из пахарей, охотников, рыбаков и пастухов, и лишь слегка разбавленная охранниками караванов и наёмниками, которых прислали родственники из Эребуни. Впрочем, ракеты «показать» пришлось на первой же встреченной «крепости». Я стрелял примерно с полутора сотен метров, и пара ракет всё же промазала, несмотря на солидные размеры цели. После чего ещё пару крепостей нам сдали без боя. А вот дальше…
Догнавший нас отряд был невелик, всего дюжина воинов и двое жрецов Митры. Вернее, одного жреца и младшего служки, помогавшего ему.
Сам я этого определить бы не смог, и даже память Русы не помогла бы — не встречал он их ни разу. Но подсказали окружающие. Отряд весь, целиком ехал на мулах, что по местным меркам было весьма шикарно. Правда, учитывая состояние дорог, не совсем разумно. А ведь у них были ещё и заводные, и вьючные… М-да, жирные гуси.
Едва отряд приблизился ко встречавшему его руководству нашей маленькой армии, вперёд, по знаку жреца, выехал один из воинов, развернул папирус и начал громко зачитывать:
— Именем бога Митры повелеваю! Русе, сыну Носолома из рода Еркатов-речных ожидать с трепетом проверку от главного Храма Царства Армянского к первому дню во году[2]. Ибо дошло до нас, что он распространяет о себе слухи, как об избранном господом Митрой.
Да они что там, охренели⁈ У нас тут война в разгаре! А без меня ракеты пускать никто не сможет.
— Руса, это серьёзно. Не знаю, внук, что за шакал на тебя донёс, но самозванцев жрецы очень не любят! Так что поедем все вместе, да ещё и гонца к родне в Эребуни пошлём.
— А как они могут помочь? Решат жрецы обо мне, что я бяка, и всё! Кстати, а что всё?
— Об этом лучше не думать даже. В тюрьму могут посадить, могут царя попросить казнить. А могут и отравить, с них станется…
Жрецов с их воинами с дороги встретили, угостили, напоили, и спать уложили. И даже пленниц посимпатичнее желающим под бочок уложили. А вот потом мы… Не сказать «говорили». Скорее, тихо шипели друг другу.
— Вовремя эти жрецы нас догнали, — перевёл я тему разговора. — Мы к первому дню едва успеем. Придётся не просто к реке возвращаться, но и к озеру спускаться. Потом подниматься…
— Нет! — огорошил меня дед. — Мы там что-то вроде парома организовали. Лодка на верёвках, протянутых с обоих берегов. Небезопасно, конечно, но мы этим путём воспользуемся. Надо иметь хотя бы пару дней на подготовку к встрече.