— Выступаем! — скомандовал Волк. — Гонец подтвердил, что вождь Еркатов со своим Русой двинулись домой, а войско их союза племён остановило наступление.
И довольно ухмыльнулся.
— Как тебе это всё же удалось? — поинтересовался Гоплит. — Теперь-то расскажи, не тайна же.
— Да, теперь можно. К ним прибыл жрец из храма Митры со служкой-помощником и десятком воинов. И потребовал к дню равноденствия быть дома, дескать специальная миссия из главного Храма прибудет.
— Зачем? — опешил помощник.
— А чтобы разобраться, самозваный он избранник Митры или настоящий.
— Ну, колхов-то и так устроит, и эдак. Сочтут самозванцем — царь его казнит. А признают настоящим — заберут в столицу, в главный Храм.
— Так Храм-то ещё только начал строиться. И вообще. Это местных колхов устроит. А царь Иберии нас совсем для другого подрядил. Захватить и ему доставить. Или ты забыл?
— Это верно! — почесал в затылке громила. — Не додумал я. Нам от этих храмовых священников только помеха, выходит?
— Да не будет никаких храмовников! — заржал Мгели. — Подделка это! Настоящие там только храмовая печать и одежда. Советник расстарался, когда я ему объяснил, что надо. Он же отряд собрал. Эта дюжина нам поможет. Ударят исподтишка в самое сердце, мешая другим Еркатам прийти на помощь своим химикам.
Гоплит только восхищенно покрутил головой, да и пара самых приближенных членов «волчьей стаи» тоже выразила восхищение хитроумностью своего вожака жестами и короткими восклицаниями.
— Дедушка, а зачем всё же паром? Нет, я помню, что там есть участки бурные, а есть поспокойнее. Слыхивал, что иногда озорники с Севана даже спускались на специальных камышовых лодках до самой крепости, что перед водопадом. Но ведь всё равно, опасно это.
— А жить вообще опасно! — усмехнулся старик. — Взять хоть Сарката Ерката из твоих сказок. Мог бы тихо сидеть. Мудрый ведь, знает и умеет многое, такого и дома почётом окружили бы. Но нет, шастает по морям, родне всё помогает. А зачем? Нет, Руса, помолчи, пусть твой брат ответит.
Тигран-младший почесал в затылке.
— А как же не помочь, если можешь? Это же не кто-то о помощи просит, а родня. Он тем самым Род усиливает. Ну и вообще, характер такой!
— Во-от! Верно ты сказал. От характера многое зависит. Но важно еще и то, что если ты сегодня не воспользовался возможностью Род усилить, завтра судьба может повернуться против тебя. И исчезнете с лица земли и ты, и твои родичи.
Он протянул руку и ласково потрепал мои волосы.
— Услышали мы твои слова, Руса. И решили случай не упускать. Род Еркатов теперь тоже за реку перейдёт. Заводь камышовую себе заберём, залежи торфа тоже, ну и земельку, что по соседству. А ещё — больше норий поставим. Пусть эти водяные колеса, как ты говорил, нам породу и шлак дробят, кузнечные молоты поднимают и меха при печах раздувают.
— Так мастер же говорил, что он таких колёс делать не умеет и не будет? Да и сделать он может только три-четыре в год…
— А мы его пока не торопим! — широко улыбнулся Тигран-старший. — В этом году может сделать четыре, и по старому образцу. А вот со следующего пусть тоже двигается. Помощников берёт, новое пробует… Мы ему так и сказали, дескать, не сумеете вы, мы других мастеров пригласим, из далёких земель.
Тут уже не только мы с братом заржали, но и Дикий присоединился.
— Ой, как он заверещал! — довольно излагал дед. — Заяц подстреленный, и тот не так жалобно плачет. Потом проклинать нас стал…
— А вы?
Нет, я догадывался, как родичи торг вели, но, во-первых, дед рассказывал со вкусом. Видно, что ему самому нравилось, а во-вторых, родня открывалась мне с новой стороны. Эвона как, они оказывается, те ещё инвесторы!
Впрочем, я мог бы и раньше догадаться. А выкуп родичей, разве не был «рискованной инвестицией»? А создание нашей «промзоны» на высоком берегу?
— А мы ему и говорим, мол, без таких колёс новые печи не получатся!
— К-ха… К-ха! Какие ещё новые печи?
— Так ты ж сам рассказывал, когда про своего Сарката говорил! Большие печи, с высокой трубой. Чтобы за раз шесть, а то и десять талантов железа делать. Раньше мы не могли, особых кирпичей не было.
— Так и теперь ещё нет. Мастер Оган только рецепт отрабатывает. Кирпич через раз получается, иногда часть партии быстро выгорает. И приходится печи чинить.
— Так мы и не торопимся, Руса, — довольно поддел меня дед. — Колёса только на будущий год будут. А то и через год. Успеем мы всё опробовать. А пока дома занимаем, землю распахиваем. В этом году надо побольше засеять. И не только зерном, но и овощами. Репу, капусты, свеклу — их через реку не натаскаешься. Пусть местные будут.
— Гороха побольше засеять надо! — рубанул я.
— Это зачем ещё? — заинтересовался старый. — Опять новая хитрость от предков?
— Да, трёхполье называется. Вот смотри, сейчас мы как делаем? Часть участков засеваем, а другая под паром стоит. На ней кусты нарастают и травы. Потом мы их сжигаем, вспахиваем, а старые поле «отдыхать» оставляем[3]. А предки иначе делали. Они те травы и кустарники срубали, да сжигали в печах. А золу раскидывали по полю. И в первый год засевали горохом. Потом стручки собирали, а стебли и листья с корнями запахивали в землю. И снова вносили золу древесную. И сеяли зерно или репу. От такого и зерно урожай сам-пять давало, а иногда — и сам-шесть, и репы порой вдвое больше с поля снимали.
Дед задумчиво почесал в затылке. То, что я предлагал, выглядело не просто заманчиво, а буквально сказкой. И под паром не половина, а всего треть земель лежать будет, и урожайность вырастет в полтора-два раза. Но это его и смущало.
— А почему же такое забыли, Руса? Это ведь не редкие умения, такое каждый крестьянин перенять сумеет. Почему голодали, но так не делали?
— Не знаю, деда. Может, потому, что южанам это не надо было? У них поливное земледелие, землю ил удобряет, урожайность и так высокая? А у нас поначалу народа меньше жило. Выжигать участок проще. чем туда-сюда дрова и золу таскать. А земли хватало, вот и забыли?
Кстати, а на самом деле? Ведь древние египтяне и вавилоняне с ассирийцами получали, согласно их летописям, просто сказочные урожаи. И куда всё это делось к ХХ веку? Вот то-то! Иногда и простые технологии человечество теряло. А моё «трёхполье» хотя бы позволит меньше голодать. И освободить часть рабочих рук. Но сказал я другое:
— Предлагаю попробовать. Но понемногу. Мало ли, что-то я не допонял? Чтобы не получилось как тогда, с вонючей жижей!
Дед фыркнул, а брат с Диким снова заржали.
— И ещё одно. Смотрите, ведь, чтобы рубить столько кустов, пилы нужны, топоры, ножи-тесаки особые. Чтобы землю лучше пахать — мотыги железные. Чтобы возить — ослы. Короче, чтобы много выращивать, надо уже быть богатыми. Иметь много железа и скота. Может, и в этом дело?
— Ну, ничего, — заключил наш старший родич, сейчас у нас и железа много, и скот есть на что купить. Так что, попробуем.
Мы остановились на обед, брат с Диким ожидали сказки, но я отговорился тем, что мы на войне, и вообще, мне надо подумать о будущем.
А сам я всё не мог прийти в себя от размаха «стариков». Ай, да «ретрограды»! На штукофены замахиваются, а то и на блауофены[4]. До четверти тонны железа за одну плавку. Правда, насколько я помнил, там значительная доля приходилась на чугун. Но это не беда, мы уже умеем его переделывать. А при нужде и пудлинговку освоим. А ведь с блауофеном можно будет отказаться и от уксуса. Силикат из них сам вытекал, со шлаком, как из домны. Усилим анализ, найдём, в каких именно «гнёздах» лимонит с низким содержанием фосфора и серы, его и пустим на плавки. Красиво получится, чёрт возьми[5]!
Правда, при росте предложения упадёт и цена на железо, законы рынка не обманешь… Ну и хорошо! Это будет стимулом к комплексному развитию. Станем делать больше бумаги, много стекла, «сласти» и спиртное. Кстати, и производительность сельского хозяйства поднимем.
«Если, конечно, „церковники“ не помешают!» — дополнил внутренний голос, и я невольно вздрогнул.
— Уважаемый дедушка! — иначе нельзя, посторонние рядом. Это — минимально допустимая форма обращения. — А что может быть при этой проверке?
— Ничего страшного! — недовольно буркнул он и стал яростно жевать кусок лепешки с сыром. Видно было, что вопрос ему не понравился. — Это самозванцы пусть боятся. А ты себя посланником Митры не называл, это люди про тебя так сказали.
Из дальнейших его пояснений я понял, что реально «благословенного митрой» любым способом, «лаской или таской», но забрали бы в Храм. И это не устраивало не только деда, но и всех остальных «членов Правления». Но и самозванцев ждала нелёгкая участь. В самом лучшем для них случае они подавались в бега, Род от них отрекался, и становились они неприкаянными бродягами. Могли и в храмовую темницу запереть, где держать до смерти. Могли и травануть, «чтобы не смущал народ». А самое худшее — могли добиться казни через царский суд.
М-да-с, перспективы мрачненькие.
— Не волнуйся, Руса, ты не один, за тобой сильный, древний и уважаемый Род! — Дикий как-то неожиданно не только «прочёл» меня, но и попытался поддержать. Причем достаточно аргументированно. По крайней мере, брат его поддержал.
По их словам получалось, что в чём-то нынешние порядки были похожи на наши «лихие девяностые». Когда, вроде как, был закон, вот только он был отнюдь не «один для всех». Тех, у кого имелась «мощная крыша» порой «отмазывали» даже в самых тяжёлых случаях.
— Я уверен, староста с дедом Гайком послали гонца в Эребуни сразу же, как только узнали, — говорил мой «Ломоносов»-старший. — Родня приедет, если не в первый день года, то вскоре. А такие суды быстро не длятся.
Ну да, эребунская ветвь клана — это вообще «железная» крыша, во всех смыслах. На них около трёх четвертей военного производства страны приходится. И куча мирного «железа». Да и бронзой они занимаются тоже. И делают, и торгуют. Эдакий «банковско-промышленный Холдинг» в нынешних реалиях.