— Всё так серьёзно? — мне даже думать об этом не хотелось.
— Не так серьёзно, как бы хотелось родне твоего супруга. Но с Робертом, к сожалению, или к счастью, мы больше дел не имеем...
— Глеб Сергеевич, — набираю побольше воздуха, чтобы сказать всё то, что вертелось на языке. Но мужчина вновь перебивает меня, поднимая перед моим лицом ладонь и как бы затыкая меня. Неприятно. Но всё же я замолкаю.
— Дина. Я здесь по другому поводу, — ещё один глоток кофе. Он берёт из корзинки мою любимую конфетку. Крутит её в пальцах, не разворачивая, — Марат любит вас.
Я перестаю дышать, а мои глаза, как мне показалось, превратились в стекляшки. Я почувствовала сухость и жжение в них. Настал момент, когда я не могла оторвать взгляд от своего неожиданного гостя. Прямо. Пытаясь рассмотреть на дне его глаз какой-то подвох.
Что происходит? Он что, пришёл просить за Марата? Что за бред? Это... это несерьёзно!
— Ты нужна ему, — продолжил, переходя на “ты”.
— Я, если честно, не совсем понимаю, что происходит, Глеб Сергеевич.
— Сейчас особенно нужна. Я понимаю, что он уже взрослый парень и сам в состоянии справиться со своими трудностями. Но я места себе не нахожу. Мне кажется, что сейчас ты нужна ему больше, чем все остальные.
Он продолжал повествовать, а я с каждым словом всё больше запутывалась. Мой мозг закипал.
— Он второй день не выходит на связь. Я знаю, что он дома. Но он никому не открывает. Просто сидит там, как отшельник, — протягивает руку, отдавая мне злосчастную конфету, — и бог его знает, что придёт ему в голову.
— В каком смысле? — я окончательно запуталась.
— Три дня назад мы похоронили его мать, — бьёт наотмашь словами, и я невольно ахнула, тут же прикрывая рот. — Да, мы все были к этому готовы. Хотя, бред. К такому нельзя подготовиться. Но у него никого, кроме неё нет. Вы понимаете, о чём я.
Не в силах произнести ни слова, я молча кивнула, осмысливая всё, что услышала.
— Я уверен, что тебя он услышит. Мне просто нужно знать, что с ним всё в порядке. Он будет в порядке, если ты будешь рядом, Дина. Это моя личная просьба.
— Какой ужас, — всё, что смогла произнести, — мне так жаль...
— Я знаю, что вы умница, Дина. Вас не нужно учить жизни и направлять. Вы и так всё знаете...
— Это не так...
— Это так.
Глеб Сергеевич тяжело вздыхает и поднимается на ноги. Криво улыбается. Дежурно. Из вежливости. Но я не вижу в его взгляде ничего предосудительного. Нет. Там тихая мольба о помощи.
Если бы я знала...
— Вы сейчас очень нужны ему, Дина. Он не признает, что ему нужна поддержка. Думает, что сильный. Но она нужна каждому.
— Да, — поднимаюсь вслед за ним. Чувствую слабость в ногах и лёгкое головокружение, — я приеду. Я обязательно приеду.
— Может, вас отвезти? Мне всё равно по пути.
— Я за рулём. Спасибо.
Я хотела побыть одна. Хотя бы то время, пока буду добираться до дома Марата.
— Хорошо.
Быковский ослабил узел галстука и расстегнул верхнюю пуговицу рубашки. Его изнурённый вид говорил сам за себя.
Проводив его, я заперлась в кабинете и, сделав пару кругов вокруг стола, застыла на месте.
Не спеша взяла свою сумочку, проверяя всё ли на месте. Кинула туда телефон и зарядное устройство. Записную книжку. Моя рука замерла над молнией внутреннего кармашка. Повисла в воздухе, пока я лихорадочно соображала, что мне делать дальше. Должна ли я рассказать ему? Или сейчас не самый лучший момент?
Выдохнув, я рванула молнию и вытащила из кармана доказательство того, что мечты сбываются.
Позавчера я узнала, что жду ребёнка.
Я прибывала в эйфории. И в ужасе одновременно.
Глава 26. Заключительная.
Дина
Я не решалась поднять руку и зажать кнопку дверного замка. Я продолжала стоять перед его дверью, вперив взгляд в маленькую точку, именуемую камерой.
Снова это чувство. Волнение, вызывающее зуд в горле. Мелкую вибрацию и дрожь в пальцах.
Я не была уверена в том, что Марат откроет мне дверь. Я даже не была уверена в том, дома ли он вообще?
Тоска, которую я носила в себе все эти недели, усилилась, стоило мне только появится возле его дома. Я скучала. Очень. Но я всё ещё не была готова. Как оказалось, времени, чтобы пойти на этот шаг, мне понадобилось больше, чем я думала изначально.
Несколько дней назад, поняв, что у меня задержка, я запаниковала. Я была в ужасе. Потому что какая-то крошечная часть меня боялась, что это ребёнок Роберта. Да. Я боялась. Кто бы мог подумать, что страх иметь ребёнка от собственного мужа, заставит меня лезть на стену!
Я прокручивала в своей голове тот жуткий вечер раз за разом. Одно и тоже. Окуналась в этот кошмар, воспроизводя события поминутно. Лихорадочно отнекивалась от разрушающей моё самообладание мысли, что долгожданная беременность — следствие изнасилования. Это убивало меня.
Я не спала почти всю ночь, копаясь в грязи, и пытаясь успокоить себя.
Это не он...
Ближе к утру я была твёрдо уверена в том, что Роберт не сделал этого.
Я бы почувствовала. Я же не маленькая девочка.
Но моё тело до сих пор сковывал страх. Липкий и мерзкий. Он зарождал в моём сознании сомнения. Я была уверена, что у Марата возникнет тот же вопрос. Он ведь всё знает. Он знает, что произошло между мной и Робертом в ту злополучную ночь.
Наконец, набравшись смелости, я зажимаю кнопку, щурясь от резкой мелодии дверного звонка.
Ну же, Марат... открой мне. Ты же увидишь, что это я.
Замерла, вслушиваясь в тишину. Пытаясь различить хоть какой-то шорох за дверью... снова звоню, а затем лезу в сумочку за телефоном. Нахожу его имя и делаю вызов. В отчаянии закрываю глаза и, повернувшись спиной, облокачиваюсь на дверь лопатками.
Гудки. Бесконечная череда. Он не отвечает. У него ведь нет моего номера. Если, конечно, Надя ему его не дала.
А меня всё больше захлёстывает паника.
Звоню ещё раз...
— Да? — его голос на том конце заставляет меня распахнуть глаза и рвано вдохнуть воздух.
— Марат? — его имя обожгло мою глотку. Сердце шумно билось о рёбра. Кажется, он спал. С ним всё в порядке...
— Дин?
— Марат, открой мне дверь, — прошептала в трубку, боясь, что вот-вот заплачу.
Он ничего не отвечал. А спустя несколько секунд просто положил трубку.
Не сразу поняла, что это значит. Стояла, уставившись в свой телефон. Его имя расползалось на экране. Я всхлипнула и прижала ко рту ладонь, чтобы не разреветься как школьница.
Он просто повесил трубку.
Вздрогнула, когда за спиной услышала писк, сигнализирующий о том, что дверь открывают и крутанулась волчком, снова поворачиваясь.
Он стоял передо мной. Разбитый. Заспанный. Помятый.
— Марат, — импульсивно шагнула к нему, чтобы обвить крепкую шею руками и повиснуть на нём, — ты напугал меня!..
— Дин, — он прижал меня к себе, носом зарываясь в мои волосы, и сделал глубокий вдох, — Дина.
— Я думала, что ты не пустишь меня, — почувствовала, как он затягивает меня в квартиру. Сбросила с локтя сумку на пол, и пальцами зарылась в жёстких волосах.
— Я так скучал, — его губы коснулись моей ушной раковины, и я тут же ощутила мурашки на своей спине. Такие знакомые...
Он толкнул ногой дверь, захлопывая ту. Опустил свои руки, подхватывая меня под бёдра и поднимая над полом. Мгновенно обхватила ногами его талию, прижимаясь крепче. Ища его губы и впиваясь пальцами в его затылок.
— Ты нужен мне, — нахожу, наконец, его губы и прижимаюсь к ним своими. Так сладко. Так жадно. Мне так не хватало их. Я такая дура.
...
Марат
Я всё ещё не верил, что она здесь.
Она пришла. Она так близко.
Я прижимал её к своей груди, глядя на линию горизонта и прикуривая себе сигарету. Прохладный вечерний воздух то и дело охлаждал наши лица. Настежь распахнутое окно пропускало на балкон оранжевые краски, делая её волосы огненно-рыжими. Такими пленительными. Свободной рукой я играл с прядью её волос, время от времени прижимаясь к мягкому локону губами.
Боль в груди притупилась.
Наверное, большего сейчас мне и не нужно. Ломота в теле проходит в тот миг, когда Дина просто касается меня. Эта близость кажется панацеей. Исцелением от любого недуга.
Мы так долго говорили. Как никогда, наверное. Я рассказал ей о матери и о похоронах. Ответил на все её вопросы, касающиеся моей встречи с ублюдком Робертом. Ликовал в душе, когда узнал, что её развод состоится через две с половиной недели. Дина поделилась со мной подробностями о своём отпуске. Она рассказала обо мне своей матери. Это, наверное, самое ценное из того, что я услышал.
Её голос успокаивал. Он давал мне надежду на лучшее. Она была тем лучшим, что мне приходилось встречать.
Я упивался её присутствием. Я до сих пор не могу объяснить себе это чувство...
Что это? Помешательство? Зависимость?
Любовь?
Если это так, то любовь — жестокая штука. Она может окрылить. И может сравнять с землёй. Оставить от тебя оболочку. Пустую и безжизненную.
— Ты голодна? — выпускаю струю дыма в окно и целую её шею.
Дина пожимает плечами, и пытается усесться удобнее между моих ног. Её спина прижимается к моей груди и дарит тепло. Оно обволакивает.
— Есть немного, — рукой она отмахивается, прогоняя сигаретный дым от своего лица. И я тушу окурок в пепельнице, — а ты?
А я и не помню, когда нормально жрал в последний раз. На поминках?
— Как волк, — снова целую её шею. Вдыхаю её пьянящий запах, — закажем что-нибудь? Или... я могу приготовить. Что ты хочешь?
Впервые за последние дни у меня появляется аппетит.
— Может, мы просто выберемся куда-нибудь из твоей берлоги? Это будет полезно для тебя.
Она задирает голову и разворачивается ко мне. Проводит рукой по моей щеке. Я трусь о её ладонь, словно кот. Закрываю на секунду глаза. Тепло.
— А куда ты хочешь?