ет.
К началу марта интенсивность работы резко возросла. Отдача энергии по технологии, которая должна в будущем принести пользу при термоядерном синтезе с использованием гелия-3, уже давно стала положительной. То есть установка для удержания плазмы потребляла меньше, чем выделялось тепла. Ученые соединили усилия для достижения максимально длительного времени сохранения горячей плазмы, рукотворного кусочка солнца в лаборатории, намереваясь в разы перекрыть рекордные китайские и американские показатели. Эксперимент затянулся до ночи… И ровно в тот миг, когда в магнитных объятиях бушевало нечто, раскаленное до десятков миллионов градусов по Цельсию, в крышу здания врезался дрон.
Его боезаряд, конечно, был не в силах разнести до фундамента все сооружение, но он нарушил баланс магнитной ловушки, и кусок ревущего солнца выплеснулся на волю. В последний миг Макс увидел, как судорожно дернулись кривые графиков на мониторе, но уже ничего не успел ни сообразить, ни предпринять…
Из обращения президента Российской Федерации к соотечественникам:
«Фашистский режим, с которым весь наш народ ведет решительную и бескомпромиссную борьбу, совершил очередное преступление, еще раз доказав, что является террористическим. Обломки дрона, запущенного боевиками, упали на крышу здания в Республике Карелия, гражданского объекта научного значения. Отмечены разрушения. Имеются пострадавшие. Это преступление не останется безнаказанным, ответственные за него понесут самое суровое наказание».
В социальных сетях мелькнули снимки здания, разрушенного настолько сильно, будто в него попала баллистическая ракета. А также фотографии с похорон — с заплаканными лицами родных и близких погибших ученых, вдовы вели за руки маленьких детей, которые еще не в состоянии понять случившегося ужаса, того, что папы никогда больше не вернутся домой, не подхватят их на руки, не обнимут…
Большинство тел идентифицировать не удалось, некоторые вообще испарились при температуре в миллионы градусов. Не обнаружили и останки белорусского программиста по имени Максим.
Уж лучше бы он считал расход воды в облжилкоммунхозе…
Глава 1
За Полярным Кругом солнце сгоняет снег не раньше мая, когда встает над горизонтом высоко и не торопится опускаться. Но сейчас начало марта, и сугробы стоят в человеческий рост. Дорожки между ними похожи на ущелья, проложенные между белыми холмами, до дна свет от городских фонарей не пробивается.
Энга, не надеясь на уличное освещение, включила фонарик. Так спокойнее, особенно под деревьями в последней сотне шагов от дома. Рядом с их поселком — зона для опасных преступников. Не хочется нарваться на сбежавшего оттуда зэка — злого и ожесточенного, вдобавок, изголодавшегося по женскому телу. Если Энга увидит издали подобного типа — тотчас развернется и побежит обратно к проходной за помощью.
Опасных стерегут, и охрана, и само Заполярье, потому что шанс перебраться с полуострова на материк практически нулевой, особенно по холоду. Рискнувших и замерзших насмерть обычно находят с таянием снегов. Их с долей цинизма именуют «подснежниками». На самом деле, подснежник — это полярный цветок. Он первый пробивается из освобожденной от покрова земли до того, как тундра начнет полыхать буйством и многообразием красок.
Луч фонарика выхватил что-то, торчащее из снега… Девушка зажала рот рукой, чтобы не вскрикнуть. Из сугроба по грудь торчал самый настоящий «подснежник», который не цветок, а человек! Был он очень странного вида — без единой волосинки на голове. На зоне мужчин стригут коротко, и особый шик сидельца — чтоб щетина на физиономии и ежик на макушке получились одинаковой длины. Этому покойнику перед тем, как запихнуть в сугроб, кто-то словно эпиляцию сделал.
Энга попробовала сбросить данные о находке через чип, не вышло. Наверно, ограниченные в условиях зоны возможности чипа не предусматривали передачи информации вроде «безволосый труп в сугробе».
Значит, отчитается с домашнего терминала, у того функций больше. Она шагнула вперед, намереваясь обойти голову, как вдруг молочно-белые веки «трупа» дрогнули, и его глаза открылись. Зрачки были темными, но безусловно — живыми. А учитывая происходящее — бесконечно жуткими.
Девушка попятилась.
Оживший покойник разлепил мертвенно-белые губы, изо его рта вылетел пар.
— По-мо-ги-и-и…
В голове Энги молнией промелькнули воспоминания о кровожадных мертвецах из сериалов. Сдерживая страх, она сказала себе: коль изо рта идет пар, значит — человек теплый, живой.
А живой может быть опасен!
Лысый пошевелился и высвободил одну руку. Понимая, что, скорее всего, будет проклинать себя за приступ великодушия, Энга ухватила незнакомца за плечи и выдернула из сугроба. Помогла встать на ноги. Найденыш покачнулся, но сохранил равновесие.
Он был полностью безволос, не кучерявился даже низ живота над безвольно висящим предметом мужской гордости.
— Замерзнешь! — спохватилась Энга. — Быстро ко мне! Тут недалеко.
— Да… Очень холодно, — пробормотал странный тип.
Говорил он на обычном рутенском языке, но со странным акцентом. То ли из-за Серединных гор, то ли с запада континента. Она не стала выяснять.
— Беги вперед!
Мужчина повиновался. Бежал неуклюже, оскальзываясь босыми ступнями по снегу. Похоже, не вполне владел телом или сильно замерз. «А сложен неплохо», — промелькнула непрошенная и чуть похотливая мысль в голове девушки. Энга бежала следом, поглядывая на мелькающие на расстоянии двух шагов мускулистые ягодицы. Едва удержалась, чтоб не шлепнуть по ним ладошкой. Жест хулиганский, разумеется, но он ей жизнью обязан. Иначе закоченел бы насмерть в сугробе.
Но почему «подснежник» сам не запросил помощь? Даже самый урезанный набор функций чипа содержит аварийный сигнал бедствия. Что же этот тип натворил, если не вызвал Глобу, находясь в смертельной опасности?
Энга распахнула перед странным мужиком дверь, пропихнула его внутрь двухместного барака и быстро шмыгнула следом, чтобы не выпускать тепло. Тила уже была дома, расчесывая волосы перед зеркалом. При виде парочки фыркнула:
— Ого! У нас на зоне парни в дефиците. А ты нашла готового и уже раздетого. Потешимся втроем?
— Заткнись! — с полуоборота завелась Энга. — У тебя одни потрахушки на уме. Мужчина замерзал! Лежал в снегу!
— М-да, одет не по погоде, — хмыкнула Тила. — Загорать рановато.
Не теряя времени на пустую болтовню с соседкой, Энга сбросила шубу, затолкнула найденыша в душевую кабинку и пустила горячую воду. Ничего, что слишком, зато согреется. Оставшись у прозрачной шторки, увидела, что он, тыкая наугад в панель управления, подобрал комфортную температуру.
— Пожалуй, и я душ приму… — промурлыкала Тила, распуская шнурки на длинной рубашке до пят, под которую обычно ничего не надевала, когда готовились к свиданию с мужчиной.
Но Энга, словно одичавшая, преградила вход в душевую, разве что клыки не показала.
— Не трогай парня! Он — мой!
— Имей совесть! — возмутилась соседка. — От тебя не убудет. Какие еще за Полярным Кругом развлечения?
— Отстань! — пробурчала Энга и вздохнула: — Тебе бы только тешить похоть. Что-нибудь слышала про чувства, нежность, ласку, душевную близость? Даже просто посидеть вдвоем, обвившись руками, — уже радость.
— Ты еще скажи «любофффь», — Тила засмеялась в голос. — Умора! Вытащила из сугроба совершенно незнакомого парня. Влюбилась, глядя на его голый зад? Насмотрелась романтических видосов! Неужели жизнь здесь ничему не научила?
— Отвали…
Энге захотелось врезать разок подружке-потаскушке. Но сдержалась. Им еще больше полугода делить барак на двоих, срок у обеих истекает осенью. Глупо драться и вообще ссориться.
Кроме абсолютной несдержанности на передок, Тила — девка неплохая. Ее сгубила… любовь к шоколадным сладостям! Работая контролером на упаковочной линии, обнаружила закуток, не просматриваемый камерами, соединенными с Глобой, и в смену крала одну конфетку. Но недостача даже такой малости в готовой упаковке где-то вызвала реакцию. Всемирный разум прислал дрон, тот незаметно обследовал процесс — от обертки отдельных конфет до сбора их в подарочную коробку, собрал улики и передал судье, экстраполировав, что девушка забирала по конфете все два года работы на контроле. Вышла заметная сумма — тянущая не на штраф, а на вполне реальное ограничение свободы. Судья, рассматривающий десятки подобных правонарушений в день, не удостоил Тилу расспросами и утвердил рекомендованный Глобальным разумом приговор — полтора года легкого режима с частичным отключением чипа.
Что обидно, сама сладкоежка получала нормальный оклад и вполне могла позволить себе покупать конфеты едва ли не ежедневно. «Хотела обмануть систему, но система оказалась хитрее», — призналась Тила.
Она отстала от Энги и не вмешивалась, когда та обернула лысого широким банным полотенцем, сверху — покрывалом как накидкой и повела в кухоньку, закрыв плотно дверь.
— Как тебя зовут? — спросила незнакомца, усадив его на стул.
— Макс. Полное имя — Максим, — проговорил парень. — Отчество — Юрьевич.
— Никого не знаю с таким именем… — удивилась девушка. — Не важно. Я — Энга, моя соседка — Тила. Есть хочешь? Я как на смене пообедала, больше ничего не ела.
— Хочу…
«Какой „многословный“! Словно легендарный древний оратор Цевроний», — подумала Энга и быстро кинула полуфабрикаты в электронную печь. Питались здесь блюдами из оленины, в средней полосе жуть какими дорогими, но в Заполярье ливер и обрезь мяса оленей шли в еду даже осужденным, что было дешевле, чем доставлять продукты с Большой Земли. Конечно, кое-что возили — крупы, жиры, зелень, специи. Мясом и рыбой городок снабжал себя сам. По весне к океану пойдет невероятное количество рыбы, часть ее отловят и заморозят на весь год. На Кетском полуострове сметана, мороженое, обыкновенные фрукты считаются деликатесом, зато филе красной рыбы, стоящее 135 голдеров за порцию в ресторане столице, доступно, как снег зимой.