Руслана почти на сто процентов была уверена, что ломщик не врет. Но проверка необходима, иначе останутся сомнения у отца. Неужели брат, родная кровь, пусть многоюродный, решился на саботаж? Так и до открытого бунта недалеко.
Режим домашнего ареста выбрала Максу самый щадящий — с прогулками в сопровождении двух безопасников. Главное, чтобы не имел никакой возможности снестись с сетью или другими людьми. Хорошо, что нечипованный, тогда пришлось бы заточить в бункер или водрузить на голову несъемную стальную каску, экранирующую сигнал.
Конечно, нехорошо так поступать с заслуживающим благодарности. Но необходимость бывает выше соображений морали.
Через сутки Эйшер с нескрываемой досадой подтвердила: да, в накопителе «Скифа» сидела вредоносная программа. Женщина была готова прибить Макса за то, что не сообщил ей о находке, пусть не на борту станции, а хотя бы сразу после посадки челнока. Так бы кусочек славы достался руководительнице группы, но наглый внесистемный выскочка подгреб все плюшки под себя. Руслана сдержала саркастическую усмешку и поручила рассерженной даме размотать все ниточки до конца, установить, кто, когда и с какого рабочего места закачал в мозги лунного корабля составные части вражеского ПО.
Отец услышанному верить не хотел. Что редко случалось, поделился страшной новостью с дедом Брячеславом, исполнявшим несколько ритуальную роль старейшины княжеского рода. Разговаривали втроем в апартаментах Всеслава, самом защищенном от шпионов месте.
— Вот же сукин выблядок, — проскрежетал дедушка, основательно сдавший физически, но не утративший ясности ума и резкости речи. — Сын! Внучка! Не спешите. Расколете род — склеить трудно. Придется лечить гнилую ветку. Надо узнать, какая крыса укусила Радмислава за задницу.
— Но, если они объявят мне войну, я буду вынужден ответить, — возразил Всеслав.
— Война — это жертвы. А еще разрушения и потери. Что сделал Радмислав? Сократил добычу гелия. То, что просили Ахметовы и Бахтияровы.
— Продался им⁈
— Не обязательно. Вдруг решил, что снижение добычи правильно скажется на цене. Если и восточные наши соперники ее снизят, стало быть, какая-то договоренность была.
— Но они как снизят, так и могут вернуть! — не согласилась Руслана. — А мы потеряли оборудование. Заказать новый корабль, отстроить добывающий комплекс… Это миллиарды денег и месяцы отсрочки.
Про грядущее страховое возмещение, полагающееся за ущерб, несмотря на сопротивление компании-страховщика, пока промолчала.
— Переговори с Радмиславом, сын, — настаивал Брячеслав. — И тогда решай. Радмислав на орбите?
— Завтра спускается.
— Месяц, пока окончательно в себя придет… Не любит людей космос… Да и я в свои годы чувствую себя на Земле космонавтом… Готовым улететь.
— Не надо! — в один голос воскликнули его сын и внучка. Старейшина часто пугал приближением своей смерти, но пока его обещания не сбывались.
Когда он шаркающей походкой покинул покои Всеслава, тот неожиданно попросил княжну:
— На переговоры с негодяем зови своего ломщика. Пусть будет под рукой.
— Не лучше ли Эйшер?
— Нет, дочка. Радмислав или его щенки переиграли Эйшер. Похоже, знают или умеют больше. А твой непонятный тип утер им нос. Не доверяю чужакам, но они бывают полезны. Он — где?
— Под замком, в изоляции, под охраной.
— Под охраной — это хорошо. Радмислав быстро вычислит, кто его раскрыл, и может принять меры — вплоть до самых радикальных.
Выходя от отца, княжна вдруг почувствовала, что некоторые упреки Макса не лишены оснований. Радиславичи, увлеченные величием идеи создания нового человечества, к представителям нынешнего рода людского относятся потребительски, всего лишь как к инструменту. Если ломщик погибнет от руки кого-то, подосланного Радмиславом или восточными конкурентами отца, тот будет сожалеть исключительно об утрате полезного сотрудника. «Человек — это целая вселенная» и прочие аналогичные сентенции их княжескому роду не свойственны. За что Максу любить эту семью? Служит, но до поры до времени.
Откровенно говоря, жаль, что он не благородных кровей. Тогда кинул бы свою простолюдинку ради шанса на союз с высокородной. Но — как есть. В ипостаси кавалера он для нее не существует.
Несмотря на решимость считать Макса лишь слугой их фамилии, Руслана через день вызвала офицера-безопасника и спросила, как пленник переносит заточение. Заметила, что у офицера разбита скула и немного заплыл глаз.
— Резвится, сволочь. Моментально оклемался после невесомости, занимается упражнениями целыми днями. Как-то гуляем втроем, спрашивает: что я буду делать при нападении на князя. Отвечаю: застрелю нападающего как бешеного пса. Тот, пользуясь малым расстоянием, ткнул меня в солнышко, напарника под ребро, оба скрючились… Не то что пистолет не достать, не вдохнуть воздуха! А не особо здоровый на вид.
— Он не рассказывал тебе, что в тюрьме на Крайнем Севере перебил несколько человек? Насмерть!
— Нет, госпожа… Но охотно верю. Предложил нас тренировать. Вышли на полянку за леском. Да, многому научил.
— Но пару раз ты пропустил удар? — княжне, несмотря на крайнюю занятость из-за кризиса со «Скифом», захотелось увидеть тренировку по мордобою.
— Не пару. Больше. Если сниму френч и покажу торс… Не надо тебе этого видеть, твое сиятельство.
После разговора с ним Руслана сопровождала Макса на встречу с отпрысками Радмислава, испытывая странное ощущение, будто вела на поводке опасного и хищного зверя, способного сорваться и разнести врагов в ошметки. Но если он повернет клыки против отца, тому придётся несладко. Княжна, как обычно, пошла пешком, и по пути от казармы до княжеской резиденции давала наставления ломщику.
— Как ты знаешь, их вилла находится в 12 километрах от Кречета. Радмислав пока редко поднимается с постели, Легослав тоже. Они примут участие в разговоре через чипы.
— То, чего я не увижу и не услышу.
— Естественно. Зато увидишь двух старших сыновей нашего родственничка — Горислава и Екатеринослава. Четвертый принял вахту на станции.
— То есть вместо допроса подозреваемых предстоят родственные посиделки. Чай с пирожками предусмотрен?
— Оставь шуточки! Я уверена, что у нас утечка информации. Гады знают, что мы до чего-то докопались. Мирной беседы не жду.
— Моя роль?
— Они будут отрицать любые обвинения. Выступишь независимым экспертом.
— На службе у твоего отца и одновременно независимый? Дорогуша, ты ничего не перепутала?
Руслана хлестко ударила Макса по тыльной стороне ладони.
— Придержи язык и не зарывайся! Какая я тебе «дорогуша»?
— Такая же, как я — «независимый». Ладно, извини, сиятельство. В следующий раз расшаркаюсь и сделаю ножкой.
— Ма-акс! Хоть ты мне нервы не трепи! Они и так на пределе… Пришли.
Девушка машинально поправила волосы перед зеркалом, одернула жакет и решительно направилась в зал для визитов. Обычно родню принимали по-свойски, но, похоже, уже ни для кого не было секретом, что между старшей и младшей ветвью пробежала черная кошка.
Внутри резиденции ломщик и вправду вел себя корректно, чинно шагал на полкорпуса позади. Сзади него топали безопасники, один с уже привычной ссадиной на лице.
Их четверка прибыла первой, охранники застыли за дверью. Пришел князь, уселся в кресло. Другое — справа и немного ниже заняла мачеха Русланы. Княжна опустилась за столик ближе к окну, стул по соседству достался Максу.
— Что это за бюсты? — шепнул он, указав на рядок изваяний, выстроившихся на полке у ближайшей стены.
— Наши усопшие предки, начиная со Звездослава, моего прадедушки.
— Ого… Уже много поколений считаете себя голубой кровью.
Руслана недовольно дернула плечом. На то, чтоб сохранять почтительность, Макса хватило очень ненадолго.
Приглашенные, в зал вступили двое братьев. Старший, который Горислав, без предисловий сунул руку за спину и вытащил короткоствольный автомат. Княжна оцепенела. Казалось, все происходит как в замедленной съемке. Рука с оружием поднимается, но тело не слушается, нет сил даже шевельнуться, тем более отпрыгнуть в сторону, уходя с линии огня. Вот черный зрачок ствола глянул в их сторону… Неужели — конец?
Но у кого-то силы нашлись. В голову стрелку полетел тяжелый предмет, одновременно княжну толкнул слон или кто-то еще крупнее, сбросив со стула и навалившись сверху, когда помещение наполнила автоматная очередь. Спустя один удар сердца раздалась оглушительная трель не менее чем из пары стволов, и все вдруг затихло.
Над ухом раздался горячий шепот:
— Кому я должен был что-то объяснить про безопасность цифровых машин?
Макс беззастенчиво разлегся прямо на княжне и, похоже, не торопился слезать.
Глава 16
Воистину, работая на сильных мира сего, стоит рассчитывать лишь на гонорар или оклад, но не благодарность. Унесли тело стрелка, потяжелевшее от впившихся в него пуль. Екатеринослав стонал, сидя на полу, его тоже зацепило, но вбежавшие медики всецело обратили внимание на князя, шутка ли — перенес стресс, хоть не получил ни царапины. Макс отпихнул охранника, едва сдерживающего палец на спуске, одно движение — и молодой Радиславич отправится вслед за братцем в ад. Оторвал раненому рукав перепачканной красным рубахи и соорудил жгут на плече, из которого фотанировала темная венозная кровь. После этого услышал голос князя:
— Оставь падаль. Им займутся врачи. Подойди!
Если Макс предполагал, что его светлость собралась поставить спасителя на одно колено и, хлопнув клинком по плечу, возвести в достоинство рыцарей Кречета за то, что броском в голову Горислава не дал тому прицельно выстрелить, да еще прикрыл Руслану от пуль своим телом, то жестоко ошибся. Князь гневался, что его спаситель разбил драгоценный бюст его любимого дедушки!
Ситуация выглядела настолько абсурдной, что объяснить вывих в мозгах Всеслава Макс мог разве что черепно-мозговой травмой. Из-за отцовского плеча выглядывала княжна и делала страшные знаки глазами и бровями: если только ляпнешь что-нибудь невпопад, лично урою.