нию. Не железный!
Конечно, знатные дамы порой шалят даже с охранниками и конюхами. Но на Руслану это не похоже, тем более между ними установились определенные взаимоотношения. Конечно — платонические, об эротике упоминают только в шутку, но секс, пусть даже разовый, перевел бы их контакты в иную плоскость.
«Меня царицей соблазняли, но не поддался я», — сказал себе Максим, точь-в-точь как Иван Васильевич, меняющий профессию.
Княжна — не царица, все равно лучше держать дистанцию. Руслана де-факто призналась, что явилась косвенной соучастницей массового убийства родни, подготавливая представление, на которое заглянули киллеры. Наверняка у тех в электронных прицелах стояли блокираторы против стрельбы по Всеславу и его команде. Спасибо, что в число запрещенных мишеней включили и Макса, но истинной благодарности он не ощутил.
Никаких иллюзий относительно травоядности последующей миссии он тоже не питал. Но внушил себе: я в отпуске. И гори все остальное синим пламенем.
Это настроение сохранил до момента приезда в аэропорт, где с содроганием вспомнил собственный прилет — в чемодане и в багаже. Вдобавок, тогда было по-весеннему сыро, а сейчас после небольшого дождя светило летнее солнце.
Когда повалили немногочисленные пассажиры с северного рейса, фигуру Энги увидел сразу и моментально оценил: она мобилизовала все более чем скромные возможности снабжения маленького городка, чтобы выглядеть эффектно. И хоть прическа да фасон платья, соответствующие новейшей моде, не вполне отвечали вкусам Макса, он был беспредельно далек от того, чтоб выражать какой-то упрек. Как только вышла за ограждение, сгреб ее в объятия, уткнулся лицом в шею, чувствуя щекой щекотание коротких светлых волос и даже дышать перестал…
В этом не было ничего от поведения похотливого самца, животной стороны натуры, взыгравшей, когда Руслана демонстрировала полуголые бедра. Макс безумно хотел Энгу, но, парадокс, в первые секунды сексуальное желание было не главным. Важней другое: он снова обрел человека, которому мог раскрыться, с кем мог не притворяться, быть самим собой и ее воспринимать как есть: без лжи, без подлости… Они снова вместе, и они не одиноки! Этого не передать.
Они не говорили практически ничего, даже когда сели в э-кар на заднее сиденье и встроенный автопилот повез их в гостиницу, только обнимались и целовались. В номере Макс запер дверь и опустил чемодан Энги на пол, сам замер, не приближаясь.
— Ты чего? — удивилась она.
— Любуюсь. Я не забыл, какая ты красивая. Но вот так — лучше всяких грез!
Потребовалось усилие воли большее, чем когда продолжал бой с Мэлом, не в состоянии вздохнуть полной грудью из-за сломанных ребер. Не набросился, а очень нежно поцеловал еще раз и только после этого принялся раздевать девушку, касаясь ее одежды и застежек одними кончиками пальцев. Опустился на колено и поцеловал обнажившееся колено перед тем, как снять последнее.
У него только одна пара губ, но хотелось ими прижаться к ее телу везде! К каждому пальчику, расстегивавшему на нем рубашку. К бесконечно милым глазам. К напрягшимся грудкам. Всюду-всюду!
А потом перестал сдерживаться.
Когда закончили, Энга всплакнула от переизбытка чувств.
— До самого выхода в зону прибытия боялась: вдруг — не случится.
— Не доверяла?
— Тебе — больше, чем самой себе. И, наверно, не изменял, чувствую — неутоленный с самой Тремихи. Не рассказывай! Знать не хочу. Но в самом деле опасалась — вдруг что-то не так…
— Ты права. Позавчера выпустили из больницы. Зря меня тискаешь за бока, ребра едва срослись.
— Ой! — она убрала руки, обнимавшие Макса. — Не буду. Тебе больно?
— Мне хорошо. Ручки верни на место. Просто сильно не дави, а погладь. Да, вот так. И по животу. Теперь ниже, ниже… Ты на правильном пути.
Когда они утолили самый острый голод, а потом — голод гастрономический, сходив в ресторан, и вернулись в номер, Макс вкратце рассказал правду о Кречете.
— Змеиное гнездо! — охнула Энга.
— Зато в силу некоторого стечения обстоятельств мне светит уютное местечко самой толстой кобры. Основные конфликты погашены, начался достаточно мирный период — и внутри княжеской семьи, и в ее отношениях с партнерами и конкурентами. Вот… Это с гонораров на змеиной службе.
Он достал из коробочки и повесил на ее шейку платиновую цепочку с подвеской, блеснувшей драгоценным камушком. Там уже висело ожерелье из северных самоцветов, не гармонировавшее с обновкой. Самоцветы немедленно отправились в чемодан, а Энга принялась крутиться перед зеркалом, оценивая себя с украшением. Его бы она точно не смогла купить за оклад на прежней службе.
— С ума сойти…
— Тебе тоже найдется место в Кречете. Аудитор денежного обращения семьи. Князь недоволен, что некоторые крупные суммы пролетали мимо его носа. Нужен независимый соглядатай, в меру честный. То есть ты. Но если не захочешь, нет проблем. У тебя никто не отнимет главную работу — меня вдохновлять.
— К ней готова приступить немедленно.
Макс ахнуть не успел, как на Энге осталась только подаренная цепочка с кулоном. Руслана предупреждала о разочаровании? Вот бы все разочарования в мире сложились так удачно!
Глава 19
Дом был хорош — типа бунгало, с уютной верандой, укрытой от дождя выступающей черепичной крышей. Внутри прибрано, и Макс со спокойной совестью промолчал, что ранее жилище принадлежало одному Радиславичей, заподозренному в измене, иначе Энга искала бы следы крови на полу.
Деревья аккуратно обрезаны, трава пострижена… руками тех, кто получил вечную прописку в двух метрах под землей. По улице райцентра тянулся ряд похожих домов — одно- и двухэтажных, с собственными зелеными двориками.
У соседей по огороженному участку бегали чикены, главный из них махал крыльями и кричал «кукареку», а Максу было забавно вспоминать, что Энга в Тремихе удивилась слову «курица».
Вечером следующего дня парочка отправилась знакомиться с соседями, все были приветливы и открыты, приглашали заходить, обещали сами нагрянуть в гости, но тотчас отводили глаза или умолкали, если разговор приближался к повороту, после которого неизбежно коснулся бы прежних владельцев их дома.
Свобода слова, выражения мнений? Учитывая довольно пестрый список погибших, многие удивлялись, почему именно эти люди выбраны для расстрела. То есть при очередной зачистке будут ликвидированы все нелояльные Всеславу или хотя бы заподозренные в нелояльности из-за одной-двух случайно оброненных фраз, поэтому рот на замок. 1937 год во всей красе! Если не хуже.
Эпизод, когда бойцы князя перебили ломщиков Поца, оказался не единичным, а типовым. Такое будущее ждет человечество — по образу и подобию Кречета? Спасибо, не нужно. Поэтому нарисованная Русланой перспектива в виде княжьей фамилии и вечная привязка к их гангстерскому семейству, а в качестве факультативного бонуса — сама княжна, Макса привлекали все меньше и меньше. Но с Энгой на руках он отчасти лишился свободы маневра и решил на время покориться судьбе, выбирая подходящий момент, чтоб сколотить приличную сумму для безбедной жизни. После чего — тикать отсюда с концами. Возможно — с железными мисками на голове, заглушающими излучение чипов. Уж что-что, а найти для них ломщиков с соответствующим оборудованием не проблема, процедура понятна и известна, Энга станет видна в сети как Вупи Голдберг, он — как Чарли Шин или Федор Бондарчук.
Шли домой.
— Видел? Соседи через три участка улыбаются, рассказывают: да, будем дружить семьями. А в глубине коридора чемоданы, коробки. Давно живут, но уезжают. Макс, ты уверен, что нам нужно задерживаться? — волновалась Энга.
— Ненадолго — от нескольких месяцев до полугода. Поверь, я этими высокородными сыт по горло хуже твоего. Но до твоего прилета не успел все подготовить. Главное — мы вместе! Прорвемся.
— То есть вся эта трескотня, выложенная в сети, об особом духовном пути ради нового человечества, всего лишь брехня?
— Я бы не был столь категоричен. Полагаю, князь, его отец и его дочь в самом деле намерены строить прекрасный мир будущего. Но они оправдывают светлой целью самые маразматические шаги. В моей прошлой реальности было ровно также, — Макс вздохнул. — Политика зачастую связана с грязью, с высоких трибун льются высокоидейные речи, провозглашаются громкие благородные лозунги вроде «расширения жизненного пространства для нации», а на практике — интриги, войны, провокации, заказные убийства. Затеянная Всеславом бойня, а она уже вторая на моей памяти, для меня полностью исключает долгую и верную ему службу. Высокие ценности не стоят ни шиша, если утверждаются столь варварскими способами.
Энга вдруг сбилась с шага.
— Я получила на чип уведомление из княжеской канцелярии — тебе предписано немедленно явиться в их резиденцию к ее сиятельству.
В глазах застыл немой вопрос: зачем на ночь глядя?
— Хозяйка потянула верную собачку за короткий поводок, — вздохнул Макс. — Постараюсь не задерживаться. Черт, я официально в отпуске за свой счет!
— Что же ей неймется?
— Потом расскажу. А пока займись покупками. Я бросил тебе на счет 5 тысяч, больше не хочу — привлеку излишнее внимание извне. Мир не ограничен Кречетом. Закажи доставку.
— Ни за что! — Энга вскинула носик. — Я так долго видела только убогие магазины Тремихи, что сама хочу посмотреть и пощупать. Деньги у меня есть.
«Лучшее, чем можно отвлечь внимание женщины, это отправить ее на шопинг», — хихикнул про себя Макс, ускоряя шаг в направлении княжьего логова.
Руслана смотрелась полной противоположностью по сравнению с картинкой, когда заявилась последний раз в ВЦ. Сидела в кресле в домашней пижаме и шлепках, коса распущена, косметика смыта. Хороша, но не сногсшибательно. Пригласила сесть напротив.
— Вызвать меня из отпуска заставила особо важная причина? — поинтересовался Макс.
— А-а, ты же в отпуске… Как-то забыла, — соврала принцесса. — Натешился, накувыркался?